Игры престолов. Хроники Империи
Шрифт:
====== Глава 17. Революция. Инструкция по эксплуатации. Часть 5 ======
Весь месяц Араши готовился к празднику Сотворения. Тщательным и подробным образом изучая последовательность ритуальных действий, он пришёл к выводу, что идеальной из возможностей можно счесть лишь одну – момент причастия, когда специально обученный служка подносит главам Великих Гнёзд чашу Изначальных, чтобы старейшины могли приобщиться к мудрости Драконидов, отведав воды из освящённого храмового источника, доступ к которому открывается лишь раз в полный Цикл.
Араши планировал вмешаться в церемонию, облачившись в белоснежную тунику служки, так что, когда наступил решающий
Массы внизу пришли в движение, на огромных экранах, установленных по всему периметру площади Возъявления, хсаши наблюдали за тем, как сонное спокойствие церемонии непоправимо рушится и взволнованно спрашивали друг у друга, что происходит. Араши, игнорируя гневные и недоуменные восклицания старейшин, плавно завёл руки за голову, снимая белоснежный капюшон, скрывавший до селе черты его лица и сверкающие ослепительным золотом в полуденном мареве, волосы. Старое, уставшее солнце Ал-Хиссы тусклыми лучами отразилось в сапфирово-синих глазах, с цепким вниманием оглядывающих площадь, с испуганной робостью коснулось молочно-белой кожи, не свойственной смуглым хсаши, и вдруг спряталось за облаками.
– Великий народ Драконидов! Народ, благословенный мудростью и любовью Изначальных! Услышьте мои слова, ибо устами моими говорит сама Хъярра Милостивая.
Волнения на площади продолжались и было заметно, что практически абсолютное большинство хсаши заинтересованно внимали странному пришельцу, смело заявившему, что он говорит от имени богов. Араши с присущей ему тщательностью изучил психологию, культуру и религиозное мировоззрение народа Изначальных, он мог с уверенностью утверждать – ни один хсаши в здравом уме не посмеет приписать какие-либо свои убеждения, мысли и поступки воле Семерых и в этой особенности видел свой шанс ошеломить, заставить задуматься над теми словами, той простой, незамысловатой истиной, что он собирался донести до обычных хсаши, поэтому, выдержав драматическую паузу, продолжил свою речь, выдержанную в пафосном и высокопарном слоге в подражание религиозной риторике. Голос его, ясный и чистый, воспарил над гудящей толпой, сковал невидимыми цепями, заставил прислушиваться, ловить каждое новое слово, ибо никто не мог состязаться с Араши Йоненом в умении управлять одним лишь верно избранным словом, подчинить слушателя оттенками тона, внушить свои мысли и чувства, возжечь пламя революции в сердцах, направив его в нужное русло.
– Настало время подняться с колен, скинув ярмо власти Триумвирата, доказавшего свою беспомощность и бесполезность! Хъярра скорбит, видя, как угнетены и несчастны её возлюбленные дети. Великие Гнёзда утонули в роскоши и вседозволенности, тогда как менее богатые семьи вынуждены убивать новорождённых детей, потому что не в состоянии их прокормить! Эти чистые, невинные души взывают к отмщению, настала пора перемен!
Араши обвёл площадь пылающим взором, стояла оглушающая тишина. Замерли, поражённые священным ужасом, старейшины Гнёзд за его спиной, застыли охранники Храма, которых эфы послали разделаться с нарушителем порядка. Хсаши на площади поднимали лица к зиккурату Собора, пытаясь разглядеть маленькую фигурку на его вершине, облачённую в белоснежную тунику.
–
– Как мы можем верить тебе? – Выступил из кучки, в которую сбились напуганные, смятенные старейшины, глава рода Фархал. – Кто докажет, что ты действительно Избранный?
– Закономерный вопрос, – Араши надменно улыбнулся, продолжая смотреть прямо в глаза выступившему, не отворачиваясь от нацеленных на него взглядов. Он знал, что стоит дрогнуть, проявить нерешительность, и от него не останется даже воспоминания, поэтому не давал окружающим ни шанса, не допуская даже тени сомнения в том, о чём говорил. Залог любой успешной лжи в том, чтобы самому в неё поверить. – Думаю, мы выясним ответ на него совсем скоро. Внемлите, дети Изначальных! Истина, что вы искали, уже здесь!
Воздух за плечами Араши замерцал, будто плавясь, и любопытным, смущённым взглядам явились огромные, алые перепончатые крылья дракона. Каждая жилка была видна, каждая чешуйка, мерцающая приглушённым рубиновым сиянием! Араши повёл плечами и крылья послушно распахнулись за его спиной, тяжело хлопнув, развернулись во всю ширь, позволяя любоваться радужными переливами на нежной изнанке, мягкой и трепетной.
Слитный вздох пронёсся над площадью и неясно, чего было больше в этом звуке – восхищения, священного благоговения или страха. Хсаши, запрокинув головы, взирали на великое чудо, явившееся им, даже не подозревая, сколько подобных сюрпризов приготовил им новоявленный Владыка. Кто-то в религиозном экстазе восклицал:
– Великий Дракон! Тот, чья Тень накроет Галактику! Он пришёл! Славься!!
Однако многие хсаши колебались, растеряно озираясь вокруг, будто пытаясь найти подсказку, как быть? Принять ли на веру то, что случилось, или до конца отвергать, отрицать чудо, возможно, спасительное?
И паузу нельзя было затягивать, Араши понимал это. Его возможности в поддержании иллюзии были довольно скромными по сравнению с Лордами пятой Башни, и основывались, в основном, на вере людей в то, что они видели. Стоило лишь тени сомнения зародиться в сознании и крылья дракона померкнут, станут невыразительными, утеряв свою восхитительность, а посему он протянул к пёстрой, многоликой толпе, затопившей площадь у его ног раскрытые объятия, словно приглашая тех, кто готов доверить ему свои жизни и души в новый, блистающий мир.
– Вы устали от бесконечных войн за территории, которых становится всё меньше! Хсаши, дети Изначальных, единственное, что по-настоящему необходимо нашему народу – новые земли, на которых можно жить, а это именно то, чего хотят простые земледельцы и ремесленники. Я, Хаффиз Араши, Воплощение Великого Дракона, волей Хъярры Всемогущей проведу вас в эти новые миры.
Ропот стих, хсаши широко распахнутыми глазами следили за каждым жестом Избранника богов, и в каждом взоре светилась безумная надежда. Голос Араши, усиленный мегафонами, звучал ровно и мощно: