Игры престолов. Хроники Империи
Шрифт:
Айрон перевёл дыхание и прошептал:
– Ведёшь себя, как ребёнок, отказывающийся поиграть с новой игрушкой лишь от того, что старую любил больше. Я не сильно отличаюсь от тебя. Я смогу понять, поэтому, Тимо Лайтонен, хватит ломать передо мною благодетельного и верного супруга.
– Айрон, почему я?
– Запомни одно – Принц Ночи не собирается снисходить до кого-то, кто ниже по статусу. Мы враги, верно, но мы РАВНЫ. Здесь и сейчас что нам мешает заключить перемирие, чтобы просто развлечься – без обязательств, без сопливых признаний в чувствах? И если я говорю, что хочу тебя, в этом
В синем взгляде напротив зажёгся коварный пламень с искрами лёгкого безумия и Лайтонен тихо сказал:
– Так упрашивать о близости… в этом весь ты, Айрон.
– А тебя всегда приходится тащить в постель за хобот? – Возмутился вампир. Его лица невесомо коснулись прохладные, бледные пальцы и дыхание предательски перехватило.
– Не возражаешь, если я ненадолго верну твой истинный облик? Странно разговаривать с незнакомым человеком.
– Кто собирается разговаривать, Лайтонен? – Айрон, схватив врага за галстук, притянул к своему лицу, заставляя наклониться и властно поцеловал.
…Стул жалобно поскрипывал под тяжестью мужчин. Тимо предоставил врагу возможность самому выбирать удобный ритм, в то время как его руки жадно скользили по гладкой, белой коже вампира, в упоительной ласке касаясь чувствительных сосков, перекатывая их между пальцами, пощипывая и прикусывая, то обводя твёрдые горошины языком, то нежно вылизывая, отчего Айрон, задыхаясь от наслаждения, двигался рваными рывками, свирепо, почти резко и Тимо понимал, что совсем скоро окончательно потеряет контроль, утонет в этом восхитительном огне, затеряется в глубине изумрудных глаз, слишком мудрых и понимающих. И почему-то он не желал спасения из губительного омута.
Владыка Эргона мучительно застонал, чувствуя, как пальцы Тимо ласкают его возбуждённый, влажный от выступившей смазки член в такт движениям, как он вскидывает бёдра навстречу Айрону, заставляя того принимать всё глубже твёрдую плоть врага. Так глубоко… сладко…
– Обними мои плечи, – прохрипел Тимо куда-то в шею Айрона, обдав кожу горячим дыханием. Вампир послушно вцепился в рубашку Императора, чувствуя, как Тимо поднимается на ноги. Краткий миг на весу и вот под лопатками Айрона твёрдая и шершавая поверхность столика. Жалобно всхлипнул – Тимо двигался яростными толчками, словно хотел пронзить насквозь, при этом задевая скрытую точку наслаждения, и Айрон выгибался, царапая ногтями столешницу, полностью во власти этих ощущений.
Их торопливое, сбитое дыхание вплетало в симфонию страсти всё новые и новые оттенки, сдавленный вскрик, шуршание одежды, влажные, непристойные звуки, с которыми враг всё глубже погружался в тело Айрона… всё это сводило с ума, так же, как неповторимый запах мускуса и секса, разлитый в воздухе. Обострённые чувства вампира улавливали малейшие его ноты, звуки, паутину лунного света на белоснежной коже врага, покрытой капельками пота, и он потянулся за ними, провёл самыми кончиками пальцев по шее Тимо и жадно облизал, наслаждаясь болью, исказившей безукоризненно прекрасные черты.
Лайтонен жесток,
Они вымещали свою злость на мир, разочарование и скорбь от своего бессмертного одиночества, пытаясь утолить жажду любви, хотя бы заменив её этим суррогатом и было так хорошо…
Предчувствуя волну оргазма, Айрон выгнулся в судороге удовольствия, закусив ладонь, чтобы не закричать, внутри зажглось огненное солнце и погасло, рассыпавшись искрами. Тимо содрогнулся, тихо, жалобно застонав, Айрон чувствовал, как он изливается внутри него обжигающими всплесками… а потом они долго переводили дыхание, боясь посмотреть друг другу в глаза.
…Когда за упрямцем захлопнулась дверь, на прощание звякнув колокольчиком, Айрон не торопясь выкурил оставленную сигарету и, морщась от неприятных ощущений в пояснице, поднял с пола и встряхнул пиджак, вынул из внутреннего кармашка мобильный телефон, по памяти набрал знакомый номер. Дождавшись ответа Луциана, без предисловий приказал:
– Найди способ связаться с Иллой в ближайшее время. У меня дурное предчувствие. Преждевременная смерть Императора может качнуть весы шаткого равновесия, поэтому не стоит медлить. Пусть присматривает за ним.
– Именно поэтому ты решил соблазнить его сейчас? Боялся, что не успеешь?
– Братец как был идиотом, так и остался, – раздражённо рявкнул в трубку Айрон, сминая в пальцах недокуренную сигарету. Угольки обожгли пальцы, но он не заметил этого. Слова Луциана неожиданно больно царапнули сердце.
– Воспользовался ситуацией и его слабостью, верно?
– Я просто устал ждать, когда он придёт ко мне. Устал наблюдать за тем, как этот недоумок убивает себя, сожалея о прошлом.
– Значит, всё кончено?
Айрон застыл, не обращая внимания на окрики Луциана, а затем и вовсе отключил телефон, тупо уставившись на дисплей дорогой модели. «Кончено»? Но это было не так. Это как в далёком детстве, когда крадёшь конфеты из буфета, ускользнув от бдительной няньки и они кажутся сладкими, гораздо вкуснее, чем разрешённый родителями шоколад за обедом. Раз попробовав, уже невозможно устоять.
Тимо не принадлежит ему даже после ночи, проведённой вместе, глупо было об этом думать. Айрон и не собирался, но почему-то в украденном шоколаде оказалась горчинка.
Что ж, он будет играть в эту игру столько, сколько сможет, потому что в постылой не-жизни не было ничего страшнее скуки, а без Лайтонена и их противостояния жизнь была пресной, бесцветной, словно кадры старого немого кино. Огонь, которым они так щедро делились друг с другом согреет Айрона до новой встречи с тем, кого Владыка Эргона ненавидел и любил всем своим чёрным сердцем. Эти два чувства заставляли его кровь бурлить и быстрее бежать по венам, а глаза – блестеть задором. И он боялся лишь одного – внезапно потерять нить, протянувшуюся между ними, от того было немного обидно, что Император никогда не узнает об этом и уж тем более не поймёт. Ведь он был до странности невинным.