Игры престолов. Хроники Империи
Шрифт:
– Я никогда не предам тебя, – прошептал он. – Теперь ты – это мой Дом.
Она посмотрела на него немного растеряно, потом, словно опомнившись, взяла его руку и повела к креслу.
– Ты, наверное, святой, – прошептала она.
Забытый бластер заметало снегом, будто мрачный мёртвый остов ядовитого насекомого.
+++
Джейнно Фаул бродил по полю, в темноте и метели пытаясь отыскать своего друга. Он не знал, что скажет или сделает, когда Иеремия очнётся от своего колдовского сна. Он не верил Браниху, не хотел верить, но вдруг под его сапоги выкатился шлем с глухим забралом. Гравировка розы и серпа, несомненно, принадлежала
– Нашёл, – с облегчением вздохнул Джейнно. Он встал на колени и взвалил на свои плечи тяжёлого воина. Иеремия был значительно выше и массивнее Фаула, но Джейнно не собирался бросать свою ношу. Он медленно брёл по полю и разговаривал с другом так, словно ничего не произошло.
– Ведь ты не хотел этой битвы, верно? Ты обещал всегда быть на моей стороне. Когда проснёшься, я введу тебя в свой Дом и стану твоим Патриархом. Я отменю этот дурацкий приказ и ты всегда… всегда-всегда будешь со мной.
Тихое дыхание Иеремии согревало щеку Джейнно. Юноша остановился и, согнувшись под тяжестью безвольного тела, глухо застонал:
– Просыпайся скорее… Я хочу услышать, как ты назовёшь меня своим Владыкой. Ты только мой, Готфорд! Как мог Альфред забрать тебя у меня?!
Злая вьюга заставила закашляться, отняла голос, и без того искалеченный. Молча глотая снег и солёные капли, в которые он превращался, тая на щеках, Джейнно содрогался от беззвучных рыданий. Он всегда был сильным, и отец по праву гордился своим лучшим творением – безжалостным, жестоким, бесчувственным исполнителем воли Императора. Вот только Джейнно научился любить теми ошмётками сердца и души, что ему оставили нейрохирурги. И боль от этой любви была слишком сильной, чтобы вынести её одному.
Эвазар не примет его чувств, герцог Фаул понял это со временем и смирился, не желая подчинять себе возлюбленного. Грубым насилием он лишь уничтожил бы то, что согревало его тёмными ночами, когда он искал, искал в себе нечто хорошее, что люди приняли бы без страха. Зэр слишком светлый, почти святой, он будет мучиться и страдать тем, что отверг неправильную любовь брата. Джейнно не позволит этому случиться.
В глазах Кэтрин и Иеремии лорд Фаул никогда не видел отражения своего уродства. Они были его семьёй, теми людьми, к которым он всегда мог вернуться, и теперь было слишком невыносимо терять одного из них. Мир Джейнно Фаула рушился в бездну отчаяния беззвучно и величественно. Совсем как кружащийся на ледяном ветру снег.
Браних внимательно смотрел, как Эвазар и Джейнно проходят ворота крепости. Они вернулись не одни. Серо-голубые глаза Адмирала нехорошо сверкнули. Потом, пожав плечами, он пробормотал:
– Может, мне тоже завести себе Фетта?
Рассмеявшись собственной шутке, он начал спускаться во двор.
+++
– ...Натопленных помещений очень мало, – Эвазар виновато развёл руками. – Так что придётся жить в одной комнате.
– Я не против, – Тагира нерешительно мялась у порога, явно стыдясь своей потрёпанной одежды. Заметив это, наследник со смешком втянул её внутрь и в лицо девушке взметнулся горячий воздух – в открытом камине жарко горел огонь, перед ним лежала огромная и пушистая шкура, а в густой тени тонули два кресла и узкая, спартанская койка. Больше ничего.
– Я думала, вы живёте богаче. – Призналась Тагира.
– В моём бывшем имении
– Говоришь так, будто тебе это не нравилось. – Девушка принялась снимать наручи и наколенники, складывая их в угол, туда, где они были менее всего заметны.
– Я вырос в стенах Инквизиторского Департамента. Койка и небольшой стол – вот и всё, что необходимо. Излишества разлагают душу.
Эвазар помог Тагире снять кольчугу и небрежно отшвырнул её к стене, где она и осела грудой зеркального металла.
– В соседней комнате есть ванна и горячая вода.
Девушка с благодарностью кивнула и, взяв предложенную Эвазаром одежду, удалилась. Почти сразу после её ухода из купальни донеслось журчание воды и плеск. Слышать какие-то посторонние звуки в обычно очень тихой комнате было странным, но это помогало отвлечься от тяжёлых мыслей. От ужасных, тёмных и холодных мыслей...
Тагира вернулась, вытирая блестящие чёрные волосы махровым полотенцем. Сейчас, без доспехов и оружия, она казалась очень юной и хрупкой. Никакого сходства с придворными дамами – Тай отличалась от них так же сильно, как голодный и злой котёнок от изнеженных породистых домашних любимцев. Даже волосы её были острижены довольно коротко, чтобы было удобнее носить шлем. Длинная рубашка Эвазара доходила ей почти до середины бёдер, отчего девушка явно смущалась, пытаясь натянуть ткань на колени.
Наследник сидел перед камином, неотрывно глядя в огонь. Рядом стоял поднос, на котором исходили паром и ароматом две чашки восхитительно горячего чая и тарелочка со сладостями. Но Тагира решительно отставила всё это в сторону, осторожно притронулась к его плечу:
– Что с тобой?
Будто очнувшись, он вздрогнул, мягко улыбнулся, словно извиняясь.
– Я просто задумался.
– Это как-то связано с уснувшими на поле людьми? Что с ними будет?
– Альфа-генератор создаст вокруг них непроницаемый для внешнего воздействия кокон. Они не будут испытывать холода, голода или страха. Их сон – долгий и безмятежный, поможет перенести суровую зиму, а когда настанет время проснуться, твои родичи будут свободны от кровных уз, заставляющих их подчиняться приказам спятившего безумца. Потому что мир изменится.
– Неужели ты сможешь изменить его? – Недоверчиво спросила девушка, глядя в огонь тусклым, серым взглядом человека, несмотря на свои юные годы успевшего познать немало бед и несправедливостей.
– Я постараюсь, – уверенно ответил Эвазар. Отблески огня танцевали в его белоснежных волосах, напоминая брызги крови. Тагира села рядом, прислонившись тёплым плечом.
– Я рад, что ты со мной, – он накрыл её ладонь своей и впервые ей захотелось задержать это прикосновение. Впервые в её короткой жизни, наполненной грязью и скверной, появился тот, кто сиял, будто солнце, согревая своей добротой.
Если бы он знал, через что ей пришлось пройти, если бы мог заглянуть в её прогнившую насквозь душу... Наверное, оттолкнул бы прочь.
– У тебя уже есть женщина? – Тонкие пальцы девушки коснулись обручального браслета на запястье мужчины и он, будто очнувшись, неверяще посмотрел на собственную руку. Сухо щёлкнул замочек и браслет распался на две половинки, беззвучно упав на ковёр.
– Всё уже в прошлом. Она предала меня, и уже нет нужды хранить верность той, которой моё сердце было без надобности.