Игры престолов. Хроники Империи

5ximera5

– Наслаждайся.

Двери в камеру распахнулись, пропуская двух дюжих громил. Они надвигались, превратившись для затуманенного разума Эвазара в единое двухголовое и четырёхрукое чудовище, которое незамедлительно принялось исполнять вынесенный приговор, ломая и круша его кости, разрывая внутренности... Однако Зэр не был настолько стойким, каким его считал брат. Он закричал после того, как хрустнула, разламываясь, всего лишь пятая кость.

Он вскочил на узкой койке, задыхаясь от ужаса, вцепившись в горло пальцами, давя страшный крик. Раньше всегда приходил Джей, чтобы прогнать ночные страхи, защитить от злобных призраков и ласковым поцелуем успокоить отчаянно бьющееся сердце. Раньше... Но Эвазар сознательно запретил

себе думать о брате ТАК. Потому что Энрике был прав. Любовь между ними невозможна и отвратительна с точки зрения морали, так что теперь место Джейнно заняла Тагира. Это её руки гладили влажные от пота золотистые пряди с тонкими нитями седины на висках, её губы касались во вкрадчивой ласке обнажённого плеча, а дыхание согревало бешено бьющуюся жилку на шее. У неё тоже была своя магия, пусть и не такая, как у лорда Фаула – домашняя, мягкая, убедительная, она заставляла его расслабиться и вновь откинуться на подушку, развеяв страшные сны. И Эвазар с тихой благодарностью заснул в кольце любящих рук, всей душой надеясь, что видения больше не побеспокоят его весь остаток ночи.

+++

Айрон осторожно расстегнул наручники, освобождая запястья пленника. На тонкой белоснежной коже вспухали уродливые красные рубцы. Тимо безжизненно лежал, отвернувшись к окну, остановившимся взглядом уставившись в какую-то точку, словно в ней пытался отыскать смысл своего существования. Лунный свет серебристым мерцанием ласкал его истерзанное тело, а ему было холодно, хотелось спрятаться, не думать, умереть...

Прикосновения врага, словно ток по оголённым нервам, возрождают притихшую на время боль и в то же время несут странную сладкую истому и Тимо уже не может разделить эти два чувства. Приоткрытые губы встречают робкий поцелуй – Айрон никогда не причинял ему страданий, вот и теперь он всего лишь целовал, не требуя ответа.

– У меня для тебя отличная новость, враг мой.

В глубине сапфирово-синих глаз вспыхнуло золотое пламя:

– Нашёл?..

Айрон лизнул шею пленника, довольно мурлыкнув.

– Я был хорошим и добрым вампиром, Тимо. Разумеется, не бесплатно.

– Шлюху поищи в другом месте.

– А мне нужен именно ты.

– Что, просто наблюдать за забавами Натана нет сил, так хочется присоединиться?

Айрон тихо и мелодично рассмеялся.

– Можешь отдать долг потом, когда станет скучно.

– Договорились, кровосос. Так что с заклинанием?

Айрон извлёк из складок одежды небольшую книжку в чёрном кожаном переплёте и торжествующе улыбнулся. Тимо медленно сел на кровати, сладко потянувшись, словно пробуждаясь от заколдованного сна и зачарованный ошейник, сковывающий его силу, с жалобным звоном разломился на две половинки. Дохнуло неимоверным жаром, так что Айрон едва не отпрянул, испугавшись опалить лицо и руки, но в последний момент сдержал недостойный порыв, стремясь не выглядеть испуганным в глазах врага. Тимо одобрительно кивнул, заметив свёрток с одеждой, прихваченный заботливым вампиром и пока Император облачался в чёрные брюки и такую же рубашку, оказавшуюся немного тесной в плечах и груди, Принц Ночи спросил:

– Что ты собираешься сделать с Натаном?

Перевязав белоснежные волосы чёрной лентой, Тимо оглянулся на Владыку Эргона, удивлённо приподняв хищно выгнутые брови:

– Убью, разумеется.

– Не надо, Тимо. – Вдруг попросил Айрон, спрятав взгляд. – Я знаю, он причинил тебе немало боли, но... он по-прежнему мой сын. Пусть недалёкий кретин и садист, но это моя ошибка. Ты же можешь понять, верно?

Злобные огоньки, загоревшиеся в сапфировых глазах, при этих словах потухли, однако Тимо не оставлял мысли о сладостном реванше:

– Но я же могу его покалечить?

– Не до смерти. – Предупредил Айрон, почти окрылённый этой поблажкой. Ему действительно было смертельно стыдно за то, что пришлось просить об этом,

в конце концов, детей у него было на порядок меньше, чем у Лайтонена и разбрасываться их жизнями, даже такими смердящими всевозможными грехами, он не был намерен.

– Тогда тебе лучше удалиться, – заметил Тимо, по-хозяйски ухватив за горлышко бутылку дорогого коньяка и делая изрядный глоток. – Я уже слышу его шаги.

Вздохнув, Айрон распахнул окно, собираясь последовать совету Императора, как вдруг на его плечо легла тёплая ладонь, а когда он обернулся, Тимо накрыл губы врага своими в мягком и ласковом поцелуе, исполненном искренней благодарности.

– Хорошо потрудился, упырь. Ванахи уже ждёт тебя на окраине города. Адрес не забыл?

– У меня идеальная память, – хвастливо усмехнулся Айрон, и спрыгнул с подоконника, безмолвной тенью исчезая в ночи. Ручка двери за спиной Тимо пришла в движение, опускаясь. Петли едва слышно скрипнули, возвещая возвращение хозяина.

– Ну здравствуй, Натан, мой маленький повелитель, – со смешком произнёс Тимо, встречая обесцвеченный потусторонним ужасом взгляд серых глаз. – Может, на этот раз поиграем по моим правилам? Уверен, ты откроешь для себя много нового и познавательного в процессе.

Самым позорным образом взвизгнув, Натан рванул на себя ручку двери, но тяжёлая створка даже не шелохнулась, словно вырезанная из цельного камня. Из темноты позади вновь пришёл вкрадчивый смешок и зажглись две щели синего пламени:

– Звать охрану бесполезно, тебя никто не услышит.

– Мы могли бы договориться...

– Ох, мы конечно поговорим, – ласково пропел Тимо, подходя ближе, и Натан различил синее марево, обтекающее фигуру бывшего Императора, словно невидимый огонь, – и я милостиво выслушаю все твои крики и мольбы, у нас ещё целая ночь впереди. Вот тогда я и покажу тебе НАСТОЯЩУЮ разницу между нашими силами.

Натан прижался спиной к двери и прошептал:

– Помилуй меня Ночь...

...К тому времени, как рассвет позолотил городские крыши, то, что осталось от гордого юнца, возомнившего себя Владыкой Эргона, бессвязно мычало среди окровавленных тряпок, бывших некогда изысканными простынями. Ещё нескоро Натан Лута Сольвейг сможет говорить внятно и осмысленно, ходить на своих ногах и подносить ко рту ложку, не боясь, что изломанные пальцы откажут в самый неподходящий момент. А ещё он будет знать кое-что новое о боли и её пределах, как и то, что чувствовали все жертвы его экспериментов. В самых страшных кошмарах, заставляющих его безумно кричать и мочить простыни под собой, он вновь и вновь будет слышать ласковый, счастливый смех Тимо Лайтонена и видеть свет – ослепительно синий, нечеловечески яркий, выжигающий сетчатку и пронзающий мозг.

Всего за одну ночь юноша, уверенный в собственном могуществе, превратился в жалкого старика, трясущегося от любого громкого звука и непереносящего яркого света.

Пожалуй, он многое отдал бы за то, чтобы никогда не узнать, чем старлинг отличается от вампира, а всё оставшееся у него продал бы за возможность забыть.

+++

Дом был не жилым – ветхое строение вот-вот должно было пойти под снос, однако удобнее места нельзя было придумать. Ванахи, стоявший у окна и меланхолично созерцающий рассвет, обернулся вглубь комнаты, которую почти полностью занимали массивные саркофаги. В одном из них ледяным сном спал красивый темноволосый мужчина, стройный и изящный, словно произведение искусства. Воссоздать этот облик из ничтожного волоса – поистине вершина мастерства и Ванахи мог по праву гордиться своей работой, едва ли не с любовью вглядываясь в красивые черты Владыки Эргона, Принца Ночи, Усмирителя Шторма. Трогательная родинка в уголке глаза, тень от пушистых ресниц на щеках, красивые, правильно очерченные губы, впрочем, слишком тонкие, что говорило о ехидстве и саркастичности, присущей хозяину. И всё же... Айрон был великолепен!