Игры престолов. Хроники Империи
Шрифт:
Уже глубокой ночью, прижимаясь к обнажённому боку Рика, Альфред сказал:
– Мне не нужно другого. Мне хватает тебя, честно. Энрике… Прости. Я не буду больше нарушать указания Ванахи и подставлять тебя. Я люблю тебя, знаешь?
– Конечно, знаю. – Бывший принц улыбнулся в темноте, прижимая своего драгоценного мальчика к груди. – Я тоже люблю… Так сильно люблю…
Рассвет робко заглянул в распахнутые окна, золотым сиянием омыл обнявшихся влюблённых в ворохе сбившихся простыней. Альфред доверчиво прижимался к Энрике, и на его чувственных губах притаилась счастливая улыбка. В его жизни никогда не было грязи и безумия. Был только верный, любимый Энрике и его доброта, подобная вешнему солнцу.
Истинные ценности его новой жизни.
====== Эпилог 5. Хаашим ======
Хельга
Старое солнце Ал-Хиссы неожиданно остро сверкнуло, послав копья лучей сквозь листву дерева, под которым сидела женщина, и Хельга зажмурилась, словно кошка. Свет многоцветной радугой раздробился на ресницах. Тень вернулась, а вместе с ней под сень дерева шагнул гостеприимный хозяин дворца. Араши Йонен, облачённый в императорский алый с золотом военный мундир с витиеватой тесьмой по вороту-стойке и обшлагам рукавов, в высоких армейских сапогах на неизменном каблуке, был бессовестно красив, всё больше напоминая собственного отца. Его почти порочное совершенство. Седые, белоснежные волосы Араши отросли почти до пояса и он заплетал их в косу, словно драконий гребень, украшенную острыми наконечниками стрел. Мудрые золотые глаза с вертикальным зрачком заискрились улыбкой, когда Воплощение Великого Дракона приветствовал Хельгу.
Они немного поговорили о текущих делах, касающихся полукровок и их нужд, неспешно прогуливаясь по дорожкам парка, как вдруг Араши сказал:
– Гюссхе очень переживает за вас и будущее вашего ребёнка.
– Ваша супруга, Хаффи, очень добрая и отзывчивая женщина, но я повторю, что не нуждаюсь в помощи кроме той, что уже была оказана мне ранее и за которую я безмерно благодарна.
Араши осуждающе качнул головой, грустно сказав:
– В этом мире ребёнку просто необходим отец, если вы желаете ему славного жизненного пути. Хсаши, как вы знаете, очень привержены традициям и ритуалам, это часть их жизни и огромную роль в воспитании и поднятии мальчика играет именно отец. Мы с Гюссхе долго советовались и нашли приемлемый выход из сложившейся ситуации. Если вы согласитесь стать моей второй женой – схха-фьял, ваш сын получит блестящее будущее.
Хельга едва не споткнулась на ровном месте, в удивлении воззрившись на Императора. Всем был известен строгий взгляд Араши на царившую в обществе хсаши полигамию, сам же он регулярно отвергал попытки старейшин Гнёзд выдать за него одну из своих дочерей.
– Вы и Гюссхе... ради меня?
– Разумеется, наши отношения останутся в формальной плоскости, – поспешил уточнить Араши. – Ради Хаашима, прошу, подумайте над этим.
– Поверьте, я ни в коем случае не хочу показаться неблагодарной мерзавкой, но всё же не могу принять ваше в высшей степени щедрое предложение. Дело в том, что у моего сына уже есть отец, который всё ещё блуждает во тьме. Каждый день я хожу в Храм Изначальных, моля святых Драконидов даровать ему путеводную звезду и верю, что однажды наши дороги непременно сольются в одну. Я живу ради этого, понимаете?
Хельга замолчала, испугавшись, что Араши сочтёт её слова бредом сумасшедшей, зацикленной на заведомо недосягаемой цели узколобой фанатичкой, слепо жертвующей благом своего единственного ребёнка во имя несбыточной мечты... И, скорее всего, будет прав в своём презрении и осуждении, ибо только безумная женщина могла бы отказаться стать второй женой самого Императора хсаши, Воплощения Великого Дракона, стоящего на ступень ниже самих богов. Но он молчал, не торопясь высмеять её дерзкие слова.
Решившись, Хельга подняла взгляд на его лицо и не увидела ни нахмуренных бровей, ни брезгливой гримасы. Араши тихо, понимающе улыбался, а солнце Ал-Хиссы высвечивало на донышке его золотых глаз светлую печаль.
– Гюссхе будет больно об этом услышать, однако я понимаю вас, мистресс. Иногда мы можем сохранить себя, свою истинную суть, только веруя во что-то настолько сильно, что само мироздание готово пойти навстречу безрассудной мечте. Помните одно – вы не одиноки. Мы с Гюссхе присмотрим за вами и Хаашимом до тех пор, пока не убедимся в вашем полном благополучии.
Вместо ответа Хельга глубоко поклонилась так, как никогда не кланялась собственной матери. Этот человек давно уже стал для неё не просто Повелителем и духовным лидером её новой родины. Он и его семья настолько прочно вошли в мир Хельги, что она не представляла, как сложилась бы её жизнь, не будь их рядом. Выражение почтения – самое малое, чем она могла отплатить за неустанную заботу и участие.
Араши жестом велел ей поднять голову, сказав:
– Мне не составит труда следовать этой клятве, вам же достаточно будет лишь смиренно принять помощь, отринув безумную гордость, присущую дочерям Дома Кошки.
– Повелитель, ни я, ни мой сын никогда не забудем вашей доброты.
Араши ласково пригладил светлые пряди Хельги, выбившиеся из причёски, отеческим жестом:
– Я всегда знал, что в вас есть нечто особенное. Потому и забрал с Аглора несчастную, одинокую кошечку и ни секунды не пожалел об этом. Наверное, в день нашей встречи сама Хъярра правила звёздной колесницей судьбы.
...Хельга до мельчайших подробностей помнила этот разговор, происходивший без малого десять лет назад. Как Хаффи и обещал, он не оставил своим вниманием маленькую семью, помогая и принимая участие тогда, когда его вмешательство было необходимым. И пусть её жизнь продолжалась в мирном, спокойном русле, Хельга не собиралась нарушать традицию и каждое утро продолжала ходить в Храм Изначальных, дабы попросить их о помощи для любимого странника. С тех пор, как научился ходить, маленький Хаашим следовал за нею, с детской непосредственностью разглядывая статуи богов и сочиняя свои первые молитвы о том, как хотел бы стать могучим воином, чтобы защитить матушку от всех тех, кто зло смотрел в её сторону или говорил неприятные слова, а таких хватало на улицах Ал-Хиссы. С тех пор многое изменилось, а будущий воин уже выбрал своего покровителя.
Пока мать преклоняла колена перед статуей Хъярры, шепча давно уже заученные наизусть слова, мальчик подошёл к постаменту, с высоты которого на него с лёгкой улыбкой взирал Змееглазый. Несмотря на яростное сопротивление со стороны самого Императора, высоким собранием верховных жрецов каждого из Божественной Семёрки, а так же на основании референдума, проведённого на всех мирах, принадлежащих Империи Хсаш, было постановлено считать Араши Йонена если не одним из Святых Драконидов, то едва ли не равным им. С тех пор его статуи заняли свои места в каждом храме и изображался он сидящим на пьедестале Изначальных, будто свесив одну ногу с каменного постамента, а другую согнув в колене. На плече его сидел свирепый пустынный охотник, грозно расправивший крылья, а надпись-девиз гласила: “Тем, кто свободен”.