Игры с богами. Я – монстр?
Шрифт:
– Принимаем, чего уж там? – ответил кто-то из толпы.
Остальные промолчали, и это был не протест. Это было то самое молчаливое согласие, робкое, стыдливое, когда остаётся маленькая надежда на то, что это не я, это он согласился. А я промолчал. Серко буквально спиной почувствовал это, и ему стало ужасно мерзко. Он развернулся и, проталкиваясь через плотную человеческую стену, кое-как выбрался из толпы. На стене показалось спокойнее, и охотник опять поднялся туда, где совсем недавно стоял на посту. Там, перегнувшись через парапет, он посмотрел вниз и отшатнулся. Кочевников, действительно, было много. Когда он увидел их в долине, ему показалось, что орда поменьше
Весело гикая, они устраивали джигитовку на своих косматых лошадях, носились наперегонки, или устраивали шуточные потасовки. Один из них, увидев наверху Серко, вскинул автомат, прицелился и изобразил выстрел. Видя, как охотник отшатнулся, он засмеялся и принялся показывать наверх второму, сидевшему рядом. Чтобы не раздражать их, Серко сел на бетон крыши, опершись спиной о парапет, и уставился на небо. Ничего хорошего от предстоящего он не ожидал. На душе было мутно и гадостно, словно только что живьём проглотил жабу.
Пронзительный скрежет, разнёсшийся по окрестностям, вывел его из задумчивости. Ага. Уже бетонную плиту, выполняющую роль ворот, отодвигают всем миром. Ну, конечно, не с руки хану по верёвочным лестницам лазить. Не по чину. Серко прошёлся по крыше, перешёл по завалу из обломков бетона, перегораживающему пространство между домами, на другую крышу и подобрался к противоположному краю. Отсюда видно лучше. Плиту уже оттащили, и в освободившийся проход заходили кочевники. Заходили уверенно, не торопясь, покачиваясь в сёдлах коней, ступавших прямо по грядкам. В город зашли не все, а, только, судя по всему, персональная гвардия хана. Одеты получше, и держатся более властно, чем другие. Остальные кочевники растеклись вдоль стены и принялись разбивать стойбища. Оно и верно, все бы всё равно не поместились.
Впереди, на высоком красивом коне ехал сам хан. Даже, если бы он ехал один, без свиты и всего своего войска, его невозможно было бы спутать ни с кем. Широкий в кости, почти квадратный, с широким плоским лицом, двумя косицами, в которые вплетены пёстрые ленты, в высокой островерхой шапке, узорчатой кожаной одежде и роскошной меховой накидке, он ехал в седле с металлическими насечками, небрежно удерживая на коленях автомат.
Господарыня встречала его прямо напротив входа. Кажется, даже лоску в ней поубавилось. Обычная баба, разве, только, одежда побогаче и всё. Хан спрыгнул с коня, подошёл к ней и, несмотря на свой маленький рост, умудрился посмотреть на неё сверху вниз. Стоящая возле Ольги свита рефлекторно отшатнулась, оставив её один на один с этим кочевником. Токтар попрочнее устроился на своих кривых ногах, сплюнул сквозь редкие зубы, провёл рукой по вислым усам, выдернул волосину, торчащую из носа и высморкался. Господарыню передёрнуло, но она сдержалась.
Серко смотрел на всю эту картину и, почти физически, ощущал, как рушится весь его мир. Господарыня, которая всегда была для него недосягаемым идеалом женской красоты и власти, сейчас стояла перед этим грязным кочевником, словно провинившаяся девчонка и ждала своей участи. А граждане города, которые ещё вчера кичились своим положением и своей свободой, сейчас допустили этот позор. Не просто допустили, а позорно и трусливо оставили её одну. Внезапно накатило чувство обиды и отчаяния, и Серко понял, что назад не вернётся. Ни за что не вернётся.
А, в принципе, что он теряет? Три тушки зайца на леднике? Обшарпанную квартирку на третьем этаже? Остальное у него с собой. Самострел со стрелами, автомат, тридцать восемь патронов, сухой паёк на сутки. Что ещё надо охотнику? Еда в лесу всегда найдётся. Серко, словно боясь, что передумает, быстро
Проскочив полосу постов, Серко забрался в овраг, забился под выступающие корни большой сосны и задумался. Из города он ушёл. Ушёл совсем, и возвращаться не собирается. Теперь нужно решить, куда идти дальше. Наверное, где-то там, далеко, есть другой город. Но, где он. Где все города? Где их искать? Караванов давно не было, а на памяти Серко, так, вообще не проходили тут караваны. Поэтому о том, что твориться в радиусе дальше десяти километров от города, даже гадать невозможно. Немного подумав, охотник решил идти туда, откуда пришли кочевники. Так меньше вероятности, что он наткнётся на них по дороге.
Даже легче на душе стало, когда решение принято. Серко поднялся и, уже спокойнее, пошёл знакомыми тропинками. Всё было, как обычно, но охотнику казалось, что лес изменился. Стал каким-то мрачным, настороженным, что ли. Тропинка начала забирать вверх и, наконец, впереди забрезжило. Лес заканчивался. Осторожно, прячась за густо разросшимся подлеском, Серко вышел на опушку и огляделся. Как и ожидалось, кочевников тут не было. Но, осторожность превыше всего. Это охотник знал.
Равнина была испещрена пятнами кострищ, словно язвами на теле чумного больного. Охотник пересекал открытое пространство, инстинктивно обходя следы костров и направляясь к горной гряде, виднеющейся впереди. Раньше на равнину так далеко он не заходил. Большая воронка на пути заинтересовала его. Огромная яма с гладкими, словно оплавленными, краями, уходила вниз метра на три. Прошло столько времени, а в ней так ничто и не выросло. Даже мха не было. Серко покачал головой, прикидывая, сколько взрывчатки нужно, чтобы проделать такое в каменистом грунте.
После воронки местность вполне ощутимо пошла на подъём. Постепенно, пейзаж менялся, и зелени становилось больше. Остановившись на склоне, Серко опять оглянулся на равнину. Точно, проклятое место. Вокруг столько зелени, а там, редкие островки жёсткой колючей травы, кривые хилые деревца и голые камни. Его передёрнуло, и он провёл рукой по лицу, словно стряхивая заразу, которую подцепил при переходе через эту местность. Даже щёки зачесались. И куда дальше идти?
Еле заметную тропинку он заметил не сразу. Ею давно уже никто не пользовался, и она уже успела зарасти ярко зелёной травой. Кое-где, даже, на ней расположился низенький ползучий кустарник. Но, то, что это была именно тропа, было ясно. Опыт охотника подсказывало, что тропы не бывают просто так. Они обязательно идут откуда-то и приводят куда-то. А, значит, там, на другом конце тропы, может быть жильё. И, без разницы, обжитое оно, или заброшенное. Привести жильё в порядок не сложно, а пропитание себе он найдёт. Лишь бы подальше от кочевников.
Город остался далеко позади, словно и не было его, словно приснилась вся эта жизнь за стенами. Внезапно, где-то в груди возникло знание, что всё, что было до этого, не имеет никакого значения и, самое главное в жизни начнётся там, куда он придёт. А, как же иначе, если, сам того не понимая, он пошёл сюда и всё выше и выше поднимается в горы. Уж, там-то, точно никого нет. Чего идти тогда туда? По-хорошему, нужно было через лес в противоположную сторону уходить. Глядишь, и до какого-нибудь другого города добрался бы.