Игры Сатурна. Наперекор властителям
Шрифт:
Ветер выл. Он начал засыпать его железистой пылью, принесенной откуда-то еще. Он видел, как частицы, гонимые ветром, образовывали темные вихри и слышал, как они со звоном ударялись о его шлем. Он упрямо продолжал складывать свои инструменты. Когда он наконец вошел в кабину саней и закрыл шлюз, его корабль трясся под напором ветра, а солнце стало красным и мутным, как в тумане.
Он включил двигатель и стартовал. Не было никакого смысла противостоять ветру. Он почти что радовался тому, что его несло к ночной стороне. Тем временем он наберет высоту, потом поднимется над бурей, достигнет скорости выхода на орбиту и…
Он так и не понял, что произошло. Сани предположительно могли выдерживать более сильные порывы ветра, чем те, которые могли возникнуть в этом мир. Но кто может сказать заранее, на что способен этот митр? Атмосфера, будучи тонкой, производила передвижение своих слоев на высоких скоростях. Вероятно, неожиданный рост радиации вызвал подобный пароксизм в образовании циклона. Возможно, пыль, которая была проводником, преобразовала энергию в такую огромную воронку, скорость которой просто трудно представить. Лори не занимала теория метеорологии.
Его занимало то, чтобы остаться в живых, когда на него навалилась неожиданная слепота с таким ревом, что чуть было не снесла ему череп, и его завертело, как сухой лист, и отбросило на горы.
Это произошло так быстро, что действовать можно было только автоматически. Его автопилот и он должны были каким-то образом контролировать ситуацию. От столкновения сани развалились, дно распоролось и груз вывалился наружу, однако кабина пилота не была повреждена. Ремни безопасности предохранили человека от серьезных повреждений. Он на мгновенье потерял сознание, но когда пришел в себя, кроме боли во всем теле и крови во рту, никаких тяжелых травм не было.
Ветер гудел. Пыль неслась, шипя и впиваясь в тело. Солнце было туманным красным диском, хотя время от времени луч чистого огня пробивался сквозь бурю и блестел на склонах гор металлическим блеском.
Лори выбрался из своей сбруи и нетвердой походкой вышел наружу. Едва различимый склон, на котором он стоял, резко обрывался под ногами. Ему нужно найти укрытие. Бета-частицы могут достичь планеты в любой момент, протоны — через несколько часов, а они несли ему смерть.
Он в отчаянье увидел, что оборудования, которое он загрузил на корабль, не было. Он не осмелился отправиться на поиски. Вместо этого он неуверенными шагами отправился во мрак.
Он не нашел ни одной пещеры — на этой безводной планете их просто не было, — но путем наблюдений и вычислений (странно, насколько спокоен становишься, когда жизнь зависит от собственной сообразительности) он понял, в каком направлении у него были лучшие шансы и был вознагражден. Один временной слой накрыл собой, нагромождаясь на другой, пласт скал. Меж ними образовался проход, куда он мог заползти.
И тогда ему больше ничего не оставалось, как лежать в этом низком месте и ждать.
Свет проникал из-за наклонного пласта вместе с шумом бури. Таким образом он мог судить, как обстояли дела снаружи. Периодически он подползал к входу в свой дольмен и измерял уровень радиации. Она давно достигла уже такого уровня, что проведенный там час, несмотря на его космический скафандр и квалифицированное лечение, приведет к гибели.
Он должен ждать.
Джаккарви знала приблизительную область, куда он намеревался приземлиться. Как только возможно, она полетит на поиски. Пролетая как можно ниже с помощью своих детекторных устройств, она сможет отыскать покореженные сани. Больше этого без приказа она сделать не сможет. Но он сможет вылезти и связаться с ней. Не важно, будут ли они видеть друг друга в этой гористой местности, он сможет выслать радиосигнал, чтобы она его приняла. Она зависнет над ним и схватит его силовым лучом и переправит на борт.
Но… все зависит от того, когда эта буря успокоится. Джаккарви может преодолеть любой ветер. Но пыль ослепит и ее, и его. И оглушит и сделает их немыми, она была проводником, радиоволны не могут пробиться сквозь нее. Лори к собственному удовлетворению доказал это, проэкспериментировавсо своим минирадаром, встроенным в скафандр.
Итак все, казалось, зависело от того, что будет сначала — конец разбушевавшейся стихии или же конец питающим элементам костюма Лори. На нем работал его воздухообновитель. Осталось заряда почти на тридцать часов, пока он не задохнется отходами своего дыхания. Если бы он только захватил с собой запасной аккумулятор или парочку, а лучше бы устройство для ручной перезарядки! Они, возможно, откатились не больше чем на десять метров. Но он решил не искать их. Сейчас он не может вернуться. Радиация была слишком высока.
Он вздохнул, отпил немножко из подающего воду патрубка, съел что-то из питающего устройства, подумал о стаканчике пива и удобной постели и улегся спать.
Когда он проснулся, ветер стих на полсилы, но пыльная буря была такой сильной, что скрывала великолепную звездно-туманную ночь, которая уже наступила. Ночь ко всему прочему экранировала немного излучение, хотя недостаточно хорошо для него. Он некоторое время прикидывал, почему тело планеты не помогает бороться с радиацией лучше. Наконец он решил, что ионы, пронизывающие верхний слой атмосферы вместе с временными частицами, высвобождают вторичные частицы и каскады, которые оседают повсюду.
На дневной стороне бомбардировка этими частицами должна быть действительно ужасающей!
Прошло двадцать часов. Он открыл свой блок системы жизнеобеспечения, который он вытащил из заплечного контейнера, вытащил санитарный блок и подсоединил его. Люди не умирают так же романтически, как актеры на сцене. Их тела слишком упрямы.
Ничуть не меньше, чем их дух. Ему бы следовало привести свои мысли в порядок, но его постоянно мучили воспоминания о его родителях, о Грейдал, о смешной маленькой таверне, которую он однажды разыскал, о неприятностях, которые лучше было бы забыть, о деньгах, которые у него взяли в долг, и снова о Грейдал… Он опять поел и попил, а ветер наполнил воздух снаружи пылью и поймал время в кулак.
Осталось десять часов. Не больше?
Как, уже пять?
Какой глупый конец. Где-то на границе восприятия трепетал страх. Он овладел им. Ветер жалобно завывал. Как долго может продолжаться эта пыльная буря? Откуда она возникла? Дневной свет снова за его убежищем окрасил все кровью и медью. Опасные частицы и рентгеновские лучи были такими плотными, что некоторые задевали и его. Он подвигал затекшими мускулами, почувствовал запах немытого тела и пожалел о том, чего он хотел, но не успел сделать.