Игры третьего рода
Шрифт:
Во избежание каких-либо неожиданностей в момент прохода через Арку решено было всем находиться внутри БТРа, а люки держать закрытыми. На случай, если по ту сторону окажется электрический мир, все металлические части, за которые можно было держаться, заизолировали резиной и кусками пластика.
Нос машины вошёл в плоскость Арки – ничего не происходило. Фёдор быстро взглянул на Гончарова, сверкнув стёклами противогаза. Майор кивнул: мол, не останавливайся, продолжай движение.
– Пока ничего, здесь то же самое! – крикнул из боевого
Он не успел закончить фразу – всем показалось, что полумрак внутри машины мигнул, сопровождаясь тихим звуком лопнувшей струны и ощутимым давлением на барабанные перепонки. Федор глухо выругался под шлемом-маской, и БТР встал как вкопанный.
Несколько секунд все, завороженные мгновенным перемещением, сидели молча, всматриваясь через прорези бойниц в незнакомый пейзаж, раскинувшийся перед ними.
Наконец Домашников просунул резиновую голову в командирское отделение.
– Дышится вроде нормально, а что там, впереди, ребята? – нетерпеливо спросил инженер. – Насколько я уже увидел, вокруг какая-то серая равнина.
– Одно ясно: не Земля уже, – сказал майор. – Слушай, вон, впереди, вижу на холме борозды, похожие на те, что оставила эта чёрная машина на поляне. Нужно быть начеку. Федя, сдай ещё чуть вперёд: а ну как Арка выключится именно сейчас, и нас пополам перережет.
– Думаю, не перережет, – возразил Пётр.
– Ты же сам говорил… – начал майор.
Но Домашников покачал лупоглазой головой с банкой фильтра на рыле:
– Конечно, пусть отъедет, но я думаю, что в нашем случае перенос уже состоялся. Это слишком серьёзная, на мой взгляд, установка, и, по логике, должны быть какие-то меры безопасности, чтобы предотвращать подобные случаи. Судя по всему, никаких молний тут не сверкает, а дышится через фильтр легко, насколько это возможно. Давай-ка, проверь, что с вредными газами.
Фёдор подал вперёд, а Гончаров, сопя под шлемом-маской, стал лихорадочно ломать индикаторные трубки, вставляя их в насосик ВПХР.
– По тому, что можем определить этой штукой, всё чисто! – наконец выдал он заключение. – Так что назад не двигаем, едем вперёд.
– Вряд ли, конечно, кто-то тут специально для нас зарин, зоман и В-газы приготовил, – хмыкнул Пётр, вспоминая то, что усвоил в своё время об отравляющих веществах на военной подготовке в вузе. – Поскольку в противогазах нам пока не поплохело, то, думаю, здесь дышать можно.
Он немного подумал и добавил с черноватым юморком:
– Во всяком случае, какое-то время.
– Снять предлагаешь? – спросил Гончаров, постучав согнутым пальцем по коробке фильтра.
– Ну не сидеть же так вечно, – хрюкнул под резиной Домашников.
Взявшись за края шлема-маски, он одним движением стянул противогаз.
– Вы не торопитесь, Петя? – с опаской спросил Семён
– Да чего теперь-то уж бояться, дедуля? – засмеялся Фёдор.
Домашников сделал неглубокий вдох, выдохнул и пожал плечами.
– Пока ничего не чувствую, – заверил он. – Бензином немного воняет от канистр, и всё!
– Открываем! – Александр взялся за ручку командирского люка и приказал Фёдору: – Двигатель не глуши, стекла не открывай.
Пётр тоже вылез на броню и присел рядом с высунувшимся по пояс Гончаровым. У них отсутствовали приборы для экспресс-анализа состава воздуха, но по тому, что дышалось совершенно свободно, можно было заключить, что состав атмосферы очень близок к земному. Снаружи кроме выхлопов двигателей ощущался запах каких-то растений, а больше ноздри не улавливали ничего.
Люди переглянулись.
– Дышим, током не бьёт – значит, пока живём, – усмехнулся довольный майор. – В сарае у Лобстера воздух был хуже.
Альтшуллер, который высунулся из заднего люка, повертел головой и философски молвил:
– Главное, никаких укреплений с орудиями, как у нас, не видно. Тут нас не ждали, к счастью.
– Ну да, – сказал майор, – а то бы мы уже могли почувствовать теплоту приёма! Но имейте в виду: чёрная машина может болтаться где-то поблизости.
– Вряд ли, – заметил Домашников, – если она и поблизости, то, скорее, валяется, чем болтается: здесь воздух электричеством явно не пересыщен.
– А не жарко здесь, блин, – поёжился Исмагилов, одетый в одну защитного цвета футболку.
Позади БТРа возвышалась такая же серая Арка, как и та, через которую они прошли на Земле. Домашников с какой-то мрачной иронией усмехнулся, словно удивляясь и злясь на непонятное явление. Майор встал на броню и в бинокль стал осматривать местность.
Перед ними расстилалась полого-холмистая равнина, покрытая высокой сероватой травой, волнами убегавшая за горизонт. Отдельные кучки унылых деревьев чуть более тёмного, чем трава, цвета виднелись тут и там. Вдали, проглядывая между складок местности, блестела лента не очень широкой и с виду вполне обычной реки, а в блекло-голубом небе совсем низко висело маленькое, раза в два меньше земного, но ослепительно яркое, как застывшая фотовспышка, солнце. Непонятно пока было, то ли оно уже садится, то ли ещё только встаёт.
Вокруг висела тишина, нарушаемая лёгким шуршанием травы на слабом ветерке, острее дававшем почувствовать прохладу: термометр показывал всего плюс пять градусов. Корпус БТРа ещё отдавал тепло жаркого лета земной Зоны, а люди потянулись за бушлатами.
– Не хватало ещё простыть на фиг, – проворчал Исмагилов: он не любил холод и терпеть не мог зиму, хотя и прожил всю жизнь на Урале, где, как известно, был в этом смысле не Ташкент.
Домашников раскрыл личный вещмешок, в котором нашлась потрёпанная, но ещё вполне крепкая куртка-»аляска» с большим капюшоном, на затёртой оранжевой подкладке.