Их любимая злодейка
Шрифт:
Дрот! Дрот! Дрот!
Своими фетишами Миалэ напоминала горных драконов. Те тоже сходили с ума от аромата невинности. Тоже не могли держать себя в руках, столкнувшись с телесной чистотой.
Блондинистая сволочь имела перед Сивером неоспоримое преимущество. И ладно бы Миалэ успела сорвать этот ушастый цветочек, но…
То, что она медлила, настораживало.
Почему она не взяла эльфа в первую же ночь, прилетев из Чарующего леса? Почему сдерживалась, позволяла ушастому заплетать косы, носить обычную одежду?
Почему заступалась за него там, в гареме?
Сколько бы Миалэ не твердила, что эльф ей не интересен, Сивер верил своим глазам.
Белобрысая гадюка была опасна. Избавиться от неё следовало как можно скорее. Пока она не отравила Миалэ своим ядом. Не заворожила яркими голубыми глазюками.
Выдавить бы их!
Стереть кулаком надменное выражение с лица.
Разбить губы в кровь, чтобы ни у кого не возникло желания их поцеловать. Чтобы глядя на это кровавое месиво, Миалэ только брезгливо морщилась.
Зло усмехнувшись, Сивер потянулся к верхнему ящику стола.
Сегодня вечером кого-то ждал неприятный сюрприз.
Глава 18
Свет Аламака золотил шифоновый тюль на окнах. Я тщетно пыталась продрать глаза и оторвать голову от подушки, когда дверь с шумом распахнулась и в комнату влетела Кхалэ. То, что она сказала, мгновенно сорвало с меня сонливость.
— Один из твоих наложников плавает в бассейне лицом вниз. Мёртвый. Угадай, чьих рук это дело?
Я уставилась на ведьму в немом шоке.
Сивер? Он…
О Бездна! Этот наложник в бассейне… Это же не…
Дышать стало тяжело. Горло сдавило колючим комом.
— Эльф?.. — всё, что я смогла выдавить.
— Не он. Пока. Но я бы на твоём месте поговорила с Сивером. Если, конечно, ушастый принц тебе дорог.
Оделась я за считанные секунды. Кхалэ открыла портал. Из своей комнаты я шагнула в гарем, прямо на узорчатую золотистую плитку у края бассейна.
Впервые при моём появлении вода не забурлила, не изменила цвет — осталась зловеще розовой. Тело из бассейна вынули и положили на пол между колоннами. Кровь. Сколько крови!
Одного взгляда хватило, чтобы меня вывернуло на влажный мрамор. К счастью, единственным свидетелем моей слабости стала Кхалэ. Наложники спрятались в комнатах. Запах их страха — резкий кислый запах пота — ощущался даже сквозь стены.
— Помнишь его? — ведьма кивнула в сторону трупа.
Это был мой массажист. Тот, с кем меня застал Сивер, вернувшись из тринадцатой колонии, где давил мятеж. Неужели ещё тогда он подписал несчастному приговор? Дождался ночи и учинил расправу?
Бедняга. Мой смуглый красавец из восточной сказки. Он этого не заслужил. Мы ведь ничего такого не делали.
Когда Кхалэ говорила, что муж избавляется от соперников, я и подумать не могла, что тот убивает каждого, кому я уделила хоть немного внимания. Это же безумие! Сивер слетел с катушек!
«А я тебе говорила. Ты прошлая слишком многое спускала ему с рук».
А если бы это был Вечер? Если бы это его изуродованное тело лежало в кровавой луже на полу, его глаза смотрели в потолок застывшие и невидящие?
Меня обдало ужасом.
Кхалэ права: надо поговорить с Сивером! Сейчас! Немедленно!
А вдруг уже поздно? Вдруг я открою дверь в покои эльфа и обнаружу его в постели мёртвого, с такой же жуткой раной в груди?
— Больше никто не постра…
— Всё в порядке с твоим эльфом.
— Точно? Ты уверена? Когда ты его видела?
За несколько часов могло случиться всё что угодно. Сиверу хватило бы и несколько минут, чтобы…
Господи...
Я бросилась к эльфийской спальне. Мне надо было удостовериться. Увидеть Вечера собственными глазами, живого и невредимого. Коснуться его, предупредить об опасности.
На полпути Кхалэ схватила меня за запястье и дёрнула к себе: рывок — над головой пронеслась искрящаяся арка портала. Колени ударились о паркет.
Разобранная постель, царапины от когтей на тёмном изголовье кровати, шифоновые шторы, золотящиеся в свете Аламака, — моя комната.
Меня насильно вернули в спальню.
— Не истери, — Кхалэ возвышалась надо мной, строгая и спокойная. Я всегда смотрела на неё снизу вверх. Даже в трансформе, когда вытягивалась на несколько сантиметров, оставалась ниже её на целую голову. Пожалуй, в Кхалэ было сантиметров 180, если не больше. А ещё неизменная длинная юбка-колокол и сапоги на квадратных каблуках добавляли роста.
Я поймала себя на том, что думаю о посторонних вещах. Опять ведьма играла с моим сознанием — отвлекала меня, успокаивала.
Отчаянно захотелось научиться ставить ментальные блоки, освободиться от чужого влияния, вернуть разуму автономность.
Прекрати, Кхалэ! Прочь из моей головы! Прочь! Прочь! Хватит контролировать мои эмоции!
— А ты не выходи из образа. Держи лицо. Помни, кто ты такая. Играй свою роль хорошо. На кону — благополучие империи.
Она протянула руку и помогла мне встать.
Я устало потёрла виски и лоб:
— Приведи Сивера. Где он?
Я должна была предотвратить убийства, вот только не представляла, как повлиять на мужа. Если я прикажу, он послушается? Как Мхил Дракар держала его в узде? Или это не удавалось даже ей?
Ревность Сивера казалась необузданной стихией, с которой я не могла бороться — не знала, как. Всё равно что пытаться остановить ураган или цунами.
Думая о предстоящем разговоре, я ощущала себя беспомощной. Бессильной.
Как я должна была себя вести? Как реагировала прошлая Мхил Дракар?