Их любимая злодейка
Шрифт:
Земля полнилась слухами. Как скоро новость о его позоре дойдёт до Чарующего леса? Что станут говорить о нём братья, отец? За всю древнейшую эльфийскую историю не было ни одного мужчины, ни одной женщины, что попали бы в похожую ситуацию.
Щёки горели. Он не знал, как встать, чтобы не показать всем свои тылы. Проклятые зеваки не расходились. А ещё надо было как-то добраться до замка. Идти через весь город в таком виде? Легче умереть!
— Эддо, возьмите, — рыжая женщина протянула ему мокрую тряпку из своего таза.
* * *
Утром за завтраком Сивер улыбался и выглядел подозрительно довольным. Даже захотелось оставить ненадолго пышные булочки с джемом и подняться на второй этаж, в комнату Вечера, — проверить всё ли с эльфом в порядке. Его место за столом пустовало, но как раз это не настораживало: мои супруги с трудом выносили друг друга, поэтому старались пересекаться как можно реже.
— Передай, пожалуйста, молоко, — попросила Кхалэ.
Я потянулась к пузатому керамическому сосуду, и в этот момент дверь в столовую распахнулась с грохотом. На пороге стоял эльф. Красный. Растрёпанный. Кипящий от ярости. Светлые брови были грозно сдвинуты, ноздри раздувались, как у взбешенного быка. На груди трещал, готовый порваться на его грандиозной фигуре, короткий женский халатик. Розовый, в мелкий цветочек.
— Наш остроухий принц решил сменить имидж? — вскинула бровь Кхалэ. — Не твой размер.
Сивер встретил слова ведьмы громким хохотом.
— Ты что, шёл по всему Тимоку в этом? — он притворился, будто вытирает слёзы смеха.
Взревев, эльф за секунду оказался рядом.
— Спасибо за прививку от стеснительности, — сказал и, замахнувшись, врезал обидчику от души. Ударил кулаком в лицо, да так сильно, что дракон свалился на пол вместе со стулом.
Я вскрикнула, вскочив из-за стола. И вскрикнула ещё раз, когда эльф в этом своём розовом цветочном халатике подхватил меня на руки.
— Что ты делаешь? Почему…
Договорить мне не дали. Заткнули глубоким жарким поцелуем. Прижав меня к груди, эльф стремительно взлетел по лестнице, ногой распахнул дверь в свою спальню и на удивление аккуратно опустил меня на кровать.
— Миалэ, позволь мне любить тебя.
Я не знала, что за одну ночь произошло с моим замкнутым краснеющим эльфом, но, похоже, прививку от стеснительности он действительно получил. Потому что, когда в комнату вошел потирающий разбитую скулу дракон, Вечер бесстыдно сдёрнул с себя халат, оставшись полностью обнажённым.
— Убирайся, Сивер. Миалэ, ты позволишь мне быть с тобой? Можно?
Я заторможено кивнула, не понимая, что происходит. На глазах шокированного соперника эльф опёрся коленом на кровать, медленно развёл полы моего домашнего платья и припал нежными губами к бедру.
Куда только исчезла робкая, трепетная ромашка? Какой бес в него вселился?
Тяжело дыша, Вечер покрывал поцелуями мои ноги. Сивер стоял, прижавшись спиной к двери, и наблюдал за ним распахнутыми, неверящими глазами.
— Третий лишний, — бросил через плечо эльф, оторвавшись от своего занятия.
— Не лишний, — сказал дракон и решительно двинулся к кровати.
Глава 45
Они набросились на меня вдвоём, словно пытаясь доказать, кто из них лучше, кто способен доставить больше удовольствия в постели. Растерянная, смущённая, я могла только лежать на спине и с готовностью принимать чувственные ласки.
Когда Сивер снял одежду и опустился на кровать, недавняя уверенность эльфа лопнула, как мыльный пузырь, — оказалась пустой бравадой. По щекам растёкся жаркий румянец. На какой-то миг я поверила, что Вечер отступит, сбежит, не вынесет неловкости. Что происходящее для него слишком неправильно, аморально. Что он не готов к такому разврату — оказаться под одним одеялом с голым возбуждённым мужчиной.
Обернувшись, Вечер посмотрел на закрытую дверь. Взглянул на неё, как на рубикон, — он ещё мог пойти на попятную, оставив меня наедине с Сивером. Но вместо этого решительно сдвинул брови — не пожелал отдать меня сопернику.
Под пристальным взглядом первого мужа его поцелуи стали досадно целомудренными. Так и хотелось попросить эльфа перестать клевать мои колени и подняться выше: если не к бёдрам, раз он настолько стеснялся Сивера, то хотя бы к груди. От желания соски затвердели и умоляли о внимании.
К счастью, в отличие от эльфа, дракон читал язык моего тела не хуже открытой книги: горящая горошина оказалась в плену умелого рта.
Да. Вот так. Идеально. Ещё.
Лёгкими укусами, поцелуями негодник кружил мне голову, при этом не забывая издеваться над соперником. Ох, Сивер был в своём духе. Намеренно или нет — конечно, намеренно! — он сдвинулся так, чтобы возбуждённый член оказался прямо перед лицом нашей стеснительной ромашки. Вот же паскудник!
Заметив сюрприз, эльф отшатнулся. Едва не свалился с кровати. Его реакция, круглые испуганные глаза насмешили нас обоих. Я улыбнулась. Сивер хохотнул с моим соском во рту.
Привыкай, милый. Не дело так пугаться вставшего члена.
Были тому причиной драконьи инстинкты или во мне постепенно просыпалась прежняя личность, но смущение уходило — меня охватывало порочное веселье. Жадное желание подставляться, принимать всё, что могут дать мне любовники.
А те словно избрали супружескую постель новым местом для дуэли, перенесли сюда своё безумное соперничество, устроили поединок и тут, но в этот раз — поединок любовный.
Решившись, эльф присоединился к Сиверу — припал к моей второй груди. Теперь оба, каждый на свой лад, совершенно по-разному, терзали чувствительные соски. Дракон — грубовато, чередуя укусы и посасывания. Вечер — нежно, неуверенно, будто не зная, как правильнее подступиться.
Как хорошо! Застонав, я накрыла ладонями тёмную и светлую макушки, прижала головы любовников к себе крепче. Контраст ощущений — мягкость и грубость, нажим и робость — возносили меня на вершину блаженства.
Но этого было мало. Чудовищно. Катастрофически мало. Ненасытный дракон внутри требовал более изощрённых ласк.
И мольбы были услышаны. Оба супруга одновременно забрались под мои трусики — приподняли кружевную ткань каждый со своей стороны. И вздрогнули, соприкоснувшись пальцами у моего лона.