Их последняя встреча
Шрифт:
— У тебя нет никаких записей?
— У меня были записи. Но их украли. И магнитофон тоже. Интересно, что сейчас популярно?
Они сидели и молчали. На горизонте показалось парусное каботажное судно. Древнее. Которое не изменилось за века.
— Как вы провели время с Ричем?
— О, все было чудесно, если не считать того, что он заболел малярией. Мы предупреждали его: надо было принимать таблетки, но ему ведь только шестнадцать.
— С ним все в порядке?
— Да. Он выздоравливает
— У тебя продвигаются дела с Ндегвой? — поинтересовалась она.
— В «Интерконтинентале» состоится посольский прием. Ты придешь?
— Не знаю.
— Ты пришла бы с Питером? — спросил он.
Линда посмотрела в сторону. Она казалась измученной. Должно быть, путешествие из Малинди на автобусе было ужасным. Он вспомнил, как однажды они с Региной долго ехали автобусом в Элдорет и как водитель останавливался, чтобы пассажиры могли выйти помочиться. Женщины, включая Регину, садились тогда на корточки, прикрываясь длинными юбками.
— У тебя никогда не было проблем с моими письмами? — спросила она.
— Нет. Мне они нравились.
— Меня они приводят в отчаяние, — призналась она. — Они не выражают всего.
Он выпрямился от внезапного гнева.
— Как ты могла? — воскликнул он, швырнув сигарету на цементный пол.
Она вздрогнула, пораженная этим нелогичным продолжением, неожиданной переменой настроения.
— Как я могла что?
— Спать с Питером.
— Спать с Питером?
Томас никак не мог забыть свой вопрос. Он считал его логичным: как она могла после воскресенья в Нджие быть с другим мужчиной?
Он пригладил волосы рукой. Ему нужно принять ванну. Боже, как от него, наверное, дурно пахнет! Этот запах, более тошнотворный, чем вонь открытых сточных канав Ламу, душил его. Он сделал попытку вдохнуть океанский воздух.
— Ты ожидал, что из-за одной встречи после девяти лет разлуки я скажу Питеру, что с нашим браком покончено? — воскликнула она, и голос ее выражал удивление.
Город на западе Кении.
— Да, — сказал он. — В основном так.
— Не могу поверить, что ты это говоришь.
— Почему нет? Ты готова сейчас бросить все это? Просто скажи мне, что ты можешь вернуться к жизни с Питером и никогда больше меня не видеть.
Она долго молчала.
— Ну, — произнес он. — Тогда…
Она приложила ладонь ко лбу. Он увидел, что она стало мертвенно-бледной.
— Ты в порядке? — обеспокоился он.
— Мне нужно лечь.
Это все от воды, или омаров, или от выпитого, возможно, из-за жары или из-за нелепых вопросов, которые он задавал. Она побледнела так быстро, что он подумал: сейчас она потеряет сознание. Линда сказала: «Пожалуйста», и он не понял, что она
— Она больна? — спросила женщина. Британский акцент. Платье в горошек.
Томас отрицательно покачал головой.
— Беременна?
Вопрос привел его в замешательство. Прошло какое-то время, прежде чем он смог ответить.
— Я не знаю, — пришлось сказать ему, признав тем самым, что он, возможно, не знает ее так уж хорошо.
— Что она ела?
— Здесь? Грейпфрут и воду.
— Ну, вряд ли это из-за грейпфрута. Вода в бутылках. Может, раньше она ела что-то еще?
Томас подумал про обед в «Петлиз».
— Курицу, — вспомнил он. — И еще омары. Она ела закуску с омарами.
— Где?
— В «Петлиз».
— О, — произнесла женщина, будто это все решало.
Но действительно ли Линда ела омаров? Он попытался вспомнить. И как же они могли быть настолько глупыми, чтобы заказать омаров? Никогда не ешьте ракообразных и моллюсков, если не знаете наверняка, что они свежие, учили их на подготовительных курсах.
— Позвольте мне позаботиться о ней, — сказала женщина.
Он ждал на кушетке, наблюдая, как купальщики, раздетые в той или иной степени, входили и выходили из отеля. Одна женщина завязала на груди кангу, под которой явно больше ничего не было, и ткань едва прикрывала ее. Пожилой джентльмен в голубом костюме из полосатой индийской ткани сел рядом с ним и обронил:
— Чудесный сегодня день.
— Да, действительно, — откликнулся Томас, хотя так не считал. Для этого дня можно было подобрать много слов: «знаменательный», «разрывающий сердце», «мучительный», но слова «чудесный» среди них не было.
Глаза мужчины слезились. У него были седые волосы и болезненный румянец, и Томасу пришли в голову слова «старый джентльмен». Специфический запах возраста, приглушенный одеколоном и тоником для волос, как будто исходил из глубины его тела. В вестибюль вошла пожилая женщина, и старый джентльмен встал, встречая ее. Она шла медленно, слегка сутулясь. Ее седые волосы были тщательно расчесаны и закреплены заколками, а на шелковой блузе персикового цвета лежали длинные нити жемчуга. У дамы была характерная для среднего возраста высокая талия, но талия все же была. Ее ноги в темно-красных туфлях-лодочках мелкими шажками медленно продвигались вперед.