Иисус Христос в документах истории
Шрифт:
(16) Когда [411] первосвященники и другие священники и левиты выслушали все это, то были поражены страхом и упали на землю на лица свои, как мертвые, и, придя в себя, воскликнули: что это за чудо, открывшееся в Иерусалиме, ибо знаем отца и мать Иисуса? И один из левитов сказал: я знаю, что отец Его и мать Его были люди, боящиеся Бога, и всегда были они на молитве в храме, принося жертвы и молитвы Богу. И когда великий учитель ( , maior didascalos) Симеон принял Его, он сказал, держа Его на руках своих: ныне отпускаешь Ты раба своего, Господи, по словам Твоим, с миром, ибо видели очи мои Спасителя, Которого уготовал Ты пред лицом всех народов, свет откровения для язычников и славу людей Твоих Израиля. И тут же Симеон благословил Марию, Мать Иисуса, и сказал: возвещаю Тебе, родилось это Дитя на падение и восстановление многих, и в знак разделения, и Тебе самой оружие пронзит душу, да откроются помышления многих сердец. [412]
[411] В Соловецкой рукописи эта глава начинается так: Сии же словеса слышахъ азъ Никодимъ, и старейшины, и священники, и левиты…
[412]Лк 2:22-32.
Тогда сказали иудеи: пошлем за теми тремя, которые свидетельствовали, что видели Его с учениками на горе Масличной. Когда исполнили и это, и те трое пришли и были спрошены, они ответили единогласно: жив Господь Бог Израилев, ибо мы воочию видели Иисуса с Его учениками на горе Масличной, и когда восходил Он на небо. Тогда Анна и Каиафа каждый допросили их отдельно. И, единогласно исповедуя истину, они сказали, что видели Иисуса. Тогда Анна и Каиафа сказали: наш Закон говорит: в устах двух или трех свидетелей достоверно каждое слово, и не знаем ли мы, что блаженный Енох угодил Богу и был восхищен Словом Божиим, и что могила блаженного Моисея неизвестна [413] , и неизвестна смерть пророка Илии. Иисус, напротив, был предан Пилату, подвергся бичеванию, поношению, увенчанию тернием, поражен копьем и распят; Он умер на кресте и был погребен, и уважаемый отец Иосиф предал погребению тело Его в гробнице новой, и он свидетельствует, что видел Его живым. И эти три человека подтверждают, что видели Его с учениками на горе Масличной и восходящим на небо.
[413] Из этих слов следует, что автору апокрифа было известно апокрифическое «Житие Моисея», в котором говорится, что когда настало время смерти Моисея, Бог поцеловал его в уста и через этот поцелуй вынул из него душу.
(17) [414] Поднявшись, сказал Анне и Каиафе Иосиф: вы справедливо удивлены, слыша, что Иисуса видели воскресшим и восходящим на небо: нужно удивляться еще больше тому, что не только Он воскрес, но призвал из гробов многих других мертвецов, и что множество людей видело их в Иерусалиме. [415] И ныне послушайте меня, ибо все мы знаем, что великий учитель Симеон получил в свои руки Иисуса Младенцем в храме, и этот Симеон имел двух сыновей, братьев по отцу и по матери, и мы были при кончине их и видели погребение их. Пойдите же и посмотрите их гробницы, ибо отверсты они, и сыновья Симеона пребывают в молитве в городе Аримафее. Иногда слышны восклицания их, но они не говорят ни с кем и молчаливы, как мертвые. Встаньте, пойдем к ним и приведем их сюда с великой почестью. И если мы спросим их с настоянием, они скажут нам, быть может, о тайне их воскрешения.
[414] Эта глава представляет собой переход от первой части апокрифа, т. н. «Актов Пилата», ко второй, к сказанию о сошествии Иисуса в ад. В Соловецкой рукописи далее следует пространный рассказ о послании Пилата Тиверию Кесарю, прибытии самого Пилата в Рим и его допросе Тиверием. Рассказ этот заканчивается осуждением и казнью Пилата через отсечение головы. См. раздел VII, документы 4а-б.
[415]Мф 27:52-53.
Услышав это, все возрадовались, и Анна и Каиафа, и Никодим, Иосиф и Гамалиил, придя к гробницам, не нашли этих мертвецов, но, войдя в город Аримафею, там нашли их коленопреклоненными. (…)
2. «ЕВАНГЕЛИЕ ОТ ПЕТРА»
Среди апокрифической литературы видное место занимают произведения, связанные с именем апостола Петра. Объясняется это особым значением, придаваемым Петру в раннехристианских общинах. Он почитался как первый из апостолов, наследник Иисуса, возглавивший после него Церковь. Стихи 18-19 16-й главы Евангелия от Матфея, внесенные в текст во II веке, были призваны официально утвердить статус первого апостола, «…ты – Петр, – говорит в этом месте Иисус, – и на сем камне Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее; и дам тебе ключи Царства Небесного: и что свяжешь на земле, то будет связано на небесах, и что разрешишь на земле, то будет разрешено на небесах». Возвеличиванию Петра посвящена также дописанная позже 21-я глава Евангелия от Иоанна, где Иисус поручает Петру «пасти овец Моих», т. е. руководить христианами. Петр считается основателем Римской общины, ставшей впоследствии центром католической Церкви; римские папы обладают властью, доставшейся им по преемству от первого апостола.
Все это способствовало распространению христианской литературы, освященной авторитетом Петра. Помимо двух соборных посланий, вошедших в Новый Завет, известны «Деяния», «Проповедь» и «Апокалипсис», названные по его имени. На «Евангелие от Петра», как на сочинение, заслуживающее доверия, ссылался Ориген (Комментарий на Матфея, 1.17). Зато Евсевий Кесарийский отзывался об этом «Евангелии» как о подложном, еретическом произведении (Церковная история, III 3.2; 25.6). Цитируя антиохийского епископа Серапиона (ок. 200 г.), Евсевий сообщает, что «Евангелием от Петра» пользуются докеты, «преемники тех, от кого оно ведет начало» (Там же, VI 12.36). Секта докетов (от греч. – «казаться»), отрицавшая человеческую природу Христа и учившая, что его пребывание на земле было кажущимся, мнимым, была распространена в Сирии во II веке. Другие церковные авторы связывали «Евангелие от Петра» с иудео-христианами. Так, Феодорит Киррский (IV-V вв.) отмечал: «Назореи являются иудеями, чтящими Христа как справедливого человека и пользующимися так называемым Евангелием от Петра». Наконец, в 495 г. декретом римского папы Геласия I это сочинение в числе других апокрифов было объявлено отрешенным от Церкви.
Несмотря на широкое хождение среди ранних христиан, «Евангелие от Петра» впоследствии вышло из употребления и было потеряно. Вплоть до последнего времени об этом произведении исследователи могли судить только на основании высказываний учителей Церкви. Но вот в 1887 г. на раскопках в Ахмиме в Верхнем Египте в могиле одного монаха были обнаружены листы пергаментной рукописи на греческом языке, написанной будто бы со слов апостола Петра (автор называет себя: Симон Петр). В той же могиле находились т. н. «Апокалипсис Петра» и «Книга Еноха». Найденный список датируется VIII-IX вв., но сам текст, следует думать, был создан много раньше. Свитки эти, очевидно, положили в могилу монаха как драгоценные для него вещи. Любопытно, что в это время «Евангелие» и «Апокалипсис», связанные с именем Петра, были уже запрещены как еретические, и монах не мог не знать об этом.
Свиток, идентифицированный как «Евангелие от Петра», представляет из себя на самом деле короткий отрывок из этого произведения. То, что переписчик текста не знал больше того, что написал, видно по тому, что перед началом и после конца отрывка нарисован орнамент из сплетенных лент и крестов. Вероятно, отрывок этот был взят из конца полного произведения: он начинается сценой суда над Иисусом и заканчивается его воскресением из мертвых.
Общий характер апокрифа показывает, что он скорее соответствует характеристике Серапиона и Евсевия, нежели сообщению Феодорита. Докетический дух здесь прослеживается в том, что Иисус Христос вообще не называется по имени; к нему применяется только обозначение «Господь». Человеческая природа Христа совершенно подавляется его сверхъестественностью [416] . Чудеса, сопровождавшие смерть и воскресение Христа в канонических Евангелиях, здесь чрезвычайно преувеличены и разукрашены. Камень, приваленный к гробнице Иисуса, отваливается сам собою (10.37), на глазах у сторожей два ангела выводят воскресшего из могилы, причем «головы двоих достигали неба», а его «голова была выше неба»; позади еще «следовал крест» (10.39, 40). Эта деталь, придающая орудию распятия Иисуса совершенно особенное значение, свидетельствует, что «Евангелие от Петра» было создано уже после превращения христианства в государственную религию Римской империи, когда была отменена казнь через распятие и возникло почитание креста как символа божественного искупления человечества.
[416] Некоторые исследователи (X. Гольтцман, Ван-Эйсинг, Ж. Даньелу), напротив, склоняются к иудео-христианским корням этого апокрифа и не находят прямого влияния докетов. И. С. Свенцицкая, переведшая это «Евангелие» на русский язык, указывает, что реальность тела Христа «подчеркивается хотя бы тем, что, когда его сняли с креста и положили на землю, земля содрогнулась; характерно также, что и к умершему Иисусу автор продолжает применять слово "Господь"». Спиритуализацию же образа Иисуса исследователь приписывает позднейшей переработке первоначального текста этого «Евангелия» (Свенцицкая И. С., Трофимова М.К. Апокрифы древних христиан. М., 1989. С. 85-90). Все же мнение об иудео- христианских корнях апокрифа кажется необоснованным. Некоторые черты резко отличают «Евангелие от Петра» от иудео-христианских сочинений: в нем отсутствуют пророчества о конце света и втором пришествии, приведена только одна цитата из Ветхого Завета, почти не звучит идея, что Иисус есть предсказанный Мессия.
Можно ли, однако, найти в этом апокрифе следы независимых от канонических Евангелий преданий? Почти все, о чем рассказывается в «Евангелии от Петра», выводится из Нового Завета и является его развитием. Зависимость от Евангелия от Матфея ощущается в рассказе о страже, поставленной у гробницы Иисуса, в стремлении первосвященников скрыть его воскресение, а также в других эпизодах. Введение в число судей Ирода-тетрарха берет начало в Евангелии от Луки. [417] Последние слова отрывка: «Я же, Симон Петр, и Андрей, брат мой, взяв сети, отправились к морю. И был с нами Левий, сын Алфеев…» (14.60) являются перифразой Евангелия от Иоанна, где повествуется о явлении воскресшего Иисуса ученикам на море Тивериадском (21:1, 2). Все же лучше всего о позднейшем времени создания апокрифа говорит усиление элемента чудесного. В наиболее раннем Евангелии от Марка чудеса, связанные со смертью и воскресением Иисуса, еще не так выражены, как в Евангелиях от Матфея и Луки, и не гипертрофированы, как это характерно для апокрифических произведений.
[417] Называя «Евангелие от Петра» иудео-христианским, И. С. Свенцицкая датирует его появление концом I века и считает, что в его основе лежит некая древняя христианская традиция, связанная с апостолом Петром и только частично отраженная в канонических писаниях (Свенцицкая И. С., Трофимова М. К. Указ. соч. С. 90-93). За этим стоит предположение, что в апокрифе могут находиться какие-то оригинальные сведения, идущие от ранних палестинских христиан.
Видимо, «Евангелие от Петра» создавалось в то же время, когда возникла легенда о нисхождении Иисуса в ад, вошедшая отдельной частью в «Евангелие от Никодима»; в «Евангелии от Петра» на эту легенду имеется прямой намек: «И они услышали голос с небес: возвестил ли Ты усопшим? И был ответ с креста: да» (10.41, 42). Легенда эта, хотя и имеет отправные точки в Новом Завете (1 Пет 3:18-20; Еф 4:8-10), оформилась только в III-IV вв. под влиянием указаний Оригена, Кирилла Иерусалимского и Иоанна Златоуста. Все это, равно как и упомянутая ранее особая роль креста, позволяет датировать данное произведение не ранее IV в. н. э. Это, конечно, не исключает существования других иудео-христианских «Евангелий от Петра», принадлежащих более раннему времени, которые имели в виду Ориген и епископ Серапион.
По существу в тексте отрывка нет ничего такого, что можно было бы отнести к оригинальным сообщениям. Это позднейшая переработка канонических Евангелий, совершенная христианином-греком. Отмеченные в некоторых местах расхождения с каноническими текстами (речь от первого лица; приговор, вынесенный Иисусу не Пилатом, а Иродом (1.2); доклад стражников самому Пилату вместо первосвященников (Мф 28:11); другие, нежели у Иоанна, имена апостолов, отправившихся к морю, и пр.) никак не свидетельствуют, что у автора апокрифа имелись иные, независимые данные. Все эти расхождения вполне объясняются стремлением автора приспособить известные канонические тексты к духу его времени, к вкусам и запросам его аудитории, жаждавшей дополнительных чудесных знамений для укрепления своей веры.