Иисус неизвестный
Шрифт:
Судя по тому, что сойдут с горы только «на следующий день» (Лк. 9, 37), — пробыли на ней около суток; если же время считается не с начала, а с конца восхождения, то, вероятно, более суток: значит, восходили на большую высоту, — может быть, до снеговой черты; снег на Ермоне тает лишь в самые жаркие дни позднего лета.
Проще, глубже и точнее нельзя сказать о том, что произошло на горе, чем это делает Марк (9, 2) и Матфей (17, 2) только одним словом:
, преобразился.
Главный смысл этого слова: «превращение», «метаморфоза», почти стерт в нашем слишком привычном и церковно-торжественном слове «Преображение». Эллин
вид лица Его сделался другим, (Лк. 9, 29).
680
Klostermann, Das Lucasevang, 1919, S. 469.
Слово «метаморфоза» нам хорошо знакомо и понятно не из религиозного, а из научного опыта — учения о «творческой эволюции» [681] — восходящем от низших органических форм к высшим рядам метаморфоз. Точному знанию видимы три пройденных уже ступени мировой Эволюции, три метаморфозы, уже совершившихся: от неорганической материи к живой клетке; от растения к животному; от животного к человеку — личности, еще не данной, а только возможной, потому что воля к личному в человеке есть воля к вечному: умереть — не быть всегда, значит для личности не быть совсем; смертное «я» — мнимое.
681
Bergson, L'Evoluton cr'eatrice.
Нет никаких разумных оснований думать, что человек, в нынешнем своем состоянии, духовном и физическом, где уцелело еще столько пережитков до-человеческого, звериного, есть не кажущийся, а действительный, высший предел Эволюции; что начатая ею борьба жизни со смертью не кончится победой, и, пройдя три ступени, остановится она перед четвертой; совершив три чудесно-естественных метаморфозы от мертвого к живому, от безличного к личному, не совершит и последней, четвертой — от живого к бессмертному.
«Человек должен измениться физически», — говорит «бесноватый» Кириллов у Достоевского («Бесы»). «Человек есть то, что должно быть преодолено», — говорит и злейший враг христианства, Нитцше. [682] Если «преодолено» не пустое слово, то значит «преображено» из временно живого, смертного, в живое вечно, бессмертное; «измениться физически» значит: «победить физически смерть».
Если же высший, достигнутый и, вероятно, достижимый, предел человеческой, а в условиях земной жизни, и мировой Эволюции, есть Сын человеческий, с чем могли бы согласиться и неверующие в Сына Божия, то последняя, четвертая ступень Эволюции должна была ею быть пройдена, последняя Метаморфоза, физическая победа над смертью, должна была совершиться в Нем, в Сыне человеческом.
682
Der Mensch ist etwas, das "uberwunden sein muss.
Ибо, как смерть через (одного) человека, так через (одного) человека и воскресение мертвых. Как в Адаме все умирают,
Тело наше, уничиженное, преобразится, , так что уподобится прославленному Телу Его (Христа). (Филип. 3,21).
Все мы, открытым лицом, как в зеркале, взирая на славу-сияние Господне, преображаемся, , от славы к славе (II Кор. 3. 18.)
Это и значит: «человек есть то, что должно быть преодолено»; «человек должен измениться физически». Нитцше и Кириллов, сами того не зная и не желая, повторяют Павлове учение о совершающейся во Христе победе жизни над смертью — последней ступени Творческой Эволюции.
Вот что значит: «Иисус преобразился», «совершил в Себе метаморфозу». Это слово очевидца Преображения, Петра-Марка, кажется, обращено к нам больше, чем к кому-либо за все века христианства.
Вид лица Его, когда Он молился, сделался другим.
Молится, должно быть, всю ночь, а ученики спят, —
потому что глаза их отяжелели. (Мк. 14, 40).
Те же трое, Петр, Иаков и Иоанн, в эту Ермонскую ночь, как и в ту Гефсиманскую, «спят от печали» (Лк. 22, 45), — от «стыда-соблазна» Креста.
Кажется, ранним утром, потому что глаза их все еще «отягчены сном» (Лк. 9, 32), проснулись, но, может быть, еще не совсем, а как это бывает иногда в очень глубоком сне, — из одного сна в другой, из тяжелого, темного, — в легкий, прозрачный, из сновидения в ясновидение. Ясно видят, как еще никогда, самое белое, чистое, неземное, что есть на земле, — сияющие белизной в голубом небе, под первым лучом солнца, горные снега и белую, как снег, одежду Иисуса.
Сделались блистающими одежды Его, белыми весьма, как снег, как на земле белильщик не может выбелить. (Мк. 9, 2–3.)
Белою, сверкающей (как молния, ), сделалась одежда Его. (Лк. 9, 29.)
И просияло лицо Его, как солнце, и одежды Его сделались белыми, как свет. (Мт. 17, 2.)
Три свидетеля, Петр, Иаков и Иоанн, — три свидетельства, Марка, Матфея, Луки; все трое видят одно, каждый по-своему. Оба вторичных для нас, позднейших свидетеля (Лука и Матфей) видят лицо Преображенного, а Петр-Марк, свидетель древнейший, первичный, лица Его не видит, или не говорит о нем, должно быть потому, что это для него слишком свято и страшно, «неизреченно», arreton, как во всех мистериях. Но уже по сверхъестественной белизне одежд можно судить, каково лицо: «как солнце»? Нет, бесконечно светлее.
Между Преображением и Воскресением — нерасторжимая связь: там начало, здесь конец. В Преображении видят ученики сквозь «уничиженное» тело Иисуса «прославленное» тело Христа, как бы осязают сквозь смерть Воскресение.
Свет Рождества, на белых пеленах Младенца, лежащего в яслях (Лк. 2, 9, 12); свет Крещения на водах Иордана; [683] свет Идущего по водам, на белой пене волн (Мк. 48–51); свет Преображения, на «белой как снег» одежде Господа; свет Воскресения, никому еще невидимый, — только в пришествии Сына человеческого, в молнии Конца, его увидят все: пять возрастающих светов, пять чудес — одно, потому что Он один во всех.
683
Codex Vercellens. Ev. Matth. — W. Bauer, Das Leben Jesu im Zeitalter der N. T. Apokr. 1909, S. 134 — Resch, Agrapha, 224–225 — Hilgenfeld, Nov Test. extra canon. recens., 2, IV, 15.