Икона
Шрифт:
— Знаю, мы не должны задавать больше вопросов, — произнёс Сол Натансон, разливая по бокалам превосходное «Шардоннэ». — Но можно задать личный вопрос?
— Дорогой мой, конечно. Хотя не могу гарантировать, что отвечу на него.
— Я все равно спрошу. Вы приехали в Вайоминг с надеждой, что совет санкционирует какое-то действие, не так ли?
— Да, полагаю, что да. Но я думал, что вы все сказали лучше, чем я сам мог бы это сказать.
— Мы все были в шоке. Искренне. Но за столом сидели семь евреев.
Найджел Ирвин смотрел на проплывавшие внизу облака. Где-то под ними раскинулись огромные поля пшеницы, и там ещё шла уборка. Столько пищи! Перед его мысленным взором возникла другая картина из далёкого времени: британские томми не в силах сдержать рвоту; водители бульдозеров в масках, защищающих от зловония, сталкивают горы трупов в зияющие рвы; живые скелеты, протягивающие руки с вонючих нар, молча просящие пищи.
— Право, не знаю. Прошёл через это однажды. Не хочу увидеть такое снова. Старомоден, полагаю.
Натансон рассмеялся.
— Старомоден? О'кей, я выпью за это. Вы собираетесь сами поехать в Россию?
— О, не вижу, как можно этого избежать.
— Только берегите себя, друг мой.
— Сол, в нашей службе часто можно было услышать поговорку: есть старые агенты и есть смелые агенты, но нет старых смелых агентов. Я буду осторожен.
Ирвин остановился в Джорджтауне, и поэтому его друг предложил встретиться в небольшом ресторанчике во французском стиле, который назывался «Ля Шомье», всего в сотне ярдов от отеля «Четыре времени года».
Ирвин пришёл первым, нашёл неподалёку скамью и сел в ожидании друга — старый человек с серебряной сединой, вокруг которого носились лихие молодые роллеры.
Шеф СИС долгое время чаще занимался практической работой, чем директор ЦРУ, и когда ему приходилось бывать в Лэнгли, он находил больше общего со своими коллегами — профессионалами разведки и заместителем директора по оперативной работе. Их связывали простые человеческие отношения, что не всегда оказывалось возможным с политическим ставленником Белого дома.
Подъехало такси, из которого вылез белоголовый американец такого же, как и он, возраста и заплатил шофёру. Ирвин перешёл улицу и похлопал его по плечу.
— Давно не виделись. Как живёшь, Кэри?
По лицу Кэри Джордана расплылась улыбка.
— Найджел, какого чёрта ты тут делаешь? И зачем этот ленч?
— Ты недоволен?
— Ну что ты! Приятно тебя видеть.
— Тогда я все расскажу тебе в ресторане.
Они пришли довольно рано, и ресторан ещё не был заполнен людьми, приходящими в обеденный перерыв. Официант осведомился, какой они предпочитают столик — для курящих или некурящих. Для курящих, сказал Джордан. Ирвин удивлённо поднял бровь: ни один из них не курил.
Но Джордан знал, что делал. Их провели в отдельный кабинет в глубине зала, где их разговор никто не мог услышать.
Официант принёс меню и прейскурант вин. Оба выбрали закуски и мясное блюдо. Ирвин, взглянув на вина Бордо, выбрал превосходное «Бейшевель». Официант просиял: вино было не из дешёвых и довольно долго считалось фирменным в этом ресторане. Через несколько минутой вернулся, показал этикетку, получил знак одобрения, откупорил и разлил.
— Итак, — сказал Кэри Джордан, когда они остались одни, — что привело тебя в эти места? Ностальгия?
— Не совсем. Полагаю, что проблема.
— Что-нибудь связанное с теми сильными мира сего, с которыми ты беседовал в Вайоминге?
— Ах, Кэри, дорогой Кэри, им вообще никогда не следовало увольнять тебя.
— Знаю. Что за проблема?
— В России происходит что-то серьёзное и Очень скверное.
— А что ещё нового?
— Это новое. И хуже, чем обычно. Официальные органы наших стран получили предупреждение — держаться подальше.
— Почему?
— Официальная застенчивость, полагаю.
Джордан фыркнул:
— Ну так что ещё нового?
— В любом случае… на прошлой неделе создалось мнение, что, возможно, кто-то должен поехать и посмотреть.
— Кто-то? Вопреки предупреждению?
— Таково общее мнение.
— Так почему ты обращаешься ко мне? Я в этом не участвую. Все последние двенадцать лет.
— Ты всё ещё разговариваешь с Лэнгли?
— Никто больше не разговаривает с Лэнгли.
— Именно поэтому я обращаюсь к тебе, Кэри. Дело в том, что мне нужен человек, который может поехать в Россию, не привлекая внимания.
— Нелегально?
— Боюсь, что так.
— Против ФСБ?
Когда Горбачёв, накануне своего смещения, расформировал КГБ, Первое главное управление переименовали в Службу внешней разведки (СВР), но оно по-прежнему работало в Ясенево. Второе главное управление, обеспечивающее внутреннюю безопасность, получило название Федеральная служба безопасности (ФСБ).
— Возможно, против ещё более опасного врага…
Кэри Джордан, пережёвывая рыбу, задумался, затем покачал головой:
— Нет, он не поедет. Больше никогда.
— Кто, скажи, пожалуйста? Кто не поедет?
— Парень, о котором я думал. Тоже за бортом, как и я. Но не так стар. Он был хорош! Железные нервы, ловкость, не похож на других, создан для этой работы. Уволен пять лет назад.
— Он ещё жив?
— Насколько я знаю, да. Послушай, а вино хорошее. Не часто я пью такое.
Ирвин отпил из своего бокала.
— А как его звали, этого парня, который не поедет?
— Монк. Джейсон Монк. Говорит по-русски, словно это его родной язык. Лучший вербовщик агентов, какого я когда-либо встречал.