…Или право имею… Лучшие из худших - 2
Шрифт:
– Рот закрой дармоед. Или тоже хочешь полетать, как он ? – кивнул я на очнувшегося и пытающегося подняться комфронтам. – И чего ждем - особого указания ? – оглядел я присутствующих. Вышли и зашли как полагается – рявкнул я. Штабные рванули к двери. – И этого прихватите… - Вас это тоже касается товарищ Пономаренко – небрежно бросил я стоящему столбом члену Военного совета. Тот изучающе оглядел меня с ног до головы.
– Выйдите – в моем голосе зазвенел металл. Командарм стоял побледневший. – Да не переживай ты так Голубев. Этого придурка – заметив неплотно прикрытую дверь, громко продолжил я – на днях снимут с должности. Так что он уже считай никто, а дальше – как решит товарищ Сталин… И заступничество Пономаренко не поможет. Вот так мы расширяем круг знакомств с высшим «светом»...
Вернулся я на базу часа через полтора. «Душевно» побеседовал у Голубева с пока еще комфронта – вежливым до неприличия. Разьяснил ему ситуацию на пальцах; посоветовал командарму свозить Кузнецова со товарищи
– Товарищ командир – разрешите обратиться ? – Обращайтесь товарищ капитан. – Я не капитан, я старший лейтенант – чуть не плача произнесла Морозова. – Значит сегодня им станете, ну в крайнем случае завтра. Идите товарищ Морозова, мне надо успеть подготовить отчет к вашему отьезду.
– Я никуда не поеду, а если вы силой меня отправите, я попрошу товарища Сталина, чтобы меня отправили сюда на самолете, прыгну с парашютом, приду на базу и буду плакать у вас под дверью, пока вы меня не простите ! Ну дитя, чистое дитя… Включился в игру – А я незаметно уйду из землянки… - Тогда я перестану плакать, а как появитесь, снова заплачу.
– А слез хватит ? – Я девочек попрошу, они мне будут воду приносить… Катя несмело улыбнулась. – Ну дура я, ну еще маленькая, ну еще не соображаю, когда и что можно говорить, а когда нельзя. Только знайте – я вас люблю и никогда не разлюблю ! – Знаешь Катя – восточные мудрецы не зря говорят: любящие не те, кто смотрят друг на друга, а те, кто смотрят в одном направлении. Ты должна помогать мне, поддерживать, а не трепать нервы, как Ольга. Вот ты сказала глупость – пошутила, а многие приняли ее за правду. И твое поведение – тому подтверждение. Твой поступок – вроде бы мелочь, но пример остальным. Ладно – вздохнул – слушай и запоминай…
Ты хотела пострелять по самолетам, пользуясь своей властью. А ты знаешь, что такое директрисса огня, угол отклонения, ……, ……,…… - сыпал я артиллерийскими терминами. Голова Морозовой опускалась все ниже, лицо заливала краска стыда. – Сколько ты смогла бы сбить самолетов ? Может быть один. А зенитчик ? Два, а может быть три… А те, которые ты не успела бы сбить, сбросили бомбы ! Сколько могло погибнуть ? Слезы потекли по ее щекам. Но я был неумолим:
– А все от чего? От того, что ты думала о себе, а не о своих подчиненных. И у меня такой же случай. Командир расчета мне попенял, что стрелял я а не он… – Ну зачем вы так… Мы бы сами справились… Что теперь мне скажут мои товарищи… Я сбил девять бомбардировщиков – Екатерина обожгла меня восхищенным взглядом – а он смог бы максимум три. Значит шесть смогли бы прорваться и сбросить бомбы ! Он подумал не о том, что могли бы сделать шесть прорвавшихся "Штук" а о том, что ему скажут его товарищи… Такого у нас быть не должно – командир должен думать в первую очередь о подчиненных и о деле - о себе в третью очередь. Иначе он не командир, а начальник… - Я все поняла. Посмотрел на нее и лишь махнул рукой – Опять что - нибудь выкинешь… - Ну правда товарищ командир, я буду очень стараться ! – Ладно, иди – у меня еще дел много…
Зашел к себе, лег на кровать, задумался. Что то я упускаю операцию с мостами – четыре дня уже прошло с подрыва моста, пошел пятый - его давно уже восстановили и по нему во всю движутся эшелоны. Непорядок. Полежал с пол часика и прыгнул на место прежней танковой засады. Да не точно туда, а метрах в ста - поглубже в лес и осторожно пошел на место засады. И не зря осторожно. Все таки немцев, как воинов, стоит уважать ! Противопехотных мин я не обнаружил, а вот противотанковых – как грибов на поляне ! Правда не знают немцы, что мы можем не только с 1000 метров, но и с 1500 и даже с 2000 метров стрелять не промахиваясь. Надо только поискать полянку, где бы поместилось четыре танка… Поискал, нашел. Вернулся на базу, поднял четыре экипажа танков Т-72. Пока они готовили машины, перебросил на разведанные точки маскировочные сооружения. Довольно простые – редкий забор из реек высотой с танк, две опорные алюминиевые трубы по сторонам, для придания забору опоры, прикрепляемые к нему невысокие деревца и кустарники. Ставится такая маскировка перед танком – издалека его не видно, а через кусты с помощью лазерного дальномера легко определить расстояние до цели. Наводится орудие, убираются две опоры, маскировка опускается на передок танка, танк готов открыть огонь. Все так и получилось: я прыгнул на небольшую возвышенность, с которой видна железная дорога, дождался нужного эшелона – при высокой плотности графика перевозок ждать пришлось недолго… По рации отдал приказ о готовности…
Паровоз закатился на мост, втягивая за собой состав с живой силой и вооружением. Медленно опустили маскировку: первый танк нацелился на позицию зенитных орудий после моста, четвертый – на позиции до моста. Второе орудие готово было встретить паровоз на выходе из моста. Ну а третий танк – свободная охота. Первыми ударили танки по зениткам, накрыв первым же осколочно-фугасным снарядом 37мм скорострельные зенитки. Взрыв и в разные стороны полетели обломки орудия, человеческие тела… А паровоз продолжал свой бег – да куда он денется – только по рельсам и только вперед ! Выкатился за пределы моста, втягивая все больше вагонов на мост, откуда уже нет выхода – только в реку ! Выстрел по колесным парам и паровоз ткнулся в рельсы, заваливаясь набок – прямое попадание ! Две батареи 120мм возимых минометов – 4 миномета в батарее открыли огонь по позициям зениток с противоположной стороны насыпи, по разные стороны моста. Вагоны налазили друг на друга – немцы увеличили скорость прохождения составов по мосту; заваливались на бок, ломая боковые заграждения. А пушки, отправив еще по снаряду по зенитным позициям стали расстреливать вагоны, которым не хватило места на мосту. Снаряд попадает в цистерну с топливом: взрыв - пламя взлетает к небесам, обрушиваясь огненным дождем на ближайшие вагоны. Соседняя цистерна от детонации лопается – новый взрыв ! Пара танков начала бить по опорным подушкам на бетонных опорах. Выстрел и снаряд с визгом уходит в сторону, срикошетив от бетонной опоры. Второй – есть попадание ! Третий снаряд туда же и пролет, сорванный взрывом летит в реку, увлекая за собой вагоны в горящий на воде бензин. Сыпятся в воду фигурки, многие уже не выплывают. А снаряды танков и минометов продолжают петь страшную песнь смерти… Не расстреляв и половины боекомплекта мы уходим – стрелять больше не во что…
Вернулся на базу, отправил стажеров, которые не участвовали в прямых боевых действиях на перехват окруженцев, одну группу на организацию засады на пути очередной колонны, а сам решил немного отдохнуть и обдумать – что бы такого сделать плохого…
Штаб обеспечения перевозок, город Брест. В кабинет начальника перевозок входит майор. – Вы знаете майор – вы поставили меня в щекотливое положение – после взрыва моста пошел уже пятый день, а обещанного взрыва после Барановичей еще нет. Служба имперской безопасности выражает свое недовольство… - А нам то что ? Это их операция, а не наша… Но только для вас господин генерал – не произошло ли за вчерашний или сегодняшний день чего то такого, о чем я не могу знать в силу моего невысокого положения ? Генерал глянул на подчиненного, подумал. – Вообще то это секретная информация, многое еще не ясно, но 2я танковая группа Гудериана полностью разгромлена внезапным мощным ударом русской артиллерии. – Я так и знал ! – на меланхоличном лице майора на миг проступила улыбка. – Это все обьясняет ! Кстати - русские снова расстреляли сегодня этот мост. Они продолжают операцию ! Теперь через шесть дней они нанесут ракетный удар по Барановичам. – А почему через шесть ?
– поднял вопросительно бровь генерал. – Три дня мы будем восстанавливать этот мост. На это время эшелоны пойдут обходным путем через Пинск. Через три дня они взорвут мост после Барановичей и вокруг него, чтобы составы не могли двигаться никуда кроме Барановичей. Два-три дня мы будем восстанавливать мост после станции, а эшелоны будут накапливаться в Барановичах. Я не удивлюсь, если они снова взорвут этот несчастный мост, чтобы не дать нам отвести эшелоны со станции. Ну а когда мост после станции будет восстановлен – они нанесут удар. Через 5-6 дней.
– С этим все понятно майор. Но почему они снова взорвали мост, оттягивая налет на станцию ? – Мне кажется, герр генерал – у них нет ракет или их явно недостаточно для эффективного разрушения станции. Они запросили доставку, но им отказали – временно. Ракеты были нужнее для удара по 2ой танковой группе. Теперь им смогут их доставить. За пять дней вполне можно перебросить необходимое количество…
– А как их доставят майор ? – поинтересовался генерал. – Единственный путь – по воздуху и гидросамолетами. Рек и озер здесь хватает, но бомбардировщику сесть в этих местах сложно, тем более не одному. Гидросамолет же не очень большой, засечь его сложно и сесть он может в разных местах – к примеру на разных сторонах озера… Только это лично для вас господин генерал – не спешите рассказывать безопасникам – разве что под большим давлением, неохотно и разрозненно… - Ну, в этом меня учить не надо майор – добродушно проворчал генерал…
Отдохнуть мне не дали. Стук в дверь – Разрешите товарищ командир. Морозова. Смотрит вопросительно. – Что тебе – недовольно буркнул я. – Что у нас на сегодня товарищ командир ? – поинтересовалась она, не замечая моего недовольства. – Я же всем сказал – отдыхать. И тебе, кстати, тоже. И мне… Да я совсем не устала, но если вам надо отдохнуть… Я чуть склонив голову, не вставая с постели, стал ее разглядывать. – Что… что ? – заволновалась она. – Иди, сядь сюда – хлопнул я по кровати рядом со мной. Она села с опаской – Ой, мне страшно когда вы вот такой…
– Не устала говоришь – зловеще произнес я, заглядывая ей в глаза. Она еще отодвинулась – Я, конечно, на все согласная, но вы меня пугаете… - Я узнал, то что, обещал – Генрих Люжков, еврей по национальности, начальник твоего отца, сбежал через несколько месяцев в Китай в Харбин, где сдался японцам и сейчас сотрудничает с ними. Это он написал донос на твоего отца, он позвонил в Москву своим единоверцам и они прислали разрешение на его расстрел. Лицо Кати закаменело:
– Сволочь ! – Хочешь отомстить ? Она вскочила – Всю жизнь вам буду благодарна ! Я сел на кровати – тогда сделаем это прямо сейчас – время как раз подходяшее…