Илиада

Гомер

Рек, - и она удаляется смутная, с скорбью глубокой. Быстро Ирида ее, поддержав, из толпищ выводит В омраке чувств от страданий; померкло прекрасное тело! 355 Скоро ошуюю брани богиня находит Арея; Там он сидел; но копье и кони бессмертные были Мраком одеты; упав на колена, любезного брата Нежно молила она и просила коней златосбруйных: "Милый мой брат, помоги мне, дай мне коней с колесницей, 360 Только достигнуть Олимпа, жилища богов безмятежных. Страшно я мучуся язвою; муж уязвил меня смертный, Вождь Диомед, который готов и с Зевесом сразиться!"

Так изрекла, - и Арей отдает ей коней златосбруйных. Входит она в колесницу с глубоким крушением сердца; 365 С нею Ирида взошла и, бразды захвативши в десницу, Коней стегнула бичом; полетели послушные кони; Быстро достигнули высей Олимпа, жилища бессмертных. Там удержала коней ветроногая вестница Зевса И, отрешив от ярма, предложила амброзию в пищу. 370 Но Киприда стенящая пала к коленам Дионы, Матери

милой, и матерь в объятия дочь заключила, Нежно ласкала рукой, вопрошала и так говорила: "Дочь моя милая, кто из бессмертных с тобой дерзновенно Так поступил, как бы явно какое ты зло сотворила?"

375 Ей, восстенав, отвечала владычица смехов Киприда: "Ранил меня Диомед, предводитель аргосцев надменный, Ранил за то, что Энея хотела я вынесть из боя, Милого сына, который всего мне любезнее в мире. Ныне уже не троян и ахеян свирепствует битва; 380 Ныне с богами сражаются гордые мужи данаи!"

Ей богиня почтенная вновь говорила Диона: "Милая дочь, ободрись, претерпи, как ни горестно сердцу. Много уже от людей, на Олимпе живущие боги, Мы пострадали, взаимно друг другу беды устрояя. 385 Так пострадал и Арей, как его Эфиальтес и Отос, Два Алоида огромные, страшною цепью сковали: Скован, тринадцать он месяцев в медной темнице томился. Верно бы там и погибнул Арей, ненасытимый бранью, Если бы мачеха их, Эрибея прекрасная, тайно 390 Гермесу не дала вести: Гермес Арея похитил, Силы лишенного: страшные цепи его одолели. Гера подобно страдала, как сын Амфитриона мощный В перси ее поразил треконечною горькой стрелою. Лютая боль безотрадная Геру богиню терзала! 395 Сам Айдес, меж богами, ужасный, страдал от пернатой. Тот же погибельный муж, громовержцева отрасль, Айдеса, Ранив у врат подле мертвых, в страдания горькие ввергнул. Он в Эгиохов дом, на Олимп высокий вознесся, Сердцем печален, болезнью терзаем; стрела роковая 400 В мощном Айдесовом раме стояла и мучила душу, Бога Пеан врачевством, утоляющим боли, осыпав, Скоро его исцелил, не для смертной рожденного жизни. Дерзкий, неистовый! он не страшась совершал злодеянья: Луком богов оскорблял, на Олимпе великом живущих! 405 Но на тебя Диомеда воздвигла Паллада Афина. Муж безрассудный! не ведает сын дерзновенный Тидеев: Кто на богов ополчается, тот не живет долголетен; Дети отцом его, на колени садяся, не кличут В дом свой пришедшего с подвигов мужеубийственной брани. 410 Пусть же теперь сей Тидид, невзирая на гордую силу, Мыслит, да с ним кто иной, и сильнейший тебя, не сразится; И Адрастова дочь, добродушная Эгиалея, Некогда воплем полночным от сна не разбудит домашних, С грусти по юном супруге, храбрейшем герое ахейском, 415 Верная сердцем супруга Тидида, смирителя коней".

Так говоря, на руке ей бессмертную кровь отирала: Тяжкая боль унялась, и незапно рука исцелела. Тою порою, зревшие все, и Афина и Гера Речью язвительной гнев возбуждали Крониона Зевса; 420 Первая речь начала светлоокая дева Афина: "Зевс, наш отец, не прогневаю ль словом тебя я, могучий? Верно, ахеянку новую ныне Киприда склоняла Ввериться Трои сынам, беспредельно богине любезным? И, быть может, ахеянку в пышной одежде лаская, 425 Пряжкой златою себе поколола нежную руку?"

Так изрекла; улыбнулся отец и бессмертных и смертных И, призвав пред лицо, провещал ко златой Афродите: "Милая дочь! не тебе заповеданы шумные брани. Ты занимайся делами приятными сладостных браков; 430 Те же бурный Арей и Паллада Афина устроят".

Так взаимно бессмертные между собою вещали. Тою порой на Энея напал Диомед нестрашимый: Зная, что сына Анхизова сам Аполлон покрывает, Он не страшился ни мощного бога; горел непрестанно 435 Смерти Энея предать и доспех знаменитый похитить. Трижды Тидид нападал, умертвить Анхизида пылая; Трижды блистательный щит Аполлон отражал у Тидида; Но, лишь в четвертый раз налетел он, ужасный, как демон, Голосом грозным к нему провещал Аполлон дальновержец: 440 "Вспомни себя, отступи и не мысли равняться с богами, Гордый Тидид! никогда меж собою не будет подобно Племя бессмертных богов и по праху влачащихся смертных!"

Так провещал, - и назад Диомед отступил недалеко, Гнева боящийся бога, далеко разящего Феба. 445 Феб же, Энея похитив из толпищ, его полагает В собственном храме своем, на вершине святого Пергама. Там Анхизиду и Лета, и стрелолюбивая Феба Сами в великом святилище мощь и красу возвращали. Тою порой Аполлон сотворил обманчивый призрак 450 Образ Энея живой и оружием самым подобный. Около призрака Трои сынов и бесстрашных данаев Сшиблись ряды, разбивая вкруг персей воловые кожи Пышных кругами щитов и крылатых щитков легкометных. К богу Арею тогда провещал Аполлон дальновержец: 455 "Бурный Арей, мужегубец кровавый, стен разрушитель! Или сего человека из битв удалить не придешь ты, Воя Тидида, который готов и с Кронидом сразиться? Прежде богиню Киприду копьем поразил он в запястье; Здесь на меня самого устремился ужасный, как демон!"

460 Так произнесши, воссел Аполлон на вершинах Пергама; Но свирепый Арей троян возбудить устремился, Вид Акамаса приняв, предводителя

быстрого фраков. Звучно к сынам Приама, питомца Зевеса, взывал он: "О сыны Приама, хранимого Зевсом владыки! 465 Долго ль еще вам убийство троян попускать аргивянам? Или пока не начнут при вратах Илиона сражаться? Пал воевода, почтенный для нас, как божественный Гектор! Доблестью славный Эней, знаменитая отрасль Анхиза! Грянем, из бранной тревоги спасем благородного друга!" 470 Так говоря, возбудил он и силу и мужество в каждом. Тут Сарпедон укорять благородного Гектора начал: "Гектор! где твое мужество, коим ты прежде гордился? Град, говорил, защитить без народа, без ратей союзных Можешь один ты с зятьями и братьями; где ж твои братья? 475 Здесь ни единого я не могу ни найти, ни приметить. Все из сражения прячутся, словно как псы перед скимном; Мы же здесь ратуем, мы, чужеземцы, притекшие в помощь; Ратую я, союзник ваш, издалека пришедший. Так, и ликийские долы, и ксанфские воды - далеки, 480 Где я оставил супругу любезную, сына-младенца И сокровища многие, коих убогий алкает. Но, невзирая на то, предвожу ликиян, и готов я С мужем сразиться и сим, ничего не имея в Троаде, Что бы могли у меня иль унесть, иль увесть аргивяне. 485 Ты ж - неподвижен стоишь и других не бодришь ополчений Храбро стоять, защищая и жен и детей в Илионе. Гектор, блюдись, да объяты, как всеувлекающей сетью, Все вы врагов разъяренных не будете плен и добыча! Скоро тогда сопостаты разрушат ваш град велелепный! 490 Ты о делах сих заботиться должен и денно и нощно, Должен просить воевод, дальноземных союзников ваших, Бой непрестанно вести, а грозы и упреки оставить".

Так говорил он, - и речь уязвила Гектора сердце: Быстро герой с колесницы с оружием прянул на землю: 495 Острые копья колебля, кругом полетел по дружинам, В бой распаляя сердца; и возжег он жестокую сечу! Вспять возвратились трояне и стали в лицо аргивянам; Те же, сомкнувши ряды, нажидали врагов, не робели.

Так, если ветер плевы рассевает по гумнам священным, 500 Жателям, веющим хлеб, где Деметра с кудрями златыми Плод отделяет от плев, возбуждая дыхание ветров, Гумны кругом под плевою белеются, - так аргивяне С глав и до ног их белели под прахом, который меж ними Даже до медных небес воздымали копытами кони 505 В быстрых, крутых поворотах; ворочали в бой их возницы, Прямо с могуществом рук на врагов устремляясь; но мраком Бурный Арей покрывает всю битву, троянам помощный, Вкруг по рядам их носясь: поспешил он исполнить заветы Феба, царя златострельного; Феб заповедал Арею 510 Души троян возбудить, лишь узрел, что Паллада Афина Бой оставляет, богиня, защитница воинств ахейских. Сам же Энея вождя из святилища пышного храма Вывел и крепостью перси владыки народов наполнил. Стал Анхизид меж друзьями величествен; все веселились, 515 Видя, что он, живой, невредимый, блистающий силой, Снова предстал, но его вопросить ни о чем не успели; Труд их заботил иной, на который стремил сребролукий, Смертных губитель Арей и неустально ярая Распря.

Оба Аякса меж тем, Одиссей и Тидид воеводы 520 Ревностно в бой возбуждали ахейских сынов; но ахейцы Сами ни силы троян не страшились, ни криков их грозных; Ждали недвижные, тучам подобные, кои Кронион В тихий, безветренный день, на высокие горы надвинув, Черные ставит незыбно, когда и Борей и другие 525 Дремлют могучие ветры, которые мрачные тучи Шумными уст их дыханьями вкруг рассыпают по небу; Так ожидали данаи троян, неподвижно, бесстрашно. Царь Агамемнон летал по рядам, ободряя усердно: "Будьте мужами, друзья, и возвысьтеся доблестным духом; 530 Воина воин стыдися на поприще подвигов ратных! Воинов, знающих стыд, избавляется боле, чем гибнет; Но беглецы не находят ни славы себе, ни избавы!"

Рек - и стремительно ринул копье и переднего мужа Деикоона уметил, Энеева храброго друга, 535 Сына Пергасова, в Трое равно, как сыны Дарданида, Чтимого: ревностен был он всегда между первых сражаться Пикой его поразил по щиту Агамемнон могучий; Щит копия не сдержал: сквозь него совершенно проникло И сквозь запон блистательный в нижнее чрево погрузло; 540 С шумом на землю он пал, и взгремели на падшем доспехи.

Тут Анхизид ниспровергнул храбрейших мужей из данаев, Двух Диоклесовых чад, Орсилоха и брата Крефона. В Фере, красиво устроенной, жил Диоклес, их родитель, Благами жизни богатый, ведущий свой род от Алфея, 545 Коего воды широко текут чрез пилийскую землю. Он Орсилоха родил, неисчетных мужей властелина; Царь Орсилох породил Диоклеса, высокого духом; И от сего Диоклеса сыны-близнецы родилися, Вождь Орсилох и Крефон, в разнородных искусные битвах. 550 Оба они, возмужалые, в черных судах к Илиону, Славному конями, с силой ахейских мужей прилетели, В брани Атрея сынам, Агамемнону и Менелаю, Чести ища, но кончину печальную оба снискали. Словно два мощные льва, на вершинах возросшие горных, 555 Оба под матерью-львицей вскормленные в лесе дремучем, Тучных овец и тельцов круторогих из стад похищая, Окрест дворы у людей разоряют, доколе и сами Ловчих мужей от руки под убийственной медью не лягут, Так и они, пораженные мощной рукою Энея, 560 Рухнулись оба на землю, подобные соснам высоким.