Илион. Город и страна троянцев. Том 1

Шлиман Генрих

Парис вызывает Менелая на поединок. Гектор произносит речь; другую речь произносит Менелай [953] . Гектор отправляет в Трою глашатаев, чтобы те привели живых ягнят, в то время как Агамемнон посылает своего глашатая Талфибия в греческий лагерь за тем же самым [954] . Поскольку греческая армия не могла находиться далее, чем самое большее в полумиле от Скейских ворот, то она должна была бы находиться по крайней мере в 7 с половиной милях от лагеря, если бы Троя действительно находилась на вершинах Бунарбаши и ее ворота – как предполагает Курциус – на месте этой деревни. В этом случае Талфибий не мог бы вернуться с живым ягненком ранее чем через шесть часов. Однако его отсутствие столь кратко, что поэт даже не упоминает о нем; поэтому очевидно, что расстояние, которое должен был пройти глашатай, было очень коротким.

953

Il. III. 67–75, 86–94, 97—110.

954

Гектор немедленно к граду глашатаев двух посылает Агнцев поспешно принесть и вызвать владыку Приама. Царь Агамемнон равно повеление дал Талфибию К сеням ахейским идти и принесть на заклание агнца; Он поспешил, повинуясь державному сыну Атрея.

(Il. III. 116–120)

Совершаются торжественные жертвоприношения, и произносятся клятвы [955] ; происходит поединок; Менелай побеждает Париса, и того уносит Афродита [956] . Пандар пускает в Менелая стрелу и ранит его [957] ; между Агамемноном и Менелаем происходит долгий разговор [958] ; Махаон, искусный в науке исцеления, перевязывает рану [959] .

955

Il. III. 268–301.

956

Il. III. 355–382.

957

Il. IV. 104–140.

958

Il. IV. 155–191.

959

Il. IV. 208–219.

Агамемнон

произносит многочисленные речи, чтобы ободрить греческих вождей; и наконец сражение начинается. Афина уводит из битвы пылкого Ареса и заставляет его сесть на берегу Скамандра [960] . Троянцев загоняют обратно в стены Трои [961] . Аполлон и Арес побуждают их на битву [962] . В ходе всей битвы раненых, а также добычу, снятую с врага, – оружие, колесницы, лошадей – постоянно уносят в Трою и в греческий лагерь [963] . Греки отступают назадперед победоносными троянами [964] ; их отгоняют к самой стоянке кораблей, поскольку говорится, что они сражаются близ кораблей [965] .

960

Il. V. 35, 36.

961

Гордых троян отразили данаи; низверг брононосца Каждый их вождь…

(Il. V. 37)

962

Il. V. 460–470.

963

Il. V. 325–663, 668, 669.

964

Рать аргивян, пред Ареем и Гектором меднодоспешным Тесно фаланги сомкнувши, как к черным судам не бежала, Так и вперед не бросалася в бой, но лицом непрестанно Вся отступала…

(Il. V. 699–702)

965

Ныне ж далеко от стен, пред судами, трояне воюют!

(Il. V. 791)

Греки должны были, в свою очередь, получить преимущество, поскольку мы снова видим страшную битву между ними и троянцами на долине между Скамандром и Симоентом. Греки отступают снова [966] ; и Гектор отправляется в Трою, чтобы принести жертвы богам [967] . Видимо, он прибывает туда как раз в тот промежуток времени, который занят трогательной сценой и прекрасным диалогом между Главком и Диомедом [968] . Гектор долго беседует со своей матерью, с Парисом и Еленой; он ищет свою супругу Андромаху; встречается с нею, и между ними происходит длинный и волнующий разговор, после чего идет трогательная сцена с сыном Гектора [969] . Гектор возвращается в сражение в обществе Париса, и, судя по всему, они добираются до армии сразу после того, как вышли из Скейских ворот [970] . Действительно, войска должны были стоять перед Скейскими воротами, поскольку Афина и Аполлон, приняв форму двух ястребов, сидят на высоком буке и с радостью наблюдают за воинами: те восседают густыми рядами, ощетинясь шлемами, щитами и копьями [971] . Как мы уже видели, это дерево находилось близ Скейских ворот [972] . Гектор и Парис убивают множество врагов [973] ; затем Гектор вызывает храбрейшего из греков на поединок [974] . Сражение прерывается, поскольку никто не осмеливается противостоять Гектору; затем Менелай произносит речь, предлагая сразиться с ним; затем идут речи Агамемнона и Нестора [975] . Девять героев предлагают себя для сражения с Гектором; они тянут жребий; жребий падает на Аякса, сына Теламона, который ликует и надевает свои сверкающие доспехи [976] . Затем следуют речи двух противников [977] ; они сражаются до заката и затем обмениваются подарками [978] . Греки возвращаются в свой лагерь; вожди собираются в палатке Агамемнона, где царь закалывает быка; с животного сдирают шкуру, разделывают и жарят; и после этого начинается ужин [979] .

966

Вспять подались ряды аргивян, укротили убийство…

(Il. VI. 107)

967

Il. VI. 111–115.

968

Il. VI. 119–235.

969

Il. VI. 254–493.

970

Так говорящий, пронесся вратами блистательный Гектор; С ним устремился и брат Александр: и душой Приамиды Оба пылали воинствовать снова и храбро сражаться. Словно пловцам, долговременно жаждущим, бог посылает Ветер попутный, когда уже, множеством весел блестящих Понт рассекая, устали, все члены трудом изнуривши, — Так предводители их ожидавшим троянам явились.

(Il. VII. 1—7)

971

Тою порой Афина Паллада и Феб сребролукий, Оба вознесшися, словно как ястребы, хищные птицы, Сели на дубе высоком отца молненосного Зевса, Ратями вместе любуясь: ряды их сидели густые, Грозно щиты, и шеломы, и острые копья вздымая…

(Il. VII. 58–62)

972

Гектор меж тем приближился к Скейским воротам и к дубу.

(Il. VI. 237)

973

Начали битву: Парис поразил Арейфоева сына, Жителя Арны Менесфия, коего палиценосный Царь породил Арейфой с черноокою Филомедузой. Гектор вождя Эионея острою пикой ударил В выю, под круг крепкомедного шлема, и крепость разрушил. Главк, Гипполохова отрасль, ликийских мужей воевода, Дексия, сына Ифиноя, в бурном сражении пикой В рамо пронзил, кобылиц на него напускавшего быстрых.

(Il. VII. 8—16)

974

Il. VII. 67–91.

975

Il. VII. 96—160.

976

Il. VII. 161–225.

977

Il. VII. 226–243.

978

Il. VII. 244–312.

979

Il. VII. 313–336.

Давайте вновь взглянем на множество событий, которые произошли в один этот день: сначала, на заре, общее собрание в греческом лагере; длинная речь Агамемнона; затем войска рассеиваются, чтобы спустить корабли на воду; долгие речи трех героев; приготовление еды; Агамемнон приносит быка в жертву Зевсу; новая речь Нестора; наконец, Агамемнон велит армии надевать боевое вооружение. Однако все эти разнообразные действия и речи должны были занять по меньшей мере часа четыре; следовательно, когда войска выходят на долину Скамандра, должно быть уже около десяти часов утра. Они подходят так близко к Скейским воротам, что Елена узнает греческих вождей. Парис вызывает Менелая на поединок; затем идут речи Гектора и Менелая; посылают глашатаев в Трою и в греческий лагерь, чтобы привести живых ягнят; затем происходит торжественное жертвоприношение и поединок. Агамемнон произносит множество речей. Греки отгоняют троянцев обратно к стенам Трои и их тоже, в свою очередь, отбивают; однако они возвращаются назад, к своим кораблям.Греки должны были снова пойти в наступление, ибо на долине между Скамандром и Симоентом происходит страшная битва. Греки снова отступают. Гектор уходит в Трою; дальше идут длинные речи Гектора, Гекубы, Париса, Елены и Андромахи. Греки, видимо, снова пошли в наступление, поскольку Гектор и Парис встречаются с ними, выходя из Скейских ворот; затем произносят речи Гектор, Менелай и Нестор; поединок заканчивается уже к ночи, и наконец греки возвращаются в свой лагерь.

Таким образом, расстояние между городом и греческим лагерем пересекалось по меньшей мере шестьраз за время от десяти утра до семи вечера – дважды это делал глашатай, который привел ягненка, и не менее четырех раз армия, и даже один раз – в обратном направлении;и все эти марши и контрмарши могли осуществляться, несмотря на то какое огромное количество времени было потрачено на многочисленные речи, на жертвоприношения, на разные столкновения и два поединка. Таким образом, очевидно, что расстояние между греческим лагерем и Троей представлялось очень коротким и меньше3 миль. Бунарбаши находится в 8 милях от берега Геллеспонта; если, таким образом, Троя находилась бы на высотах Бунарбаши, то с десяти утра до семи вечера пришлось бы преодолеть по меньшей мере 50 миль, не принимая во внимание всю ту трату времени, которая происходила от различных названных мною причин.

Лешевалье и его соратники находят все это возможным, полагаясь на тот принцип, что Гомер, будучи поэтом, что-то преувеличивает и что воины в героические времена могли – или же считалось, что они могли, – совершать сверхчеловеческие подвиги. Однако если мы отложим в сторону вмешательство богов, то окажется, что Гомер, как отмечает Уэбб [980] , весьма точен в фактах: «Когда он рассказывает нам, что Ахилл, если бы Посейдон даровал ему хорошее плавание, оказался бы во Фтии (на расстоянии 200 миль) за три дня [981] и что корабли Нестора и Диомеда при постоянном попутном ветре проплыли от Трои до Аргоса (на расстояние 300 миль) за четыре дня [982] , он говорит не о героическом подвиге, а о весьма обычном плавании, поскольку Геродот считает на день плавания 700 стадиев (70 географических миль) и на сутки – 1300 стадиев [983] .

Телемах и Писистрат в колеснице, запряженной двумя быстрыми конями, добрались от Пилоса до Спарты за два дня на расстояние 50 миль [984] . Несомненно, для Телемаха было бы легче добраться до Спарты за полдня, чем грекам и троянцам выполнить задачу, которую наложила на них теория Лешевалье» [985] .

980

Webb P.B. Op. cit. P. 170.

981

В третий я день, без сомнения, Фтии достигну холмистой.

(Il. IX. 363)

982

День совершился четвертый, когда, добежав до Аргоса, Все корабли Диомеда, коней обуздателя, стали В пристани.

(Od. III. 180–182)

983

«Измерил я эти моря следующим образом: в летний день обычный корабль проходит до 70 000 оргий, а ночью – 60 000. Между тем от устья Понта до Фасиса (здесь длина Понта наибольшая) 9 дней морского пути и 8 ночей. Это составляет 1 110 000 оргий, или 11 100 стадиев»

( Геродот.IV. 86).

984

…Он ударил Сильным бичом по коням, и помчалися быстрые кони Полем, и Пилос блистательный скоро исчез позади их. Целый день мчалися кони, тряся колесничное дышло. Солнце тем временем село, и все потемнели дороги. Путники прибыли в Феру, где сын Ортилоха, Алфеем Светлым рожденного, дом свой имел Диоклес благородный; Дав у себя им ночлег, Диоклес угостил их радушно. Вышла из мрака младая с перстами пурпурными Эос. Путники, снова в свою колесницу блестящую ставши, Быстро на ней со двора через портик помчалися звонкий, Часто коней погоняя, и кони скакали охотно. Пышных равнин, изобильных пшеницей, достигнув, они там Кончили путь, совершенный конями могучими быстро; Солнце тем временем село, и все потемнели дороги. В царственный град Лакедемон, холмами объятый, прибывши…

(Od. III. 484–497; IV. 1)

985

Через гору Тайгет нет дороги для повозок, по которой непременно должны были ехать Телемах и Писистрат; и нет никаких признаков того, что когда-то здесь была такая дорога. Так что проехать в колеснице из Феры (теперь Каламата) через эти горы во все времена было невозможно. Скорее всего Гомер просто не знал местности.

На следующий день после первойбитвы «Илиады» троянцы посылают глашатая Идея в греческий лагерь, с предложением перемирия для того, чтобы похоронить мертвых [986] . Он заключает перемирие и приносит новость обратно в Трою; троянцы начинают собирать трупы и дерево, чтобы сжечь их, и тогда только восходит солнце [987] . Но сколько времени могло пройти между первыми проблесками зари и восходом солнца? Разумеется, не более полутора часов. Это вполне понятно, если мы предположим, что Троя находится на Гиссарлыке, поскольку если бы она была на Бунарбаши, то глашатаю пришлось бы проделать пешком по меньшей мере 16 миль, и он не мог бы сделать это менее чем за пять часов, ибо – как замечает Экенбрехер [988] – любой, кто читал Гомера, даже поверхностно, конечно, не может предполагать, что глашатай мог ехать на лошади или на колеснице, поскольку если бы оно так и было, то поэт бы открыто сказал об этом; но, напротив, он ясно говорит:

986

Рано утром Идей отошел к кораблям мореходным.

(Il. VII. 381)

987

Солнце лучами новыми чуть поразило долины, Вышед из тихо катящихся волн Океана глубоких В путь свой небесный, как оба народа встретились в поле.

(Il. VII. 421–423)

988

Eckenbrecher G.Op. cit. S. 29.

Рано утром Идей отошел к кораблям мореходным [989] .

А также:

Завтра же вестник Идей да пойдет к кораблям мореходным [990] .

И опять:

И обратно Идей отошел к Илиону святому [991] .

Экенбрехер добавляет [992] , что Велькер (Welcker) [993] , самый горячий защитник теории «Троя—Бунарбаши», предполагает, что глашатай мог бежать; ведь в «Илиаде» столько раз упоминается бег, и поэт одаряет своих героев сверхчеловеческой силой: «Однако он делает это тогда, когда хочет показать их более героическими и возвышенными, а не сделать их смешными. Можно ли представить себе, что глашатай, который должен заключить перемирие с целью похоронить мертвых, будет бежать рысью четыре часа! Тогда все-таки мы должны предположить, что если бы Троя находилась на Бунарбаши, то на заключение перемирия, его провозглашение, подготовку армий к выходу и их длинный переход потребовалось бы по крайней мере три часа перед тем, как армии могли бы встретиться. Таким образом, понадобилось бы по меньшей мере семь часов, чтобы осуществить то, на что, как говорит сам Гомер, потребовалось бы самое большее полтора часа.Это доказывает, что расстояние, на котором, по мнению Гомера, находилась Троя от Геллеспонта, более чем в четыре раза меньше, чем расстояние от Бунарбаши до побережья в троянскую эпоху».

989

Il. VII. 372.

990

Il. VII. 381. См. выше.

991

Il. VII. 413.

992

Eckenbrecher G.Op. cit. S. 29.

993

Welcker.Kleine Schriften. Band II. S. 18.

На третий день, после заката [994] , Гектор велит троянцам разбить лагерь на берегу Скамандра [995] и приказывает быстро привезти из города коров, овец и вино [996] ; животных и вино, а также хлеб немедленно доставляют из Трои [997] . Коровы и овцы идут медленно, особенно ночью, но тем не менее они прибывают , поспешно.Троянцы забивают животных и приносят жертвы богам [998] . Однако троянский лагерь находился вблизи кургана Ила [999] , на левом берегу Скамандра, поскольку тысячи огней сторожевых костров троянцев были видны между греческим лагерем и рекой [1000] ; курган Ила был также близок к бродучерез Скамандр [1001] . Таким образом, троянский лагерь, находившийся близ кургана Ила на левом берегу Скамандра, около брода через него, был, как мы уже видели, рядом с Троей; доказательством этому служит, помимо всего прочего, утверждение поэта, что их сторожевые костры горели перед Илионом . Близость этого троянского лагеря к греческим кораблям на берегу Геллеспонта нельзя было показать лучше, чем в том пассаже, где изображается, как Агамемнон смотрит из своей палатки на долину и как он тревожится, видя сторожевые огни троянского лагеря, которые горят перед Илионом,и слыша звуки флейт и свирелей троянцев и гул голосов воинов [1002] .

994

Пал между тем в Океан лучезарный пламенник солнца, Черную ночь навлекая на многоплодящую землю. День сокрылся противу желаний троян; но ахейцам Сладкая, всем вожделенная, мрачная ночь наступила.

(Il. VIII. 485–488)

995

В войске троянском совет сотворил блистательный Гектор, Вдаль от ахейских судов, к реке отошедши пучинной, В чистое поле, где место от трупов свободное было.

(Il. VIII. 489–491)

996

Сами скорее из града волов и упитанных агниц К вечере в стан пригоните; вина животворного, хлебов…

(Il. VIII. 505, 506)

997

После из града и тучных волов, и упитанных агниц К рати поспешно пригнали, вина животворного, хлебов…

(Il. VIII. 545, 546)

998

И сожигали полные в жертву богам гекатомбы. Их благовоние ветры с земли до небес возносили Облаком дыма…

(Il. VIII. 548–550)

999

Гектор, когда уходил я, остался с мужами совета, С ними советуясь подле могилы почтенного Ила.

(Il. X. 414, 415)

1000

Столько меж черных судов и глубокопучинного Ксанфа Зрелось огней троянских, пылающих пред Илионом. Тысяча в поле горела огней, и пред каждым огнищем Вкруг пятьдесят ратоборцев сидело при зареве ярком.

(Il. VIII. 560–563)

1001

Путники вскоре, проехав великую Ила могилу, Коней и месков своих удержали, чтобы напоить их В светлой реке…

(Il. XXIV. 349–351)

Однако этот пассаж противоречит предыдущему, поскольку изображает гробницу Ила на правом берегу Скамандра.

1002

Ибо когда озирал он троянский стан, удивлялся Их огням неисчетным, пылающим пред Илионом, Звуку свирелей, цевниц и смятенному шуму народа.

(Il. X. 11–13)