Иллюзион. Сказки оживают в полночь
Шрифт:
Василий выронил недоеденный ломоть хлеба. Даже для его мозга, поддёрнутого пеленой внушения, подобные выражения были уж больно резки.
– Свет, говорю, дай, бестолочь!
– поторопило его сердитое бурчание из недр подвала.
Богатырь суетливо схватил со стола оплавившуюся свечу и заторопился к Лукерье, правда едва не застрял в узком проёме. Слишком широки оказались его плечи. Едва деревянный настил не проломил, но обошлось.
Сапоги снова потонули в чём-то мокром. Подсветив, стало понятно, что подвал по щиколотку утопал в воде, причём одной стороной, так как пол был наклонен. Он же сам видел, что избушка скособочена. Видимо, хрупкое строение медленно
А Лукерья не боялась. Ей было глубоко фиолетово, что её хата скоро потонет. Она жила по принципу: день простояло и на том спасибо, ещё, значит, поживём. Так что бассейн в подвале её не беспокоил. Она преспокойно плескалась в грязной воде обутыми в лёгкие лодочки ногами, высматривая что-то на полках. А таких тут было много. Даже не полок, а торчащих из стены досок, заставленных всякой ерундой мимо которой носились испугавшиеся света крысы.
– Посвети, - потребовала она у Васи.
– Ага, так… Гусли-самоплясы не то, рубашка крапивная не то, горшок-кашевар нет, шапка-невидимка, гребешок, полотенце… Нет, нет… Ага, - радостно воскликнула Лукерья.
– Клубок путеводный. Покажет дорогу. Лови, - Василий с трудом поймал пущенный в него клубок. Внешне невзрачный. Обычные шерстяные нити. А Луша, тем временем, переместилась ниже, выискивая ещё что-то.
– Дальше поехали. Летающая дубинка, бочка Салтана, веник… Эй, а я тебя искала! Неделю подмести нормально не могу. Так… медовуха, медовуха… Класс, запасов ещё на недельку хватит… Вот, - в полумраке сверкнул серебряный росчерк. Довольная Лукерья протянула гостю круглый щит.
– Самая крепкая сталь. Выдержит что угодно. Пригодится, когда дракончик захочет сделать из тебя шашлычок.
Трехглавую ящерицу, бывшую когда-то человеком, Луша не жалела. Людей в принципе она не любила и с удовольствием бы сидела с попкорном, наблюдая, как человечество друг дружку убивает. Никого нет хуже, чем человек. Он по натуре своей жестокий, корыстный, двуличный и жадный. В этом его главное отличие от животного. Мир зверей куда порядочней. У него есть честь и нерушимые законы.
С подарками наперевес Лукерья проводила Василия на задний двор и вежливо отправила гулять дальше. Оставлять с ночёвкой непонятных молодых людей, у которых желудок, как бездонное ведро, а лапища размером с её голову, в планы гостеприимной хозяйки не входило.
Луша помахала на прощание удаляющемуся богатырю, поспешившему за ожившим клубком, и хмуро поглядела на уже поддёрнутые нотками разложения огромные курьи ножки, вокруг которых кружили вороны.
Поглядела и поспешила обратно в дом. Надо завтра закопать эту дрянь, а то уже мерзко становится. Или в болото спихнуть, но как она такую тушку потащит в одиночку? Эх, надо было Васю попросить, для него это как одуванчик сорвать, но уже поздно. Могучая спина скрылась в тёмной чаще. Богатырь продолжил путешествие.
С путеводным клубком дело стряпалось в разы быстрее. Если обычному человеку пришлось бы вприпрыжку и с вытянутым языком бежать за шустрыми ожившими нитками, уговаривая магический артефакт делать привалы, Василию лишь требовалось сделать шаг пошире. Так что, понятное дело, оставшийся путь у него вышел в разы короче, чем мог бы занять.
Хрустальное ущелье расположилось на усыпанном галькой берегу, да так близко к воде, что накатывающие волны за многие годы натёрли горную возвышенность до сверкающего блеска, оттуда и название. Высокий сужающийся проход утопал по колено в море, но шагов через двадцать шёл на резкий спуск, отчего остатки спадали водопадом вниз. Удивительно, но внутри
Десятки ответвлений, скользкая земля и полное отсутствие ориентиров - Василий смело шагал вперёд, стискивая рукоять вверенного ему щита. Второй подарок прыгал где-то снаружи. Клубок не любил сырость.
В какой-то момент проход начал расширяться. Тогда и появились первые консервы. Ну, в смысле остатки отважных храбрецов в проржавевших латах. Ни доспехи, ни мечи, ни копья им не помогли.
Что-то громко хрустнуло под громадным сапогом. Вася мысленно извинился перед беднягой, чей череп только что раздавил. Образовавшийся шум вместо того, чтобы затихнуть стал нарастать. Все громче и громче, эхом отскакивая от стен. Богатырь напрягся. Он уже понял, что выдал себя. Теперь оно знает, что к нему нагрянули гости. Чтобы оно не было.
– Выходи, чудище на бой честный!
– грозно крикнул в темноту он.
Не успел его подхваченный эхом голос затеряться в сумрачном лабиринте, как светящиеся своды вдалеке заалели. Зарево начало стремительно приближаться. Кожу обдало сухим жаром. Трехглавый монстр решил атаковать. Подло: без предупреждения и переговоров. Ещё секунда и пламя настигнет цели. Коллекция отважных покойников вот-вот пополнится новым экспонатом.
Вася поспешно упал на землю, в последний момент вспомнив про подарок Лукерьи. Огненное одеяло с головой накрыло спрятавшегося за щитом богатыря.
Глава 4. Лес невест
Генри проснулся от щекотки в ухо. Он почему-то очень приглянулся лесному кролику. Едва тело пошевелилось, зверёк испугался и дал стрекоча. Атлас довольно потянулся. Порой очень приятно поспать на свежем воздухе. Солнце давно встало, но лиственный навес, под которым он приютился на ночлег, надёжно защищал от солнцепёка. Сытный завтрак и вот он уже снова пустился в дорогу.
Какой это уже был день? Двадцатый? Двадцать первый? Наверное, и неважно. Одно он точно знал - Серебряное царство осталось позади. Начались нейтральные земли. То ещё местечко. Кого тут только не обитало. Об этих территориях ходили разные слухи. Именно сюда в основном стекалась ищущая приключений неугомонная молодёжь. Те, кто постарше обычно были поумнее и тихо сидели дома.
Вот и болотные топи остались в стороне. Генри, наслышанный о негостеприимной ведьме, живущей в избушке на курьих ножках, благоразумно не стал связываться с нравной старушкой. Решил обойти и угодил в лес невест - кладезь заколдованных барышень. На любой вкус и цвет. Вот только почему и за что они были прокляты, никто не знал. Тут как рулетка. То реально милую и добрую встретишь, то на такую стерву напорешься, что сразу станет понятно, почему от неё избавились. За такими услугами частенько, кстати, к Баба-Яге и обращались.
– Эй, брат!
– окликнул проходящего мимо Генри высокий плечистый мужик, сидящий на пеньке возле подвешенного на цепях стеклянного гроба и точивший топор.
– Будь другом, поцелуй красавицу, а.
Генри осторожно приблизился. Уж больно интересно было посмотреть, что за красавица такая там лежит. Вот только вместо красавицы на атласных покрывалах сладко похрапывала далеко не миниатюрная девушка. Удивительно, как цепи выдерживали эту… пышку с тройным подбородком.
– Не, спасибо. Я жениться пока не тороплюсь, - осторожно попятился Атлас, надеясь, что в отместку в него не прилетит топор.