Иллюзион. Сказки оживают в полночь
Шрифт:
– И что говорила?
– Просила не убивать. Молола какую-то чушь. Мол, отпусти - желания буду исполнять.
Генри ещё раз посмотрел на рыбу в ведре. Дохлая, как есть.
– А ты её… того?
– Ну, конечно, того! Я ж не совсем дурак. Какие к черту желания? Шибанул её об камень и дело с концом. Вот только теперь мне как-то не по себе… Может не стоит её жрать-то?
– Знаешь, жрать то, что с тобой разговаривало в принципе как-то не очень, - резонно заметил Генри.
– Особенно если ты понимал, что именно оно там говорило.
– Вот и я о том же, - расстроился Руслан.
– Получается, зря я её прибил. Всё равно
– Было бы обидно.
– Не говори. Совсем непруха. Ну вот… ещё и девочки ушли, - расстроился новый знакомый, заметив, что берег успел опустеть. Он разочаровано поднялся с колен, отряхивая налипшую грязь. Мыском ботинка было без особой уверенности пнуто ведро.
– Жрать охота, да разве наешься двумя карасями?
– Да разве это проблема, - Генри достал из-за пазухи клок платья Змеиной Хозяйки и расстелил на земле. На большом лоскуте из ниоткуда появился горячий обед: варёная картошка, квашеная капуста, окрошка, куриные окорочка, кувшин кваса и ароматный хлеб. Всё горячее и свежее, словно только приготовленное.
– Вот досада. Поскромничала. В прошлый раз были блины с икрой, - лоскут обиженно затрепыхал бахромой, норовя щёлкнуть по носу неблагодарного нахлебника.
– Молчу, молчу! Я пошутил! Спасибо. Меня всё устраивает!
– тут же пошёл на попятную Атлас, прикусив язык. А то вообще без обеда останется.
– Ого, - завистливо выдохнул Руслан.
– Скатерть-самобранка. Где взял?
– Одна… э-э-э, уважаемая дама подарила, - внимательно поглядывая краем глаза на обед, осторожно ответили ему.
– Она сама решает, что приготовить. Никогда не угадаешь. Вчера вон я ужинал расстегаями и киселём. А позавчера завтракал рассольником.
– Кру-у-уто, - ароматы сбивали с ног. В желудке Руслана громко заурчало, от чего тот смутился.
– Чего стоишь?
– поторопил его Атлас.
– Присоединяйся. Тут на двоих хватит с лихвой.
– Да. Умеешь ты друзей заводить, - повторного приглашения не требовалось. На еду тут же набросились, словно с голодного края прибежали.
– Ф-ы воо-пще х-уда путь-то дер-фишь?
– разламывая буханку хлеба пополам и засовывая чуть ли не весь кусок в рот, поинтересовался Руслан.
– Куда глаза глядят.
– Э-фо ф-ак?
– А вот так. Иду себе и иду. Куда-нибудь да приду, - рассказывать про наказ Хозяйки Генри не хотелось. Он и сам до конца не был уверен, что поступил правильно, послушав её. Если он-то до сих пор был уверен, что это глупо: вслепую слушаться кого-то, пускай и вроде как обладающего даром видения, то что на это скажут остальные?
– Забавный ты, Генри, - прожевав, нормально ответил новый знакомый.
– Откуда родом - не знаешь. Куда идёшь - не знаешь. А что за вещица у тебя на шее хоть знаешь? Кто она?
– Ты о чём?
– не понял тот.
– Кольцо. Где та, кому оно предназначается?
Генри потеребил выглянувшую из рубахи цепочку с медальоном, на которой с недавних пор висело и кольцо. Чтоб не потерять.
– Будешь смеяться, но тоже не знаю, - усмехнулся он.
– Ничего не помню про свою жизнь. Только последние месяцы.
Руслан удручённо присвистнул.
– Вот это тебе не подфартило.
Атлас в ответ согласно кивнул. Забавно, но странные словечки, явно не подходящие этому миру, обоих совершенно не смущали. Они словно и не замечали их. Как и не задумывались, откуда они взялись в головах. Как и в случае с Региной, древняя магия, нацеленная на выборочную амнезию, исправно работала. Ростовщик не мог стереть личность полностью, иначе подопытные забыли бы не то только как правильно держать ложку, но и как дышать. А это создало было очевидную проблему.
Приятно проведя время, парни распрощались. Руслан пошёл относить свой скромный улов домой, предварительно выбросив дохлую щуку обратно в реку: авось оживёт. Что стало дальше с волшебной рыбиной история умалчивала, но поговаривали, что какой-то местный дурачок из соседнего царства, вечно таскающийся с какой-то рыбёхой подмышкой, скоренько женился на царёвой дочери. Звали его, кажется, Емеля. Или Евгений. Или вообще Егор.
Руслан предлагал Генри погостить у него, пускай в скромном жилище, зато со стенами и потолком, но тот отказался. Что-то звало Атласа дальше. Словно кричало: не нужно задерживаться, вперед-впред-вперед. Чуйке тот привык доверять, так что, не дожидаясь вечера, двинулся дальше в дорогу, вот только ближе к закату заплутал, свернул не туда и очутился в сладко пахнущем яблоневом саду. Слишком поздно Генри понял, что это был сад Ирия. Обители древних птиц: Алконостов и Сиринов.
Включить задний ход не получилось. Сад обладал удивительным свойством меняться. Так, где секунду назад была дорожка, теперь прорастала раскидистая яблоня. Сад с каждым последующим шагом превращался в лабиринт, а с ветвей через листву на чужака смотрели хищные женские глаза.
Алконост и Сирин - крупные птицы размером с орлов, но с головами женщин обладали чарующим голосом, только Алконост дарил своим пением счастливое забытье, а Сирин скоропостижную смерть. С учётом того, что и забытье в конечном итоге заканчивалось тем, что человек сходил с ума, обе стоили друг друга. И сейчас эти неравные особы в количестве не одного десятка сверлили Генри взглядами.
Атлас ускорился. Птицы напряглись. Он целенаправленно не смотрел им в глаза, чтобы не провоцировать - те нервно ёрзали на месте, оглушая сад клёкотом. Он петлял между деревьев, ныряя под низкие ветки - Алконосты расправили свои чёрные крылья, Сирины белые. Он случайно наступил на упавшее яблоко, раздавив его - они открыли рты…
Генри поспешно зажал уши руками, начав напевать себе под нос что-то совершенно абсурдное: с глупыми словами и прилипчивым мотивчиком. Где он вообще услышал эту песенку, Атлас сам не знал. Да это было и неважно. Главное, благодаря ей получалось перекричать смертельное пение.
Птицы сорвались с мест. Им не нравилось равнодушие к их творчеству. Они резво спикировали вниз, хлеща его крыльями по лицу. До крови царапали острыми когтями руки - всячески старались, чтобы Атлас отнял их от ушей. Сзади клубилось настоящее грозовое облако. Магические птицы собирались в стаю, намереваясь проучить невежду. Ещё пара секунд и в его спину должны были впиться десятки когтей…
Генри выскочил на открытую поляну с единственной яблоней по центру. Огромной и настолько плодовитой, что усыпанные ветви накренились до самой земли. По тёмной коре пробирались наверх белые крупные вены, теряющиеся в вышине. Атлас уже было подумал, что вот тут-то ему придёт конец, слишком уж открытое пространство, без проблем можно заклевать до смерти, но стая внезапно отступила. Кружилась в стороне, но нападать не нападала.