Иллюзия греха

Маринина Александра

— Вы не волнуйтесь, Ира, — мягко сказал он. — Давайте отойдем в сторонку и присядем где-нибудь.

— Не пойду я никуда, — отрезала она. — Что с девочками?

— Ну что ж, — вздохнул мужчина, — не пойдете — значит, поговорим здесь. Во-первых, познакомимся. Меня зовут Юрий Викторович, фамилия моя Коротков, майор милиции, работаю на Петровке, в уголовном розыске. Удостоверение показать?

— Что с девочками? — тупо повторяла Ира, чувствуя, как внезапно ослабели ноги и начали неметь руки.

Человек из уголовного розыска пришел, чтобы поговорить о сестре? Об Оле? О Наташе? Что случилось, почему он пришел в семь утра, чтобы поговорить с ней? Что-то страшное?

— Ира, вашу сестру Наташу похитили.

—

Что?! — чуть не закричала она. — Что вы сказали?

— Успокойтесь, Ира, мне нужно поговорить с вами не для развлечения, а для дела, и, если вы будете паниковать, вы мне ничего путного не скажете. Возьмите себя в руки, пожалуйста.

— Да, — тихо сказала она, стуча зубами. — Да. Сейчас. Коротков смотрел на трясущуюся синюшно-бледную девчонку и с благодарностью подумал о Насте. Это именно она вчера вечером подсказала ему созвониться с Владом Стасовым и посоветоваться с ним, как лучше всего вести себя с Ирой Терехиной, чтобы добиться нужного результата. Девочка непростая, предупредила Настя, с норовом, судьба изломанная, к ней трудно подладиться, если не знаешь ее характера. Стасов же, поразмыслив, ответил, что главная черта у Ирины — практичность. У нее есть цель, и к этой цели она движется, подчиняя ей все свое существование, поэтому для нее всегда на первом месте — дело, а эмоции вообще значения не имеют. Чтобы девочка не раскисала, ее нужно во время разговора постоянно ориентировать на дело, на цель, на конечный результат и конкретные действия по его достижению, эти категории ей близки и понятны, вот ими и надо оперировать.

— Первое, что я хочу вам сказать — ваша сестра в безопасности.

— Откуда вы знаете?

— А вы подумайте вместе со мной, — как можно неторопливее и спокойнее говорил Коротков, чтобы дать ей успокоиться. — Вашу сестру могли убить, если она кому-то мешает. Но ее не убили, а именно увезли из больницы. Это не может быть похищением с целью выкупа, с вас взять нечего, это всем известно. И никакими тайнами и секретными сведениями она не владеет, это тоже всем понятно. Значит, мучить и пытать ее никто не будет. Наша с вами задача — понять, что есть в вашей сестре такого, что могло бы заинтересовать похитителей. И в этом вы должны мне помочь. Если мы поймем, чем их заинтересовала Наташа, мы сможем вычислить, кто они такие. Мы их найдем, а значит, найдем и место, где они прячут Наташу. И спасем ее. Схема ясна? Ира по-прежнему стучала зубами и, казалось, вот-вот свалится в обморок, но взгляд ее стал осмысленным.

— С ней ничего не случится? — спросила она.

— Я очень на это надеюсь. Но, как говорится, на Бога надейся, а сам не плошай. И мы с вами должны сделать все возможное, чтобы выручить вашу сестру как можно быстрее. Поэтому я хочу, чтобы вы взяли себя в руки и начали отвечать на мои вопросы. Давайте-ка будем работать, а не сопли размазывать.

— Да, — снова кивнула она, — да. Сейчас. Вы спрашивайте, что нужно, я уже соображаю. Пойдемте вон туда, — Ира показала рукой в сторону соседнего дома, — там скамейка есть. Меня что-то ноги не держат.

Они дошли до скамеечки и уселись в тени высокого раскидистого дерева.

— Припомните, Ира, кто-нибудь когда-нибудь интересовался вашими сестрами и братом? Не обязательно в последнее время, вообще за те шесть лет, которые прошли после несчастья.

— Нет, никто. Никому до них нет дела.

— А тот человек, который ходит в больницу их навещать?

— Не знаю я, зачем он ходит. Ко мне не приходил и ничего не спрашивал. Я уже говорила той женщине, которая с Петровки.

Той женщине. Конечно, Ира имела в виду Каменскую. Интересно, неужели она совсем не помнит самого Короткова? Ведь именно он, Коротков, был тогда с Анастасией в больнице, когда убили медсестру Алевтину Мырикову. Ира подходила к ним, просила передать фрукты и конфеты детям. Неужели не помнит?

Судя по всему, нет.

— Ира, а вы меня помните? — внезапно спросил он.

— Нет, — она покачала головой. — Мы разве знакомы?

— Я брал у вас сумки с фруктами, когда убили медсестру и в отделение никого не пускали. Вспомнили?

Она внимательно посмотрела на него, потом снова покачала головой.

— Нет, не узнаю. Женщину помню, она раньше домой ко мне приходила с дядей Владиком Стасовым, а вас не узнаю.

— Неужели я так изменился? — шутливо удивился Коротков. — Чуть больше недели прошло, а вы не помните.

— Не помню. Помню, конечно, что был мужчина, но в лицо не узнаю. А это правда вы были?

— Правда.

Да, любопытная девчонка. Все, что не нужно, из головы долой. Живое воплощение прагматичности. Взял дядька сумку с продуктами, обещал детям отдать — все, о нем можно забыть, он свою историческую роль выполнил и может отдыхать. Или шок от известия об исчезновении сестры так на нее подействовал?

— Ира, постарайтесь как можно точнее ответить: чем Наташа отличается от вас всех? От вас лично, от Оли, от Павлика? Я не имею в виду возраст.

— Натка самая умная, — тут же ответила Ира. — Все говорят, она очень способная от природы.

— Кто это — все? — насторожился Коротков.

— Врачи, медсестры. Она сама занимается, школьную программу осваивает, я ей учебники разные достаю, какие она просит. Иногда полгорода обегаю, пока найду.

— Ну хорошо, а еще что?

— А еще...

Она задумалась, потом на губах ее появилась робкая дрожащая улыбка.

— Натка красивая. Уж не знаю, в кого она уродилась, я-то, сами видите, какая, да и Олечка у нас не удалась. А Наташенька — как картинка.

— Ирочка, — ласково сказал Юра, — вы же понимаете, из-за красивого лица женщин уже давно не похищают, у нас не средневековье. Ну подумайте, пожалуйста, что такого есть в вашей сестре, из-за чего ее могли похитить. Не вас, не Олю и не Павлика, а именно ее.

— Я не знаю, — почти прошептала Ира. — Вы не сердитесь на меня, я ничего умного вам не сказала. Я даже не понимаю, что вы хотите от меня услышать. Вот если б вы Натку спросили, она бы вам сразу ответила.

— Хорошо, Ира, пока оставим это. Я вот о чем вас попрошу. Во-первых, постарайтесь ни с кем не обсуждать исчезновение вашей сестры. Вам это должно быть несложно, раз вы сами говорите, что детьми никто, кроме вас самой, не интересуется. Спрашивать у вас никто ничего, таким образом, не будет, а сами вы не рассказывайте. Договорились?

— Конечно, раз так надо.

— Теперь второе. Вот моя карточка, здесь все телефоны, по которым можно разыскать меня или Анастасию Павловну Каменскую. Вы ее помните, она к вам приходила. Как только вам захочется что-то сказать мне, сообщить или спросить, звоните немедленно в любое время дня и ночи, не стесняйтесь. И третье, самое главное. Если кто-нибудь вдруг проявит интерес к вам или к младшим детям, а может быть, и к вашей маме, немедленно сообщите мне. И постарайтесь как можно лучше запомнить этого человека и все, что он вам говорил. Вообще любой новый человек, который в ближайшее время появится около вас, должен быть вами замечен. Вы меня поняли, Ира? Безопасность и свобода вашей сестры в наших с вами руках, все будет зависеть от того, как мы себя поведем. И мы с вами должны быть предельно собранными, внимательными, осторожными и не допускать ошибок. Я могу на вас положиться? Она подняла на него глаза, самые обыкновенные глаза, маленькие, серые, в обрамлении густых коротких ресниц, и в этих глазах Юра прочел твердую решимость и даже почти спокойствие. Прав был Влад, этой девочке постоянно нужен практический стержень, простой и понятный, который не даст ей упасть и сломаться. У нее должна быть Цель. Должно быть Дело, Которому Она Служит. И тогда все встает на свои места.