Иллюзия вины
Шрифт:
Это было словно отрезать себе руку. Я отнял жизнь у человека ни за что… просто так. С тех пор для меня все изменилось. Я перестал понимать, что правильно, а что нет. Я начал сомневаться в правильности того, чем так спокойно занимался в прошлом — я уже не был уверен, что поступал верно, отнимая людские жизни. Тогда я разуверился во многом, я стал думать, что не заслуживаю жизни за то, что сделал и пришел к выводу, что согласно своему кодексу мне следует лишить жизни себя. Я пытался объяснить свои чувства, как близким, так и своим сослуживцам, но все они были неспособны понять каково мне — никто из них не лишал жизни настолько невинного человека. И кто бы что мне ни говорил по этому поводу, убеждая меня, что случайности случаются и вины моей в этом нет, я все равно ощущал себя виноватым и был не в состоянии спокойно жить.
В надежде отвлечься от депрессивных мыслей, я согласился на предложенную отцом работу в ФБР. Отвлечься мне удалось, однако, проведя на службе в Бюро какое-то время, я понял, что ни от чего я так и не отвлекся, а лишь загнал проблему гораздо глубже в свое сознание, в результате чего она начала медленно разрушать меня изнутри. Мое прошлое будто начало меня атаковать из глубин сознания. Мне все чаще порой становилось настолько плохо, что я начинал с некой надеждой посматривать на свой пистолет. Я стал смотреть на свое оружие, как на спасителя — на предмет, способный избавить меня от страданий раз и навсегда. Нужно было лишь набраться смелости, приставить ствол к виску и нажать на спусковой крючок. Казалось, это так легко, так просто — моментальное избавление от всех тяжелейших проблем в жизни и восстановление справедливости… нужно только нажать, только набраться смелости.
Но я понял, что это не выход. Ситуации бывают разные и иногда самоубийство для человека — это единственный выход, наравне с проявлением смелости такого человека. Что делать, скажем, бедняге с неоперабельной опухолью мозга на последней стадии? Человек с таким диагнозом ясно понимает, что впереди его ждет мучительная смерть. Ради чего ему терпеть адскую боль, когда нет ни единого шанса на положительный исход? Он лишь будет умирать в агонии и в конце не получит никакого вознаграждения за свои муки. В такой ситуации человек вполне может найти в себе силы прекратить свои муки.
Однако это был не мой случай. Для меня самоубийство было бы самообманом, а никаким не решением проблемы — это было бы самым что ни на есть трусливым бегством, признанием собственной слабости. А я не мог признаться себе в том, что я трус — я не был таким и, несмотря ни на что, я всегда боролся и шел дальше. И потому я решил, что чего бы мне это не стоило, я не опущусь до самоубийства, я всегда буду находить в себе силы идти дальше и буду с интересом встречать любые сюрпризы, преподнесенные жизнью. Ведь умереть легко — это я всегда успею, а вот какого-то черта мы все живем, да еще и страдаем. Не верилось мне, что все пережитое напрасно, что в этом нет никакого смысла. Должен быть какой-то смысл, и пока я не найду этот смысл для себя, хоть наименьший смысл, хоть самый нелепый… я не сдамся.
Это я решил для себя давно и всегда придерживался намеченного пути. А сейчас… сейчас мне это уже не кажется столь здравым решением. Я буду терпеть, буду лежать здесь под завалами и мысленно бороться за свою жизнь так долго, как только смогу, но мои силы не безграничны. Смутно представляю себе, как можно совершить суицид, оказавшись в моем положении… но не знаю, сколько я еще выдержу. Возможно, находясь в полном отчаянии, я и найду способ избавить себя от страданий.
Казалось, я уже провел под завалами целую вечность. Время здесь ничего не значило, я просто был здесь… существовал, не в состоянии что-либо предпринять. Все, что у меня было — это мой разум. Все, что я мог делать — это размышлять. И я размышлял, долго размышлял. Я думал обо всем, что случайным образом всплывало в моем израненном сознании. Я вспоминал все свое прошлое, перебирал по крупицам всю свою жизнь и оценивал прожитые годы.
Находясь в таком положении, балансируя между жизнью и смертью, не зная, выберешься ли ты отсюда живым или умрешь в страшных муках, начинаешь крайне серьезно задумываться о том, что тебя ждет дальше в случае смерти и о том, что, собственно, представляет для тебя тот кусок прожитой тобою жизни.
Я начал размышлять о жизни и смерти. Я пытался понять свое восприятие жизни, я думал о своем отношении к смерти, я словно делал окончательные выводы и подводил итог своего существования. Мыслительный процесс помогал мне оставаться в сознании и создавал некую иллюзию борьбы за свою жизнь. Мне казалось, что пока я мыслю, пока я остаюсь в сознании — я что-то делаю для своего выживания. Я сражался сам с собой, изо всех сил стараясь не отключиться. Тонкая нить связывала мое затухающее сознание с реальностью, и я был уверен, что если эта нить оборвется, я уже не проснусь.
Однако, как бы отчаянно я не старался, в какой-то момент этой мучительной вечности мое сознание понемногу начало покидать меня, я будто засыпал, не в силах больше сражаться с самим собой. Против меня было все: и мое физическое состояние и психологическое — я был в таком жутком положении, что хотел просто заснуть… заснуть, отдохнуть… не просыпаться…
Я почти потерял сознание, когда грохот, доносящийся откуда-то снаружи, вновь привел меня в чувство.
Там кто-то есть, кто-то ищет меня? — подумалось мне.
Но повторный грохот развеял мою неуверенность в шуме — это был всего лишь гром. Естественный природный гром, оглушающе гремящий где-то далеко на недостижимой для меня поверхности и довольно глухо доносящийся до места моего погребения. Глухо, но достаточно громко, чтобы держать меня в сознании.
Я был полностью отрезан от внешнего мира и понемногу терял связь с реальностью, переставая понимать, где нахожусь, но гром вернул меня в сознание. Это было похоже на весть из другого мира, в котором я когда-то жил, но уже начал забывать его наравне со своей прежней жизнью. А теперь у меня появился шанс снова установить связь со своим прошлым и я стал прислушиваться к грому. После вечности, проведенной здесь в абсолютной тишине, грохот грома казался настоящим чудом. Я будто был забыт на веки, а потом обо мне внезапно кто-то вспомнил и послал сообщение.
За шумом грома последовал и приевшийся уже за последние дни звук дождя. Некоторое время, звук миллионов падающих капель был едва различим, но затем дождь начал стремительно усиливаться и я уже отчетливо слышал, как вода билась и журчала где-то на поверхности. Прошло еще немного времени и случилось то, чего я по какой-то причине даже не ожидал — вода добралась до меня и закапала мне на лоб. Одна капля, вторая, третья… их частота постепенно усиливалась и довольно быстро мой лоб стала поливать небольшая струйка. Очевидно, вода преодолевала долгий и непростой путь, добираясь до меня, и потому по пути превращалась мерзкую жижу, смешанную с грязью, строительной пылью, ржавчиной и всеми остальными веществами, задетыми по дороге. Вся эта гадость лилась мне прямо на лицо и с каждой секундой поток водяной грязи все усиливался.
Чувства у меня были противоречивые. С одной стороны мне было мерзко ощущать, как по моему лицу растекается какая-то гадость, но с другой стороны эта мерзость содержала в себе воду. К тому времени моя жажда и сухость горла достигли уже своего предела и я едва сдерживал себя, чтобы не раскрыть рот и попробовать проглотить хоть бы каплю. Я уже почти был готов проглотить что угодно, только бы не засохнуть от обезвоживания. В конце концов, я не выдержал и, раскрыв рот, попытался поймать им немного жидкости. У меня получилось. Во рту все уже будто начинало отмирать, казалось, я перестал не то что чувствовать вкус, но и любое прикосновение внутри. Мне удалось сделать пару глотков грязи и я даже не ощутил отвращения. Я вообще ничего не чувствовал внутри. Тогда я решился на новые пару глотков и, достаточно смочив горло, вернул себе возможность ощущать. Я почувствовал, какой мерзости только что наглотался и сразу же начал плеваться и кашлять.