Иллюзия вины
Шрифт:
В ответ на лекцию о своем состоянии я лишь презрительно фыркнул и заметил, как Райан заинтересованно смотрит на свою забинтованную руку с отрубленным мизинцем.
— Что? — спросил я. — После такого потеря мизинца уже не кажется такой уж страшной проблемой?
— Да уж… не кажется, — усмехнулся Райан, — постой… ты помнишь, как я лишился пальца?
— Я лишь помню, что ты его лишился. И подожди, не надо меня шокировать историей о том, как это произошло, пусть будет интрига, — саркастически отозвался я и перевел взгляд на Харрингтона, — это нормально, что я вот… вот так помню события? Помню результат, но не то, что ему предшествовало.
— Да, вполне, — заверил меня доктор и окинул ироничным взглядом нас с Райаном. — У вас ребята, похоже, весело в ФБР, то пальцев лишаетесь, то памяти… из-за проломленного черепа.
— Все ради безопасности наших граждан, — усмехнулся отец, очевидно вспомнив о множественных собственных травмах, полученных в былые времена, когда он работал полевым агентом.
— А я не могу повредить определенную часть мозга, чтобы избавиться от… определенных воспоминаний? — спросил я Харрингтона.
— Хоть кусок мозга вырезайте — это не поможет, — почти насмешливо ответил он. — Видите ли, наш мозг устроен таким хитрым образом, что вся информация в нем распределена несколько… загадочно и представляет собой единое целое. То есть нельзя это единое целое разбить на части и удалить какой-то определенный фрагмент — пока у вас есть хотя бы часть мозга, память все равно будет оставаться, как единое целое. Можно либо удалить целиком всю память, что летально для человека, либо временно ее повредить, как в вашем случае, но удалить что-то определенное — невозможно.
— Жаль… но когда я лежал там под завалами, мне казалось, что я помнил несколько больше чем сейчас.
— Постойте, — доктор удивленно посмотрел на меня, — вы хотите сказать, что вы были в сознании, когда были погребены под землей?
— Да… я довольно долгое время находился в сознании.
— Но это невозможно, вы получили свою травму головы в момент обрушения, это должно было почти сразу спровоцировать коматозное состояние…
— Но я же помню, как был там… я испытывал физическую боль, — я погрузился в ужасные воспоминание о проведенной вечности под завалами.
— Агент Стиллер, но ведь вся наша боль находится в голове…
— Ну да… в голове, но моя правая нога, — я притронулся к забинтованной ноге рукой, — я помню, как нащупал обломок, намертво впившийся в нее.
— Ваш мозг мог вам много чего показать, основываясь на внешних ощущениях…
— Что вы хотите сказать? Все… все, что я испытывал под завалами… боль… страх, — я вдруг понял, что на мне нет ни единого пулевого ранения и на голове из повреждений только проломленная кость на затылке, — мне все это… привиделось?
— Я думаю, все же привиделось, но истина известна только вам. Есть незначительный шанс, что после получения травмы, вы каким-то чудом оказались в сознании… но в моей практике подобного еще не было. Скорее всего, это такая же иллюзия, как и тот, человек, которого вы якобы видели у себя в палате.
— Видели бы вы мои иллюзии, — тихонько сказал я себе под нос.
— В любом случае, я бы сейчас рекомендовал вашему коллеге и вашему отцу, — Харрингтон поочередно кивнул на Райана и отца, — рассказать вам все те события последних дней, о которых вы не помните. Так, если вы начнете заполнять свои пробелы вымыслами, то эти вымыслы будут хотя бы опираться на реальные события. Не пытайтесь как-то напрягаться, вспоминая все забытое — со временем все вернется само собой. Обычно воспоминания, предшествующие травме, возвращаются самыми последними. И не вздумайте геройствовать, сразу же возвращаясь к работе, это сейчас для вас не безопасно.
— Вы пересмотрели фильмов с участием ФБР, доктор, — усмехнулся я, — у меня нет никакого желания сейчас что-либо делать, я с трудом руки поднимаю.
— Вот и замечательно, — улыбнулся Харрингтон, — медсестра занесет вам необходимые медикаменты и расскажет, как их принимать. Я проведаю вас еще завтра. Поправляйтесь.
Томас Харрингтон кивнул всем и удалился из палаты.
Я же перевел свой взгляд на озадаченные лица отца с Райаном.
— Ну так… вы слышали доктора? Что еще интересного произошло, пока я был на «том свете»?
Глава 8
Рассказ обо всех позабытых мною событиях оказался невероятно огромным и долгим. В течение часа отец поведывал мне тонны удивительной информации, а Райан иногда поддакивал, передвигаясь из угла в угол моей палаты, и сам включался в повествование, когда речь заходила о работе в непосредственной близости с ним. Б ольшую часть времени я просидел с широко раскрытыми глазами, узнавая все новые и новые невероятнейшие новости. Иногда это случалось от удивления, иногда от ужаса. Событий и деталей было столько, что мне начинало казаться, будто я пробыл в коме не два дня, а целый год. Но все же, несмотря на поток совершенно новой для меня и без сомнения ошеломляющей информации, я старался контролировать свои мысли и заставлял себя верить во все, что мне рассказывали, потому как иногда мой мозг упорно отказывался признавать услышанные истории.
Как выяснилось по ходу лекции, в той или иной степени из моей памяти выпали последние шесть дней (включая два дня в коме). Сам я хорошо помнил все, что происходило до нашего первого брифинга по делу объявившегося в Нью-Йорке серийного маньяка и лишь некоторые детали, произошедшие после. Я восстановил в своей памяти некоторые разговоры со свидетелями, которые вел вместе с исчезнувшим Дэвидом, я так же помнил многие отрывки из наших с Райном перепалок, помнил немного то, как он рассказывал мне о своих проблемах с героином, но не помнил, зачем он это делал. Однако история о событиях, произошедших в музее имени Соломона Гугенхайма, стала для меня полной неожиданностью, как и то, что мне рассказали о такой личности как Виктор Хауэр. Прослушав подробную хронологию разгрома музея, поведанную Райаном, я стал догадываться, откуда я теперь столько знаю о нем.
Неожиданностью для меня стало и то, что мне рассказали о неком Дитере Штайблихе — судмедэксперте из Лос-Анджелеса. Его я совершенно не помнил и весть о том, что я его в чем-то подозревал, привела меня в полное недоумение. Отец и Райан в унисон твердили мне, что хотя Штайблих и выглядит в каком-то смысле подозрительно, никаких доказательств, позволявших его обвинять, у нас все равно не было. Однако, прослушав подробный рассказ о Штайблихе, я будто вернул события тех дней и заново стал его подозревать. Я понимал, что мои подозрения небеспочвенны, но в тот же момент не мог понять почему… просто не помнил почему. В любом случае, учитывая произошедшие события, Райан так и не успел ничего предпринять по слежке за Штайблихом.