Иллюзия жизни. Мгновения любви
Шрифт:
— Рино — за старшего! Я за Ирункой!
Бежать далеко не пришлось: сестра проворно для её положения перебирала ногами, но девушка предпочла ускорить процесс. Подхватив будущую мамочку за подмышки, она помогла ей двигаться быстрее. Наконец, и они зашли в потайное место. Дверь закрылась, но как только Паола решила воспользоваться откидным сиденьем, внезапно погас свет. Выругавшись, она усадила сестру на пол, и тут её сознание отключилось, заставив упасть рядом с Ируной.
***
Моркадо, находящиеся в привратной и имеющие спецсредства защиты, попытались оказать сопротивление. Но их слабые попытки были сметены натиском
Ведь во время разведки было выяснено, какие Меченные окажутся полезны. Но теперь Огненный Герхард к своему неудовольствию обнаружил, что из списка обязательного захвата стали вычёркиваться специалисты, которых он хотел бы использовать в принадлежащей его роду транснациональной компании.
Зато чистильщики прошлись по всему зданию, где боты-транспондеры пометили всех, кто еще оставался в живых и представлял особую ценность. Затем, просканировав стены, дружники стали вскрывать тайные укрытия, где смогла спрятаться часть Меченных.
После чего трансплаты с воинами в шелларовой броне летали по всему солитарию, собирая добычу и живую, и материальную. Наконец, всё, что могли, сгрузили в аэробаржи. Оставалось дождаться последнего чистильщика, отправленного за Моркадо в самом дальнем уголке солитария по специальному указанию конунга.
***
Герхард с ярлами стоял у входа и ожидал, когда можно будет пройти в сектор, где должна была находиться одна молоденькая Меченная, напомнившая его юношескую любовь, и наверное от этого запавшая в душу, когда он знакомился с данными разведки. Он с удовольствием поместил её визуалию* в своих покоях, и всю предшествующую нападению неделю ожидал встречи с ней. Он даже знал её имя — Паола Кыштану.
***
В себя Паола пришла через какое-то время. Слышались звуки боя; энергетическое оружие работало вовсю. Кто-то кричал, что-то грохотало, а девушка никак не могла из-за окружающей плотной темноты понять, где же она, а где — все остальные. И в этот момент кто-то из малышей начал плакать.
— Тише, карапузы! Здесь я! — С облегчением произнесла девушка. — Ирунка, ты здесь?
— Да, — как-то вяло отозвалась сестричка.
— Может, электронику повредили? — с сомнением произнесла Паола. — Хотя световые панели работают не от общей системы подачи напряжения. Наверное, лучше помолчать, а то и обнаружить могут, — с тревогой в голосе предупредила она и тут кого-то из малышей стошнило. «Надо бы помочь им» — Подумала девчонка, поднимаясь.
— Карапузы, я сейчас потихоньку двинусь, берегите ноги. Попытаюсь собрать вас вокруг.
Ее шатало, но она ползком проползла по довольно маленькому помещению, вляпавшись в рвоту, и брезгливо стряхнув её со своих рук. Но всё равно сумела собрать малышей и нащупать сестру. И тут за стеной всё смолкло и слабо засветила дежурная панель. Девушка осмотрелась: Ирунка безучастно сидела у стены, малыши жались к ней, а сама Паола здорово перепачкалась. Единственный плюс был в небольшом санблоке, смонтированным здесь на случай долгого пребывания. Гигиенический гель и салфетки помогли привести в порядок и руки, и одежду, но пятно осталось. В данной ситуации это мало волновало девчонку. Она, не теряя времени, опустила откидную
Потайная дверь отъехала в сторону; в проёме возникла фигура в шелларе с пульсовиком в руках
— Без глупостей. — Раздалось грозное предупреждение одного из захватчиков; не церемонясь, на всех юных Моркадо надели браслеты послушания, отчего малыши расплакались. Паола утешала их, как смогла. Ирунка же продолжала оставаться безучастной. И тогда девушка решилась обратиться к молодчикам: — Ребята! Вы же нас не тронете, если мы будем вас слушаться? Ведь так?.. — С надеждой в голосе спросила она. В данной ситуации она растерялась, но ей всё равно надо было сохранить жизнь себе и детям и… «Ирунка» — пронеслось в её голове, но та сидела рядом с отрешенным видом. В ответ на её вопрос главный, которого все слушались, пульсовиком отодвинул её с детьми к стене.
— Конунг! У нас всё готово, — доложил он по коннектору.
***
Много времени не прошло. Воины в шелларе почтительно посторонились, когда в их убежище зашёл рыжеволосый мужчина в шелларе и без шлема.
Конунг с интересом посмотрел на Паолу. Та немного оробела под его взглядом. Но он вдруг кончиком языка облизал верхнюю губу и улыбнулся ей, чем окончательно заставил девушку покраснеть и прижать к себе детей. Но конунг не собирался прекращать свои ухаживания, и ласково провел внешней стороной ладони по её щеке, но она стряхнула его руку, на что он усмехнулся, схватил её больно за подбородок и сказал на интерлендже: — Смелая девочка… Но со мной лучше дружить, Малыш. И мы подружимся. Обязательно.
Высказавшись, он еще раз оглядел её хрупкую фигурку и тут же перевёл взгляд на вторую Моркадо, безвольной куклой опирающейся на плечо своей сестры. Взяв её правую руку, он посмотрел и показал своим спутникам: — У-у-у! Как обидно, а тоже была не плоха. Очень не плоха!
— Почему? — Спросил один из сопровождающих с недоумением, видимо плохо рассмотрев что-то на её руке.
— Посмотри сюда, — и Герхард вывернул руку Ирунки. Паола бросила взгляд и к своему ужасу разглядела там чернеющую и уже разлагающуюся метку.
Это означало только одно: Тимус погиб. Теперь у ее сестры отсчитывается последний час жизни. Моркадо не могли познать смерти, не встретив друг друга, но и жить в случае гибели одного из них тоже не могли. Вот такой нюанс!
— Оставьте её здесь, — равнодушно приказал конунг, и двое с оружием и в шелларовой броне оттолкнули Ирунку назад, к стене.
— Эту, — коннунг указал на притихшую девушку, — ко мне на флайер в клеть, и сопляков туда же, — добавил он, решив, что на первых порах эти пять засранцев помогут сделать её более покладистой.
— Нет! — Паола попыталась вырваться и зубами прокусить перчатку шеллара.
— Сломаешь зубы, дура, — усмехнулся дружник и залепил ей пощечину, отбросившую ее к проёму. Затем девчонку и детей погрузили на платформу трансплата. И вскоре их затащили в маленький контейнер под прим-флайером. Запор щёлкнул, оставив их во тьме и неопределённости…
***
Ирунке было плохо. Она ощущала одиночество и тоску, высушивающие ей душу и тело в буквальном смысле слова. Жизнь потихоньку оставляла её.