Им помогали силы Тьмы
Шрифт:
У Грегори тревожно заколотилось сердце. Совершенно очевидно, что Малаку не собирается брать его на носилках с собой. Выждав паузу, Грегори поинтересовался:
— Следовательно, вы намереваетесь бросить меня здесь?
Доктор сгорбился и развел руками:
— А как еще я могу поступить? В конце концов, это ведь вы накликали беду на нас.
— Это ложь! — оскорбился Грегори. — Вы сами накликали на себя беду, когда послали донесение о Пенемюнде в Швецию.
— Может, и так, может, и так. Но я тогда был не в себе, поддался искушению отомстить мучителям
— Черт побери! Да как вы можете блеять и мычать тут передо мной, как вы смеете нести такую чушь о том, что не понимали степени риска, когда посылали письмо? Может, вы еще скажете, что овчинка не стоила выделки? И это после того, как операция блестяще удалась? Да знаете ли вы, что десятки тысяч евреев просто так отдали свои жизни, не имея возможности отомстить хоть одному единственному нацисту? И если мы заплатим нашими собственными жизнями за уничтожение Пенемюнде — это, поверьте, совсем недорогая цена.
— Но, я, я совсем не хочу умирать, — закричал Малаку и опять начал заламывать руки. — О, моя работа, мой великий и ответственный труд! Поверьте, мне очень не хочется оставлять вас одного, это наполняет мою грудь горечью и состраданием, но почему я должен подвергать себя и дочь риску, если у меня еще есть шанс скрыться?
Прикованный к постели, Грегори понимал, что Малаку возьмет с собой и горбуна Тарика, и Хуррем — значит, он останется совсем один, и если даже Купоровичу удастся пробраться незамеченным через немецкие кордоны и нацисты не придут сюда за майором Боденштайном, то он все равно погибнет от жажды и голода. Нет, необходимо отговорить Малаку от этого малодушного поступка. И вдруг Грегори понял, что надо делать.
— Если вы оставите меня здесь одного, то все равно вас ждет смерть. Вы рассказали мне, куда собираетесь бежать, и вы сами дали мне козыри в руки, а я сумею ими распорядиться. Мальчики из гестапо будут знать где им надо вас ловить.
Смуглое лицо Малаку залила мертвенная бледность.
— Нет! Нет! — задохнулся он от неожиданности. — Вы не сделаете этого! Вспомните, что я для вас сделал!
— Все это перечеркивает ваше предательство. Вы обрекаете меня на голодную смерть.
Черные глаза доктора зажглись недобрым огнем, он медленно покачал головой.
— Вы забываете, что ваша жизнь находится в моих руках. И мне совсем нетрудно позаботиться о том, чтобы вы умерли еще до прихода сюда нацистов.
— A-а, значит, вы готовы пойти на убийство? Убить своего же союзника?
— Это будет гуманно с моей стороны. Ведь вы мне угрожаете и не оставляете другого выбора.
— Есть и другая альтернатива, — заявил Грегори. — До этого вы предполагали, что Купоровича обязательно поймают. Но если его не поймают, вам нечего опасаться. Но он — счастливчик, ему почти везет всегда.
— Вы сами не верите в то, что говорите.
— Верю. Я верю потому, что знаю его как самого себя. Его внешность очень обманчива. Вся его бесшабашность и добросердечие — это лишь одна сторона его натуры. Но я его знаю совсем другим человеком. Мы работали с ним в Париже месяцы под самым носом у нацистов. Он хитер как лис, способен на всевозможные трюки и уловки, и он безжалостно уберет со своего пути любого, не испытывая ни малейшего угрызения совести. А самое главное: он обладает очень большой способностью к выживанию в любых — самых неблагоприятных — условиях. Чтобы не быть голословным, мне достаточно упомянуть его Одиссею при побеге с Пенемюнде.
— Может быть, вы и правы, но я не могу рисковать.
Внезапно Грегори вдохновился:
— Послушайте. Прежде чем убивать меня и устраивать переполох при приготовлении к отъезду, почему бы вам не спуститься к себе и не побеседовать с вашими оракулами? Ведь не потеряли же вы веру в астрологию и в гороскопы? Наверняка вы можете узнать у звезд, каковы шансы Купоровича на успешный побег.
Малаку задумчиво покивал головой.
— Вот теперь вы говорите дело.
Обернувшись, он подошел к койке Купоровича и взял лежащую на ней пижаму:
— Я могу подвергнуть ее психометрическому анализу. Эта пижама и его гороскоп помогут нам узнать судьбу этого человека.
Когда он вышел из комнаты, Грегори вздохнул с облегчением и откинулся на подушку. Но он понимал, что угроза расправы все еще висит над ним. Прошел час ожидания, второй уже был на исходе, когда Малаку снова появился в спальне.
Смуглое лицо его снова обрело естественный цвет и уже не казалось серым, под темными глазами с приспущенными веками залегли круги от усталости и затраченных усилий. Пригладив рукой густые, подернутые сединой черные волосы, он ровным голосом сказал:
— Я сделал расчеты. И знаки судьбы оказались благоприятными, очень благоприятными. Сегодня 11-е число, он не мог бы выбрать более удачной даты. И не только потому, что оно сводится к двойке, но еще и потому, что он родился 11-го числа. Дальше самые счастливые дни недели для него — воскресенье и понедельник. Значит, завтра и послезавтра звезды будут покровительствовать ему. Его гороскоп подтверждает ваши слова о его жизнеспособности и выносливости, храбрости и изобретательности. Таким образом, имея три удачных дня в своем распоряжении, можно твердо надеяться на то, что ему удачно удастся покинуть опасный район. Хотя это и не означает, что ему не придется драться. Я увидел свежепролитую кровь, и она как-то связана с ним. Это имеет отношение к слуге Меркурия, возможно почтальону.
— Я так вас понял, — спросил в тон ему Грегори, — что вы готовы остаться?
— Да, я остаюсь. Покинуть Сассен для меня сейчас означает пойти против воли звезд — несколько месяцев жизнь моя будет ровной и небогатой событиями. Кроме того, просматривая ваш гороскоп, я понял, что нам суждено сотрудничать с вами в будущем и вы окажетесь рукой Провидения, которая спасет меня от страшной опасности, быть может даже от смерти.
— Очень рад услышать такие вести, — с сарказмом сказал Грегори. — Может, вы заодно и преподнесете мне мою дневную порцию адских мук, перебинтовав ногу, ведь я и зайца не спасу из капкана с такой-то ногой.