Им помогали силы Тьмы
Шрифт:
К семи утра он был уже в Картографическом отделе и узнал подробности. Из двухсот восьмидесяти шести самолетов, предназначенных для высадки воздушно-десантной дивизии на континент, не вернулись на авиабазы лишь несколько, а потери планеров оказались значительно меньшими, чем ожидалось. Несколькими часами позже он узнал, что удачно приземлившийся генерал Гейл использовал фактор внезапности и захватил оба моста, что и составляло его первоочередную, задачу. Вечером они вместе с сэром Пеллинором слушали одну из самых замечательных за всю войну радиопередач — выступал Его Величество, а из хорошо информированных источников уже было известно, что король написал весь текст своей замечательной речи сам,
День «Д» вместе со всеми его заботами и неприятностями был, слава Богу, позади, но война была далеко еще не выиграна, и через неделю она вступила в новую свою фазу.
На протяжении июля Малаку частенько выходил на связь с Грегори, и вскоре выяснилось, что оккультиста теперь занимает новая проблема. Польский инженер, который теперь жил вместе с ними, оказался членом местного движения сопротивления, а домик, в котором они прятались, находился на территории полигона, где немцы испытывали свои гигантские ракеты. Рубеж, с которого производились стрельбы, был от заимки более чем в двадцати милях, поэтому большая часть этих монстров пролетала у них над головами, но время от времени то одна, то другая ракета падала в болото.
Поляк руководил группой партизан, располагавшей довольно широкой и разветвленной структурой, и сопротивленцы, за неимением более полезных занятий, вели строгий учет и контроль за деятельностью немцев на полигоне: они подсчитывали количество произведенных запусков, сколько боеголовок на этих ракетах было учебных и сколько боевых, какой процент неразорвавшихся «Фау», как назывались снаряды, падал в польские болота и где. Но всю эту статистику партизаны вели по собственной инициативе и исключительно на свой собственный страх и риск. Рации у них не было, связи с организованной и централизованной организацией польского подполья — тоже. Но ребята они были рисковые; не удовлетворяясь своими научными наблюдениями за немцами, они в свободное от статистики время предпринимали акты диверсии и саботажа: по ночам разбирали железнодорожные пути и взрывали мосты через мелкие речушки. Малаку от всего сердца поддерживал поляков в их неравной борьбе с нацистским режимом и вносил посильный вклад в общее дело — составлял лесным и болотным героям гороскопы, предсказывал самые удачные ночи для диверсионной деятельности.
Сэр Пеллинор к этому времени пришел к выводу, что Грегори вполне владеет своим рассудком, и все его рассказы о необычайных телепатических контактах с собеседником, находившимся на расстоянии многих и многих миль от него, очевидно, имеют под собой какую-то реальную основу. Поэтому, когда Грегори поведал баронету, что Малаку сидит в болоте, а вокруг него падают, распугивая диких уток, немецкие ракеты, сэр Пеллинор проявил к этому сообщению живейший интерес. В высоких правительственных инстанциях любопытство к германским монстрам никогда до конца не утихало, а теперь, когда за пределами города появились тысячи палаток, приютивших беженцев из Лондона, а в близлежащих графствах были рассредоточены склады с медикаментами, пищевыми продуктами, и промышленными товарами, когда встал вопрос о немедленной эвакуации из столицы всех госпиталей, детей и беременных женщин — вот теперь-то власти и всполошились по-настоящему.
В начале июля общественный моральный дух начал стремительно ползти вниз. «Фау» начали действовать людям на нервы, а разрушения, произведенные ракетами, которые долетели до Лондона, начали бросаться в глаза. Да и во Франции дела продвигались не слишком успешно. Еще хорошо, что люди из отдела введения противника в заблуждение работали не покладая рук: создание ложной армии в Кенте и другие мероприятия
Но даже при таком благоприятном стечении обстоятельств Монтгомери не удавалось продолжить наступление. Он сообщил в Штаб объединенного командования, что намерен пока оставаться на завоеванных рубежах и перейти к оборонительным действиям, изматывая силы противника в безуспешных атаках на его войска. Первоначально предполагалось, что через месяц после начала операции союзники продвинутся на значительное расстояние в глубь Франции и, возможно, перейдут на другую сторону Сены, а Монтгомери до сих пор даже не взял Кана. Поэтому энтузиазм от открытия Второго фронта начал сменяться чувством разочарования.
Как-то в середине июля Грегори не дежурил, поэтому отправился в постель в одиннадцать вечера, но не мог ни сосредоточить внимание на книге, ни заснуть. Когда он потушил лампу, появился Малаку. Он был, видно, так возбуждён, что мысли его передавались Грегори особенно отчетливо и он положительно не давал англичанину уснуть.
В дополнение к бухгалтерскому учету за немецкими испытаниями ракет неутомимый польский подпольщик мечтал получить хотя бы один экземпляр в собственные руки для изучения. А это была задача не из легких, потому что предусмотрительные немцы расставили по обширным польским болотам свои дозоры, в обязанности которых входило все неразорвавшиеся ракеты немедленно обнаружить и, разобрав на составные части, эвакуировать из-под самого носа польских подпольщиков.
Два дня назад одна ракета сбилась-таки с курса и шлепнулась в нескольких милях от болот, на берегу реки Буг. Немецких патрулей поблизости нигде не было видно, тогда поляки схитрили: они скатили ракету вниз по берегу в речку. Когда немцы наконец приехали на место падения ракеты, то не нашли ее. А ночью партизаны выудили ракету из реки и припрятали в камышах, послав гонца к поляку-инженеру, жившему вместе с Малаку. Инженер проявил чудеса храбрости, отправившись ночью вместе с партизанами в камыши, где они все вместе разобрали ракету. В особенности инженера интересовала хвостовая часть, где располагался механизм двигателя. А Малаку тем временем сидел в охотничьей заимке и трясся от страха, что поляка поймают на месте преступления или, еще того хуже, немцы обнаружат ракету в его дровяном сарае, где они ее на время собирались схоронить.
Грегори посочувствовал в душе трусливому турецкому подданному и заснул, а поутру, проснувшись, уже точно знал, что план польских подпольщиков удался и что храбрый инженер теперь был счастливым обладателем полного комплекта деталей, в совокупности представлявших смертоносное оружие — знаменитый «Фау».
После ленча Грегори навестил сэра Пеллинора. А когда рассказал престарелому баронету о том, какие вести ему принес на хвосте Малаку, у того глаза на лоб полезли. Сильно топнув старческой ножкой, аристократически затянутой в темные в полоску брюки, баронет гаркнул:
— Клянусь Юпитером! Мне нужны составные части этой дьявольской игрушки. Итак, я ее покупаю. Может, этой покупкой мне удастся спасти Лондон от разрушения? Я тут вчера разговаривал с Линдеманном, и, знаешь, вроде мы сейчас разрабатываем какую-то штуку, которая может взрывать всякие снаряды и бомбы прямо в воздухе. Эти чудаки ученые — они и не на такое способны! Но если наши яйцеголовые будут знать, как работает немецкая чертова «сосиска», мы будем иметь возможность сбивать их еще над Ла-Маншем.