Имаго
Шрифт:
Я сказал, слегка задетый:
– Юриспруденция создавалась тысячелетиями! Не зря же такой опыт…
Она прервала:
– Я не самая тупая на свете, у меня два высших образования, честно-честно! – гуманитарных… это от слова «гуманность», наверное, но все равно считаю, что закон должен защищать меня от преступников, а не преступников от меня, законопослушной гражданки! И плевать мне на придуманную вами, юристами, адекватность! Я хочу, чтобы ублюдку, который расписал матерными словами наш чистый подъезд, прилюдно отрубили руки. И написали об этом в газетах, показали это по телевизору. Да, неадекватно, завопят юристы. Да, на всю жизнь калека, а мог бы вырасти в художника… Как же, вырастет!
Я развел руками:
– Увы, это только говорит о том, что мы, юристы, слишком спешим ввести в обращение прекрасные справедливые законы!
– Спешите, – подтвердила она сердито. – Спешите!.. Нельзя тянуть морковку за уши, чтобы подросла. Ваши законы… я имею в виду созданные юристами, а не здравым смыслом, облегчают жизнь преступникам, а не законопослушным гражданам. А международные законы облегчают жизнь и развязывают руки преступным организациям и преступным государствам. Не государствам с преступными режимами, а именно преступным государствам!
Она промокнула губы кружевным платочком, улыбнулась. Я тоже старался держать лицо слащаво-заинтересованным, как же – богатая туристка, ничего из себя, сиськи на месте, настроение у нее, как говорят, командировочное, что значит – желает оторваться по полной, можно загудеть вдвоем всласть…
– Пойдемте, – скомандовала она. – Возьмите меня под руку. Сделайте лицо…
– Уже сделал, – заверил я, – разве не видно?
Она посмотрела критически.
– Если с таким лицом подходите к женщинам, то я подозреваю, что вы еще девственник.
– Если у меня нет женщины, – ответил я мудростью, почерпнутой у Бабурина, – значит, у кого-то их две… Вообще-то я парень хоть куда, но женщины туда соглашаются редко…
– О, вы уже жалеете, что ваш вечер безразвратно потерян?
Я отстранился, посмотрел на нее искоса, уже веселую, острую на язык, с насмешливым блеском в глазах.
– Знаете, – сказал я проникновенно, – я, как и все мужчины, гораздо больше ценил бы женский ум, если бы он покачивался при ходьбе…
Она засмеялась:
– Да, мир един!.. Я этот афоризм тоже вчера получила по рассылке. Как получили и полмиллиона других подписчиков по всей планете. Мир един. Потому мы и вправе отбиваться на всех континентах, а не только в одной своей стране, не решаясь перейти границу. Именно отбиваться… И всем надо объяснять, что мы всего лишь отбиваемся от врага, а не совершаем теракты!
– Так, – ответил я тихо, – так…
Она взглянула встревоженно.
– С вами что-то случилось?
– Только хорошее, – ответил я и заставил себя через силу усмехнуться. Не рассказывать же, что даже сейчас, разговаривая с тайным эмиссаром израильского сопротивления, продолжаю подбирать доводы, слова, выстраиваю фразы для своего… пора бы подобрать название. – Вы очень хорошо говорите, Инга.
Она посмотрела на меня с некоторым удивлением:
– Да я и сама вроде бы ну просто прелесть. А что, не так?
Она сказала с такой угрозой, что я отпрыгнул и замахал руками:
– Еще какая зубастая прелесть!
Он сделала вид, что смилостивилась:
– Ладно, согласна на зубастенькую.
На улице уже чувствовалось наступление осени: листва на деревьях озолотилась, под ногами мягко шелестят толстые, сочные, но уже мертвые листья.
– Любой народ, – заговорила она размеренно, – и любое государство становились легкой добычей варваров, как только начинали жить по «общечеловеческим ценностям». Гибли древнейшие государства, о которых дошли только смутные отголоски, погибла изнеженная Эллада под натиском сурового Рима, погиб сам Рим, как только
Я развел руками:
– Совсем недавно вся Россия единодушно ответила бы, что за Штаты она кому угодно глотку порвет… Но когда Штаты показали, что борьба с коммунизмом была всего лишь ширмой, а боролись они, как и продолжают, с Россией…
Она кивнула:
– Спасибо. Кстати, вы не задумывались, почему именно погиб могущественнейший Рим?.. Это для вас – древнейшая история, а для нас Рим был совсем недавно. При нас он родился, развился, окреп, завоевал полмира и наш Израиль в том числе… Пока он был государством с суровыми нравами, неважно – республика или империя, никто не смел в его сторону даже хрюкнуть. Все войны заканчивались одинаково: кто бы ни напал на Рим – война переходила на земли врага, после чего все карфагены сравнивались с землей, там проводили борозду плугом и засыпали солью. Но потом пришла эпоха общечеловеческих ценностей – римские квириты превратились в вопящий panem at zircences плебс, аристократия утонула в оргиях, а полководцы увязли в интригах за трон. И вот варвары, у которых суровые нравы как раз в чести, разгромили Рим с его суперармиями, технологиями, а строгая религия христиан опрокинула роскошнейшую и привлекательнейшую религию римлян с их «боги разрешают все!».
Она поглядывала на меня внимательно, слежу ли за ее мыслью. Но то, что она считала откровением для нас, русских, уже не было для большинства новостью.
– Сейчас последняя империя на планете, – продолжила она, – не только копирует Рим по названиям и атрибутам: сенат, Капитолий, орлы, своих полицейских называет центурионами, но и, что гораздо важнее, в этом «боги разрешают все» пошла намного дальше. И возврата уже не будет, ибо можно от суровых нравов перейти к изнеженности и вседозволенности, но нельзя из распущенного народа… да и народа ли?.. создать нечто благородное, честное, доблестное.
И потому, добавил я про себя к ее гневной речи, не стоит жалеть, когда и эта империя рухнет. Хрен с нею. Скоро уже неизбежный рассвет. Вот уже на востоке небо окрасилось в алые тона. Пока, правда, только на Ближнем Востоке, увы…
Глава 5
Дома я передал списки и адреса Лютовому, комп и свет включились сразу, едва я переступил порог. Я опустился в кресло, положил пальцы на клаву, задумался. Инга права… и не права. Конечно, по-своему права, но у нее жизнь израильтянки, она смотрит глазами израильтянки на все и вся. Русскому проще взглянуть на мир с птичьего полета, ибо свою страну презирает, соотечественников за людей не считает, все-де косорукие да неумелые, остальные страны для него – просто страны.
Для Инги все эти талибы, ваххабиты, воины ислама и прочие фундаменталисты – просто бандиты. Нормальная реакция человека, на которого эти фундаменталисты нападают, в которого стреляют. Но мне видно, что все эти страшные и непонятные для большинства русских учения возникли в наиболее культурно развитых странах! В странах с наиболее древней культурой, известных своими духовными исканиями, философами, странствующими мудрецами, где каждый крестьянин свободно оперирует цитатами из старых мудрецов, может часами копаться с вами в какой-либо строке Корана, поворачивая его мысли то так, то эдак!