Имена мертвых
Шрифт:
Она закрыла глаза, чтобы не видеть — здесь не умирают, но она бы не вынесла, если бы Зейц и его сволочные дружки решили из подлости расстрелять Касси в нескольких шагах от подруги…
Глава 3
— Марсель, Марсель!.. — затормошила ее Ана-Мария.
— А? что? — вскинулась она.
— Завтракать пора.
— Сколько времени? — нервно зевнув, Марсель протерла глаза, села.
— Двадцать минут девятого. Прости, что я тебя разбудила — но ты так кричала… снилось что-нибудь?
— Да… — Марсель окинула глазами комнату —
Лолита постучала в дверь:
— Девочки, подъем!..
— Да! с добрым утром, Лола! сейчас выйдем! — Марсель всунула ноги в тапочки, встала — «Всего лишь сон! и ничего больше!»
— Вот, я нашла для тебя, — протянула ей Ана-Мария зубную щетку в хрустящей упаковке, — а если подкраситься захочешь, вот моя косметичка, бери, пожалуйста. А… что ты так смотришь?
— Вспоминаю, — Марсель оторвалась от игрушек на полке, тех самых, что на ее глазах упали и разбились во сне. — Я такое видела… о-о, это фантастика-а…
— Расскажешь?
— «Ужасный демон, — таинственно заговорила Марсель, — приснился мне — весь черный, белоглазый. Он звал меня в свою тележку. В ней лежали мертвые — и лепетали ужасную, неведомую речь. Скажите мне…
Касси! ТАМ он был мертвый!
— …во сне ли это было? проехала ль телега?» — углубляясь в себя, тихо закончила она.
— Это ты стихи читаешь! — засмеялась Ана-Мария; Марсель набросила халат и вышла в коридор. Лолита убрала разбитый телефон, но в зале был еще один аппарат и… где же она? а, вот! телефонная книга на месте.
— С утра за телефон? — выглянула из кухни Лолита. — Не рановато ли?
— Я сейчас. — Палец Марсель быстро пополз по колонке фамилий — Бентлек, Бентрам, Бентсон… вот, Бернат, 356-24-03.
Трубку долго не снимали.
— Алло, сьорэ Бернат?
— Нет, — ответил детский голос, — это Стаей Бернат. Мамы нет дома. Ей что-нибудь передать?
Ах да, ведь у Касси есть сестра!
— Пожалуйста, позовите Касси.
Несколько секунд в трубке молчали.
— Вы давно с ним не виделись?
— Да! я зимой уехала… (куда?) в Канаду и только сейчас вернулась.
— Знаете… мне неприятно говорить, но Касси… он весной разбился на машине.
— Вот как? — У Марсель внутри что-то остановилось. — И… что же?
— Он неделю лежал в больнице без сознания. А потом умер. Его похоронили на киркэнкском кладбище. Если вы хотите… вам укажут его могилу.
— Примите мои соболезнования… о боже… Я вам сочувствую, Стаей.
— Спасибо. Извините за такую новость.
— Нет-нет, это вы извините меня… До свидания, — не дослушав, Марсель положила трубку.
— Девочка моя, да на тебе лица нет, — обеспокоилась за завтраком Лолита. — Послушай, я позвонила в библиотеку и сказала, что слегла от простуды, а Ана-Мария…
— …я приколола день в коллеже.
— …да, и сегодня мы будем с тобой. Тебе предстоит трудный день…
— Может, не труднее, чем прошлый… я надеюсь, стрельбы не будет.
— Пожалуй, если Ана-Мария оставит оружие дома, — строго покосилась Долорес.
— Сколько можно об этом?! — подняла глаза от тарелки дочь вождя.
— Знаешь ли, девочка, эта вещь меня очень тревожит.
— Я спрячу его. Честное слово. Но не проси выкинуть.
Подробности сна все ярче и ярче вспоминались Марсель, тяжелые сомнения
У Марсель и раньше бывали яркие сны — а что, если после воплощения усилилась способность запоминать их до малейших деталей? пусть так, но как быть с известием о смерти Касси? услышать во сне то, о чем ты не могла знать при жизни, а затем получить подтверждение наяву, по телефону — это более, чем странно…
«Стоп-стоп-стоп, — Марсель поспешила откреститься от назойливой мысли о реальности Врага и его козней. — Давай согласимся с тем, что страна сновидений не более реальна, чем все сны, вместе взятые, — она оставляет следы лишь в памяти или, скажем шире, в душе. Она и находится в душе, эта страна. Но, быть может, все люди участвуют в ее создании, и образуется такое… ну, как бы общее пространство снов; одни люди со смертью выключаются из него, но оставляют свои следы, а другие приходят и находят их, и удивляются — как же я могу видеть во сне то, чего никогда даже не воображал себе? Если так, то во сне действительно можно узнать о том, что случилось в твое отсутствие, а остальное — гонки и все такое — просто домысливаешь сама…»
— Ты опять задумалась, Соль, — отвлекла ее от сумрачных размышлений Долорес, — и совсем не кушаешь…
Несмотря на принятое лекарство, Долорес плохо провела ночь, а под утро ей и вовсе не спалось; рассвет она встречала, хлопоча на кухне и прикидывая, как бы помочь своей любимице. Ей был понятен смысл инструкций, данных теми, кого она про себя назвала «реаниматоры», — их три просьбы должны были ограничить круг общения Соль, хотя ей казался странным уверенный расчет реаниматоров на то, что воскресшая Соль по доброй воле станет выполнять просьбы в точности; непредвиденную встречу с Аной-Марией трудно поставить ей в вину, и это ничего не меняло — без ее, Долорес, свидетельства любой рассказ Аны-Марии кому бы то ни было ничего не значил, а кроме них двоих, никто из заинтересованных лиц о воскресении не знал. И обе они теперь на заметке у реаниматоров, а если вспомнить, насколько решительно те готовы действовать в чрезвычайных обстоятельствах, становится ясно, что молчание — лучший выход. Но дело касалось не кого-нибудь, а Соль, ее Соль, и Долорес готова была молчать лишь до тех пор, пока Соль в безопасности.
Сейчас многое зависело от того, что решит сама Марсель. Без конвоя боевиков, вместе с близкими людьми она, несомненно, почувствует себя свободней и может попытаться увидеть отца… или мать — если захочет.
Именно об этом и пошел разговор за чаем.
— Знаешь, Лола, — Марсель ссутулилась, — после вчерашнего… Ладно бы я сбежала из дому и вернулась, а то… Так человека можно до инфаркта довести.
— Надо позвонить сперва по телефону, — подбросила идею Ана-Мария.
— Отец сейчас в университете… если он вообще не уехал куда-нибудь; с его наукой это бывает. Хотя мне сказали…