Именем Анны
Шрифт:
– Ты был рядом? – догадка показалась Ленту удивительной.
– Да. Я был там. С повитухой Алевтиной. Кстати, как она держится? Совсем старушка.
Почему Алевтина никогда не рассказывала ему об этом? Как только Лент разобрался, что его кормилица не была ему матерью, он просто перешёл с «мамы» на «Алевтину», не задумываясь о том, как она оказалась в его жизни. Позже она объяснила ему, кто его отец и кому он обязан относительным материальным благополучием их семейной ячейки, а также отсутствию всякого рода притеснений, связанных со спецификой её работы. Алевтина «принимала на дому», могла «глянуть» по картам, «читала» по руке, «говорила» с усопшими. Во времена НЭПа это кормило их досыта, но со временем подход советской власти к данному вопросу кардинально
– Чего ещё я не знаю, отец? Из важных фактов! Таких, например, как тот, что Демон должен быть призван! И только женщиной!
– Я сказал всё, что знал, – тяжёлый вздох разогнул старика и расправил его плечи, затем блеснула булавка галстука и запонки в манжетах, и вот уже перед гостями сидит хоть и отставной, но обворожительный и блистательный советник Британской Короны. – Дальше думай сам.
– Вы так и не узнали, зачем она его позвала?
Голос Мины дрожал, всё-таки испугалась. Из-за всплеска душевной боли Лент забылся и стал говорить открыто, не выбирая слов. Ах, как нехорошо! Просто недопустимо в присутствии посторонних.
– Призвала, – механически поправил хозяин дома, направляя в рот насаженный на вилку ломтик первой закуски. – О, это божественно вкусно, господа! Она его не позвала, а призвала, и я до сих пор не понимаю причины. Были некоторые предположения. Говорят, чёрные за Чертой испытывают недостаток эмоций, потому изредка забирают жёлтых с целью перенаправить на себя поток накопленной теми любви. Вера была жёлтой, Мина. Уходя, она сказала, что отдаёт любовь, и это вполне укладывается в данную теорию, но чтоб по доброй воле..? Это так на неё не похоже! И почему она говорила про тело? Чёрному незачем её тело. Демоны бесполы, само собой, но при возрождении используют только мужской генетический материал. Это вам к размышлению. О вашей синей подруге. И ещё. Последние из красных, те, что не выжили из ума, шаманя и вызывая падучую, имеют одну занимательную легенду о круге силы. Что-то о том, что каждые пятьдесят лет как минимум у одной женщины на планете должно появиться желание воплотить Демона. В качестве сексуального партнёра. Якобы для возрождения чёрного клана. Однако я неплохо знал свою жену – подобного желания у человека её склада ума возникнуть не могло. Разве что, она была связана обязательствами.
– Обязательствами? – голос Мины заметно просел, и Лент подумал, что они с отцом напугали её не слегка. Хорошенький вышел ужин…
– Жёлтые – мастера договариваться. Как дипломат со стажем, могу вас заверить, милая Мина, что по сложности сделок равных им нет. Не удивлюсь, если это было платой за то, что одну из её прародительниц однажды усадили на какой-нибудь трон. Право же, оставьте! Что сейчас об этом говорить? Это было сто лет тому назад.
– Да, конечно, но вчера утром... Человек в моём шкафу… он не был вором, сэр?
Питер Скорз только величественно пожал плечами, предоставляя Ленту возможность выкручиваться самостоятельно. Всё верно. Ведь это именно Лент надумал откровенничать перед светлой.
– Нет, Мина, он не был вором. Во всяком случае не в том значении, которое вы в вкладываете в это слово. Он был вором душ и тел. И судя по услышанному сегодня от моего отца, ваша подруга Додо не только открыла ему путь, но и достала для него мужское тело. Не знаете чьё?
– Я не хочу отвечать на этот вопрос! – по тому как она затряслась, Лент понял, что испугалась она, действительно, до одури. Неудивительно. С одной стороны, она только что нашла свою подругу, то есть поняла, что той, скорее всего, ничего не угрожает, но с другой –
Кроме того, тот факт, что, оказавшись в доме Питера Скорза, Мина случайно узнала лишнее, тоже может не понравиться Додо. Это превращает непосвящённую светлую в свидетельницу тёмных преступлений, а что сможет рассказать такой свидетель, если его правильно расспросить, никогда неизвестно заранее. Пожалуй, с этой минуты Мине стоит опасаться за свою жизнь.
– Ты ведь знаешь, что ему нужны все цвета, сын, – отец говорил и жевал одновременно, но это почему-то не казалось вульгарным, воспринимаясь, скорее, как особый комплимент повару: беспрерывное смакование блюда, даже во время разговора. – Он не получил тебя, значит сунется к другому ведьмаку. Вас всегда было мало. Хочешь разобраться – прими меры.
Советник Короны редко оказывался неправ, а уж отказать ему в логике и вовсе никто не мог, поэтому Лент достал из кармана телефон и набрал по памяти номер. Нужный ему человек ответил неприветливо, но смягчился, узнав голос: «Ладно, приезжай! Отчего не поговорить?».
– Отец, я хотел бы взять Мину с собой, – к удивлению в её глазах он был готов и даже ожидал протеста, но вместо них почувствовал благодарность. Значит, он не ошибся – раз девушка охотно принимает защиту, она действительно опасается за свою жизнь.
«Прочесть» отца так же легко, как Мину, Ленту не удалось, тот жевал и глаза его были закрыты. Пока Лент раздумывал, стоит ли переспрашивать, глаза старика распахнулись и блеснули, совсем недобро: – Как знаешь. Она получит визу на въезде. Жаль, что вы не успели поесть. Если поторопитесь, то успеете на последний рейс.
Следующий вопрос Лент задавал уже стоя: – Хитроу?
– Гатвик. Вылет около полуночи. Ваши посадочные сбросят на твой телефон. До скорого свидания сын, – он даже не привстал, только снова прикрыл глаза, смакуя свою «божественную» закуску. Что ж, приоритеты у всех разные.
Мина оказалась у двери первой и протянула назад руку: – Пойдёмте, месье Лент, Гатвик далеко, нужно ехать по этой ужасной Лондон Роуд, а там всегда пробка…
Оказывается, она неплохо знала Лондон. И была просто очаровательна в своём волнении. Совсем как Анна. Его снова унесло…
Это было в пятидесятых, если он сейчас ничего не путал. Анна вот так же тянула к нему руку, стоя у двери – они опаздывали на поезд. Кого-то она лечила в Кремле. А вернее сказать, кого только она там не лечила, летая со своим чемоданчиком, именуемым «волшебным», по этажам и кабинетам. Находящаяся в чемоданчике машинка пропускала через человека ток невероятно полезной частоты, убивая вирусы и бактерии, причём, исключительно ненужные. Конечно же волшебная машинка была всего лишь ширмой, но очень удобной и даже модной. Тем более, что лечение было действенным. За это Анне перепадали партийные плюшки, всякие приятные мелочи, как, например, те два билета в СВ вагон скоростного поезда Москва-Ленинград. Ужасные девять часов пути, но для них спальный вагон «Красной Стрелы» был чем-то невероятным. «Ну что же ты копаешься! Такими темпами мы поедем в Ленинград на спальной телеге!».
– Мы поедем в Гатвик на поезде, Мина, – он чуть не назвал её Анной и чуть не сказал «в Ленинград», пришлось повторить самому себе для уверенности: – В Гатвик мы поедем на экспрессе.
Глава 4
Благословенная граница родной Федерации встретила задержками, безразличием, граничащим с хамством, и неожиданным сюрпризом. Попав в руки пограничника, американский паспорт Мины ненадолго пропал из виду, но по возвращению из него выглядывала вкладка с гербом, а лицо погранца украшала слащавая улыбка – невиданное в «Шереметьево» чудо. Смотрели все. А последовавшая за этим фраза «Добро пожаловать в Российскую Федерацию, госпожа Волроуз!» добила зал прилёта окончательно. Сильны синие! Даже Ленту ужасно захотелось взглянуть на вкладыш.