Именем Анны

Губоний Татьяна

– Отец! У нас ЧП. Додо вышла на Александра. Давно. Сразу после Лысой Горы. Я в больнице, временно не в форме. Помоги. Помоги найти Мину! – он пытался быть спокойным, но последняя фраза выдала его с головой. Демон получил зелёного ведьмака – с таким материалом он вполне способен самостоятельно разгуливать по планете и добывать недостающие цвета. А о чём думает Лент? Катастрофа.

Сознание качнулось и поехало, и Лент не сразу понял, что поехала кровать. Его везли. Это убаюкивало и успокаивало, а главное, помогало. Надо же! Правда, с помощью всё оказалось проще, он быстро заметил синюю оторочку на халате сотрудника.

Жаль, поговорить на мыслеформе не получится – Любочка семенит рядом и тараторит без умолку.

– Куда вы меня везёте?

– На транспортировку в другой стационар. У нас нет технической возможности оказать вам квалифицированную помощь. Решение утвердил дежурный врач.

Ясно. Неплохо. Бедная Любочка, нужно успокоить её поскорее. На широком запястье медика сверкнули часы, дышать стало легче, головная боль слегка ослабила тиски – синие не сильны в энерго-целительстве, но артефакты уважают не меньше традиционной медицины. Терпи, Лент, скоро отпустит.

Естественно ни в какой другой стационар он не поедет. Дайте ему только добраться до транзитного транспорта синих! Но прежде он сделает то, что собирался сделать сразу, как только вспомнил про Мину: отпустить Любочку.

Поскольку уходить Любочка не желала, пришлось просить, пугать, угрожать и даже пообещать прибавку к жалованию. Последнее, как ни странно, сработало. Помощница улыбнулась и заявила, что теперь она совершенно спокойна и может ехать домой с чистой совестью – если шеф шутит, значит, ему уже лучше – а он задумался. Хорошо, конечно, что Любочка наконец ушла и он может спокойно отправляться не в другую больницу, а домой, к отварам и настоям Алевтины. Плохо, что за годы совместной работы его помощница достойного материального вознаграждения, увы, не получала. Своих подчинённых он держал в чёрном теле, не от хорошей жизни, само собой, но факт остаётся фактом... А ещё плохо то, что теперь ему неудобно. За её старый плащ и за эту вот сумку с характерным замочком. Он не помнил у неё никакой другой, всегда был этот чёрный саквояж, и это было ужасно.

– Домой, – хмуро скомандовал он водителю, ничуть не заботясь о деталях, наверняка тот найдёт, у кого поинтересоваться адресом необычного пациента, и углубился в анализ своего состояния. Почти здоров. Очень взволнован. Очень расстроен. Всё. Первое быстро поправит Алевтина. Второе не поправит никто, пока он не найдёт Мину. А третье – это глубинное, граничащее с отвращением недовольство собой. Засада, капкан, трясина, дно… Зелёного или синего, но его, столетнего тёмного, ведьмака со стажем, не калеку и не выжившего из ума пенсионера, сегодня вырубила неинициированная девчонка. И чем? Элементарным заклинанием сна. В пору выть от горя.

Пропитавшись за время пути решимостью, по лестнице он поднимался уже в полной уверенности, что рано. Рано они списали его со счетов. Ну и что, что мозги крутят мысли кренделями, и главный силовой удар заместился функцией смирительной рубашки. Молнию он поймал? Поймал! Огонь в печи ему ответил? Ответил! Значит, гори оно всё огнём и плутай лешими тропами! Он не для того годами тренировал тело, чтобы Пушок ­–­ или Снежок, он уже не помнил кто именно – вот так запросто свалил его с ног!

– Алевтина!

«Дай поцелую!»

– Почему не спишь, мерзавец? Смотри, поймаю! В клетку засуну и платком

накрою. Алевтина! А ну-ка доставай конспекты «близкого круга». Заклинания, руны, заговоры… Все боевые навыки.

И снова перед глазами она…

«Не хочу про приворот! – тема была скучной, и Анна возмущалась над книгой. – Надоело! Тьфу! Как ты не понимаешь, Лент, что это просто запрограммированное воздействие на подсознание человека! Надоело читать про эликсиры и перья, разложенные в нужных местах!».

Анна с самого начала подходила к навыкам зелёных по-светлому. Приворот­ и порча – манипуляция сознанием. Гадание – гипноз и совокупность закономерностей. На кофе – вкусно. На воске – прикольно. Ей хотелось большего, ей хотелось разбираться в призраках (и с ними). А также с вампирами и вурдалаками (если они вернутся). Ну, и с демонами конечно, не без того.

«И за что мне такое наказание» – картинно морщился Лент, но терпеливо объяснял. С приведениями, которые умертвия, было более ни менее понятно – остаточная форма жизни, зацепились. Перерезать последнюю ниточку может любой ведьмак. Всего-то и нужно, что немного пламени. Но дамы зелёного клана за отсутствием источника внутреннего огня ничего такого не умели, поэтому Анна пытала Алевтину про альтернативы. В ответ Алевтина (в купе с прочими зелёными подружками Анны) качала головой: «это непросто». Тогда Анна принималась за Лента.

«Непросто, но не невозможно, Ленточка!»

Вот почему он – Ленточка-Лавренточка, а она только Анна и хоть ты стреляй? И не отзовётся ни на одну производную! Иногда в разговоре ему доводилось сорваться на сокращенное: «Ты что удумала, Анн?!», но и тогда она морщила носик.

«Удумала, не придумала. Я читала! Пламя не обязательно. Можно его заместить сочетанием слов и жестов».

Лент соглашался, что можно. Только кто станет возиться и учить заклинания, когда достаточно одного щелчка пальцев?

«Ну давай, ищи текст, будем репетировать», – он всегда улыбался, когда уступал: она была чрезвычайно трогательна в своём триумфе.

«Только пообещай взять меня на вызов!»

Пообещать такое было труднее, но она никогда не отступала, его Анна.

Помнится, первое привидение они отметили походом в кино на «Любимую Девушку». Не после, а до. Он подумал, что так будет лучше – для неё, – чтобы отвлечься и немного расслабиться. Получилось наоборот, сюжетная линия фильма разволновала Анну не на шутку, и она болтала всю дорогу до самого дома заказчицы: «Нет, ну разве ты не понимаешь, чувство ревности – это признак незрелой личности!» Она была права, только Ленту было двадцать и он ревновал свежеиспечённую супругу к каждому столбу. Ревновал, разумеется, молча. Поэтому и отвечал не в тему: «Если ты будешь так волноваться, привидения не разглядишь».

Хозяйка провела их в дом, горестно вздыхая: «ходики опять встали», и указала на дальний угол с образами. По её словам, привидение облюбовало именно ту часть её жилища, всячески игнорируя лампадку и ладан. Может, оно завелось ей в наказание? За то, что она спрятала иконы в самом далёком углу, а? Ленту от таких предположений всегда становилось весело, но как начинающий, с клиентурой он обращался бережно, посему заверил хозяйку в обратном и, просветлевшую, проводил за дверь.