Именно в этот раз
Шрифт:
Что же побудило Итэна приехать сюда?
Во всяком случае, не деньги, не наследство, Джози готова была голову дать на отсечение, что причина не в этом. Она сама видела, как Итэн переживал в тот вечер, когда Лэтерби сказал ему о завещании отца, слышала, как он отказывался возвращаться на родину, как напился чуть ли не до беспамятства, а потом внезапно решился ехать в Англию, силой склонив ее к замужеству. Нет, Итэн вовсе не походил на человека, который, получив огромное состояние, обезумел от радости. Он был разгневан, он страдал и чувствовал себя загнанным в тупик.
Что сказал ей Итэн в ту первую ночь, которую они провели в Стоунклиф-Парке? «Они зависят от меня. Все, с кем ты познакомишься сегодня. Слуги, арендаторы… Если бы не они, я никогда бы вновь не ступил ногой на землю этой проклятой Англии».
Его чувство долга, сознание своих обязанностей тронуло Джози больше, чем безумная смелость во время схватки с Пиратом Питом и Малышом. Кроме Итэна, за всю свою жизнь Джози любила только Поула Уотсона, но он при всех своих хороших качествах был человеком безответственным. Не то что Итэн. Он откликнулся на зов долга, хотя пошел против своих собственных желаний и нарушил данную себе клятву. А вернувшись, не побоялся встретиться лицом к лицу с презираемым им светским обществом. Поступок, тоже требующий недюжинной храбрости.
«У меня никогда не было настоящего дома, – сказала себе Джози, закрывая дверь в свою спальню с розовато-пепельными обоями. – Места, откуда нельзя просто встать и уйти. Когда я уходила, никого это особенно не волновало, никто не беспокоился о том, вернусь ли я обратно. Я везде лишняя».
В отличие от Итэна. У него есть родина – Англия, и Стоунклиф-Парк. Возможно, сам того не подозревая, он прочными невидимыми узами связан с этой милой зеленой страной, своим поместьем и людьми, от него зависящими.
«А вот я ни с кем и ни с чем не связана, – подумала Джози, тихонько всхлипывая от горечи и отчаяния. – Ни с кем и ни с чем… Мне нельзя привязываться, – предостерегла она себя, подойдя к окну и глядя за ворота, на тихую, затененную деревьями улочку. – Ни к Итэну, ни к Стоунклиф-Парку, ни к этому красивому удобному лондонскому дому. Все это не мое и никогда не будет моим. Разве что на несколько месяцев».
Ее захлестнула волна одиночества, сменившаяся тихой печалью. Солнце клонилось к закату, тени стали длиннее, на город опускались сумерки, а Джози все стояла у окна, сотрясаясь от беззвучных рыданий.
Глава 17
– Примите мои поздравления, Джозефина… э… миледи, – сказал Люкас Лэтерби, поправляя очки.
Итэн посторонился, пропуская жену в библиотеку.
– У вас все получилось. Вы выглядите как настоящая леди, тут нет никаких сомнений. Метаморфоза… поистине ошеломляющая. Ваши волосы – да, уложены идеально, волосок к волоску. Осанка великолепна. И даже это замкнутое выражение лица…
– Довольно, Лэтерби! – раздраженно прервал его Итэн, закрывая за собой дверь. – Ваших комплиментов ей не хватит до конца жизни.
Но сам он тоже не спускал глаз с Джози, которая в этот момент поднесла к губам бокал бренди и отпила маленький глоток. Господи, она невероятно восхитительна! Темно-синее вечернее платье, расшитое блестками, подчеркивало матовую белизну кожи. А эти сияющие глаза – почти под цвет платья! Ее шею обвивала нитка крупного жемчуга – фамильная драгоценность матери.
Джози еще не натянула перчатки, и он невольно взглянул на ее золотое кольцо… Кольцо Лэтерби, вдруг вспомнил Итэн и устыдился. В ту ночь, когда состоялась эта смехотворная свадьба, ему до смерти не хотелось надевать на палец своей невесты дедушкино кольцо. Казалось, с тех пор прошли не недели, а многие месяцы. И теперь Итэну было неприятно, что Джози носит обручальное кольцо Лэтерби.
А может, прямо сейчас заставить ее снять эту чужую вещицу? Пусть носит его собственное кольцо с изумрудом. Эта мысль непонятно почему доставила Итэну удовольствие. Но потом он заметил, что под прелестными глазами Джози залегли голубоватые тени, а тонкое личико, несмотря на приветливую улыбку, которой она одарила Лэтерби, застыло от напряжения, и тут же забыл обо всем.
– Что случилось? – спросил Итэн, окинув Джози пронизывающим ястребиным взором, и получил в ответ ее отсутствующий взгляд.
– А почему тебе это кажется?
Тут Итэну нечего было сказать, но он знал одно: глаза Джози не смеются, и голос звучит глухо, безрадостно. Какого черта, что на нее нашло?!
– Может, ты ушиблась, когда бросилась наперерез этой проклятой карете? – Шагнув к Джози, Итэн схватил ее за руку и стал смотреть, нет ли где синяков.
Но ее белая кожа, от шеи до соблазнительной груди, полуоткрытой в глубоком декольте, была само совершенство.
– Нет. Конечно, нет. Я просто поволновалась и устала, Итэн. Вот и все.
Он не поверил, но не уличать же ее во лжи в присутствии Лэтерби!
Итэн почувствовал, как под его пальцем в такт пульсу бьется тонкая жилка, и, по-прежнему глядя в глаза Джози, принялся осторожно поглаживать ее запястье.
– Лэтерби говорит, что Гризмор жаждет познакомиться с тобой и уладить все дела с завещанием.
– О!
От прикосновений Итэна Джози испытывала блаженство. Вслушиваясь в тихое шипение газовых ламп, она пыталась сдержать свои чувства и сохранить ясность мысли.
Но сердце билось все чаще. Сознание того, что глубокая любовь к Молли вечно будет царить в душе Итэна, легло на ее плечи тяжким грузом. Чтобы не уронить своего достоинства, надо поглубже спрятать печаль.
– Итак, – хладнокровно спросила Джози, вопреки всем своим переживаниям и необычной внимательности Итэна, – когда же состоится смотр?
Итэн, улыбнувшись, заметил:
– Смотр? Это звучит так, словно речь идет о лошади, которую я собираюсь купить.
– Нет… скорее о лошади, которую ты уже купил, – вырвалось у Джози.