Именно в этот раз
Шрифт:
Надо запретить себе любить его.
Но как?
Сегодня они уезжают в Лондон и там будут снова разыгрывать спектакль, если, конечно, удастся развеять слухи, которые наверняка уже распускает мисс Креншоу. В Лондоне им придется еще чаще, чем здесь, бывать вдвоем.
Из груди Джози вырвался протяжный, мучительный стон, который она приглушила, зажав руками рот. Как же ей сладить со своим сердцем?
Когда Джози убежала, Итэн Сэвидж, вместо того чтобы вернуться в Стоунклиф-Парк, отправился на поиски Хэма Тайгера.
Бывший конюх сидел
– Сегодня я уезжаю в Лондон, Хэм.
– Знаю, слышал. Может, перекусишь со мной, сынок?
– Нет. Я пришел сюда не за этим. Мне нужна твоя помощь.
– Хорошо, сынок. Говори, что задумал.
Итэн подошел к нему и оперся руками о спинку стула.
– Послушай, вот о чем я попрошу тебя…
Оливер Уинтроп подождал, пока затихнут голоса и звуки шагов. Наконец над лужайкой возле ручья вновь воцарилась тишина, которую нарушало только щебетание птиц и шуршание беличьих лапок. Тогда он выбрался из-за пригорка и перевел дух.
Прошлой ночью Оливер напился – и неудивительно, после такого ужаса, – а потом заснул. Но проснулся, черт подери, рано. Голова раскалывалась от боли, а на душе было так тревожно, что даже прогулка по гостиничному двору не успокоила нервы.
Тогда он взял у хозяина лошадь и ускакал прочь в надежде, что от свежего воздуха ему станет легче. А в результате, естественно, оказался в Стоунклиф-Парке.
В дом он, конечно, не вошел. Ведь Итэн снова прибьет его, если увидит. Но ему хотелось проехаться по этим великолепным лугам и пастбищам, взглянуть на пруд, полный рыбы, на прекрасные деревья, ручей с целебной водой… ведь все это могло принадлежать ему… только ему!
Но теперь он узнал одну тайну. Эта сучка, жена Итэна, никакая не леди! Она сама сказала, что была танцовщицей в салуне. И поварихой! И к тому же воровкой!
Оливеру Уинтропу хотелось расхохотаться во весь голос. Но вдруг Итэн где-то неподалеку? Оливер зажал рукой рот и мысленно вознес хвалу небесам за то, что лошадь сбросила его и он погрузился в хмельное забытье здесь, под этим чертовым пригорком, поэтому парочка, занятая собой, ничего не заметила.
Был, правда, один опасный момент, когда Оливер чихнул. Но удача и тут его не подвела. Эта девица прямо-таки околдовала Итэна, и ее слезы помешали ему продолжить поиски.
«Что ж, мой кузен, красавец и здоровяк, всегда оказывается в дураках, как только дело касается дешевых шлюшек!»
Ухмыльнувшись, Уинтроп потянулся за своей шляпой, которая валялась в траве.
Зато теперь он во всеоружии. У него есть способ вернуть свое состояние, выхватить его прямо из рук мошенника-кузена. Итэну придется дорого заплатить за побои и за попытку обманом завладеть Стоунклиф-Парком.
И эта девка тоже заплатит за то, что помогала Итэну.
Отряхнув грязь с брюк и водрузив на голову шляпу, Уинтроп встал и, пошатываясь, оглянулся по сторонам, чтобы проверить, не лежат ли где-нибудь в траве его вещи. А потом отправился назад, в гостиницу «Зеленая утка», стараясь двигаться быстро и бесшумно.
Оливер Уинтроп хотел успеть на дневной поезд. Сегодня к вечеру он будет в Лондоне. А там предстоит сделать очень важные дела – нельзя медлить ни минуты.
Глава 16
Лондон
Это был город ошеломляющих контрастов. Днем перед глазами его обитателей развертывалась панорама фешенебельных магазинов, красивых зданий, великолепных парков, по аллеям которых разъезжали нарядные экипажи. Ночью Лондон окутывал туман, посеребренный лунным светом; на сырых, вымощенных булыжником улицах тихо шипели газовые фонари. Знать устраивала вечерние приемы и балы, играла в карты, отправлялась в оперу – в «Ковент-Гарден» или в «Савой».
В другой, беднейшей части города, в трущобах, по улицам бродили нищие, пьяные и проститутки. И совсем близко, в нескольких кварталах от них, дамы, разодетые в пух и прах, болтали, флиртуя с джентльменами во фраках, шелковых цилиндрах и с тросточками в руках.
Лондон – огромный город. Город-чудовище. Город-загадка. Город крайностей: дымящие фабрики, убогие домишки, грязные пивные – прибежище бедноты, а почти рядом – нарядные, чистые улицы, особняки с парками, уютные, чистенькие домики с садиками.
За минувшую неделю благодаря Итэну Джози многое узнала о лондонской жизни, вернее о жизни светской, полной блеска, веселья и развлечений.
Она повсюду расспрашивала о молодой женщине по имени Алисия Денби.
Но безуспешно. Леди Корниш, пригласившая ее прогуляться по Гайд-парку, сказала, что никогда не встречалась с такой особой. Мисс Пибоди и мистер Хэмил, с которыми Джози познакомилась как-то в театре «Савой», удивились и стали уверять, что эта молодая дама, очевидно, не принадлежит к светскому обществу, иначе они бы ее знали. А леди Маккормик – очень старая и суровая вдова, к которой Джози отважилась обратиться в одном из магазинчиков на Риджент-стрит, – уставилась на нее, надменно вздернув седые брови, презрительно фыркнула и заявила, что никогда не слышала такого имени. А раз так, значит, графине незачем искать какую-то там мисс Денби и знаться с ней.
Именно в этот момент проходивший мимо Итэн заметил Джози через витрину, и ей пришлось срочно поменять тему, пока он не появился в дверях. Джози вовсе не хотелось, чтобы граф узнал о том, что она ищет своих родственников. Она понятия не имела, как он отнесется к ее поискам, и не испытывала ни малейшего желания это выяснять. «Это моя тайна, моя мечта, – твердила себе Джози. – Итэн Сэвидж с его планами заполучить отцовское наследство не имеет к ней никакого отношения».
А наследство оказалось более чем внушительным. Поместье, окруженное садами и зелеными угодьями, кареты, лошади. Роскошная мебель и целое войско слуг. Дом в Мейфэре – ничуть не хуже Стоунклиф-Парка, – в котором расположились три гостиные, комнаты для занятий музыкой, бальная зала, столовая, где могли с удобством разместиться десятка два гостей, и восемь спален, включая хозяйские апартаменты, устроенные так же, как в Стоунклиф-Парке: отдельные спальни и между ними маленькая гостиная, куда вели внутренние двери.