Имею топор — готов путешествовать
Шрифт:
Звучит банально, однако я привык полагаться на свои инстинкты.
Праведники, не гнилые души, от которых в любой момент стоит ждать подвоха. Благородные не по происхождению, а по велению сердца. Это редкость в нашем мире, но звезды в форме гнилого покойника подкинули мне целых семь штук.
Собственно, как раз праведники и подонки, и иногда — безумцы валят в Облачный Храм к Оракулу. Там нечего делать заурядным людям с обычными вопросами вроде «Когда же, ну когда у меня прекратится этот гадский насморк?».
Я вздохнул.
—Значит,
Взгляды устремились на эльфов. Ответил принц, сопроводив слова движением, которое выдавало вселенскую усталость:
—Сие покрыто тайной мрака.
—Яханный... — «Сие»! Будь прокляты косноязычные эльфы-параноики! — Ладно, согласен, не мое дело. Сколько будет вопросов?
—Один.
—Один на всех?
—Воистину так.
Получается, всего одна смерть. Добровольная. Внезапно мне подумалось, что это будет эльфийка, и от этой мысли меня кинуло в холодный пот. Чхать мне, есть между нами аллин тир амменили нет, но умереть я ей не дам.
—Наши цели благи, — завела старую песню Виджи.
—Спасибо, я уже слышал и уверовал.
—Мы знаем вашу историю, Фатик. От вашего де... Снаружи загрохотали, зазвенели доспехи. Чей-то хриплый бас выкрикнул слово, похожее на «Здесь!».
Сколдинг Фрей настиг нас!
Я отбросил стул и прыгнул к сумке, гадая, будут они поджигать дом или сразу пойдут на приступ. Гады обрядились в железо, нам придется тяжко. Так... двое наших прикрывают вход в гостиную, остальные — на задний двор через окна, там ударят сбоку, если только люди Фрея не успели обложить флигель.
Моя компания ощетинилась оружием, сам я был впереди, в любой момент ожидая, что на двери и ставни обрушатся удары топоров. Виджи оказалась рядом, о, Гритт, я ощутил жар ее тела. Она заступила мне путь, но я быстро восстановил статус-кво. Она вновь передвинулась, заслоняя меня плечиком. Я сдавленно зарычал и загородил ее своим телом. Она молча, упорно перетекла вперед, но я снова обогнул ее, и этот маневр вплотную приблизил меня к двери. Тогда я отступил на несколько шагов. Эльфийка проделала то же, ее волосы переливались, как расплавленное золото. Я уловил легкий дразнящий аромат. Так она пахла в первый день нашего знакомства.
Я заступил ей путь.
Она обогнула меня, мерцая изумрудным платьем. Я восстановил статус-кво.
Она перетекла вперед, клинок казался неуместным в хрупких руках.
Ну что ты будешь делать!
Я вновь заслонил ее и уперся носом в дверь. Мы отступили.
Не знаю, сколько бы мы так забавлялись, под недоуменные взгляды прочих загораживая друг друга, но избегая даже мимолетных прикосновений, если бы до нас вдруг не дошло, что снаружи царит тишина.
Самая глубокая и зловещая тишина, какую мы только слышали.
Мы подождали еще несколько секунд. Тишина...
Сколдинг Фрей затаился!
Тогда я пинком распахнул дверь в прихожую. Пусто! Великая Торба, уж не надеется ли Фрей, что мы сами к нему выйдем? Я взял минуту на размышления, а когда она кончилась, прибрал к рукам еще две. Ну а потом шагнул в прихожую, дав знак остальным дожидаться в гостиной.
Эльфийка последовала за мной, то и дело норовя обогнать.
Ну не пороть же ее, в самом-то деле?
Гм, пороть? Пожалуй, еще несколько дней общения с этой девчонкой, и я пошлю к чертям кодекс варваров Джарси!
Уже послал...
Точно, пороть, это светлая мысль! Снаружи было тихо. Я откинул засов и, выглянув в щелочку, увидел пустой, залитый лунным светом двор. Что за?..
Может, убийцы притаились на крышах?
Ага, или расселись на частоколе. В рядок.
Двор и в самом деле был пуст, только у рукомойника в луже воды разлегся какой-то подозрительный карлик. Голова накрыта тазом для умывания, руки привольно раскинуты. Сам рукомойник сворочен, валяется рядом, бадейка с водой тоже опрокинута. Я сумел разглядеть, что карлик дышит. Осторожно приблизился и невежливо пнул тушку ботинком.
В ответ раздалось приглушенное « А-а-апчхи-и-и!», и знакомый голос пьяно проревел из-под таза:
—Эркешш махандарр, кто погасил этот гадский фонарь?
24
Схватив за шиворот, я втащил болезного в дом. На его лбу поспела лиловая шишка величиной с кулак.
В прихожей, где, нарушив мой приказ, столпилась вся компания, Олник приподнял голову, нащупал мутным взглядом Крессинду и проревел:
—Бар-р-рышня-красавица! Я дру... друг Мельника! Еще кружечку этого чудесного напитка, ик, ик!
И громоподобно чихнул. Мне захотелось провалиться сквозь землю.
—Не устаю повторять, — сказала Крессинда мне в спину. — Оставь мужчину без килта — и он одичает.
Кажется, она имела в виду нас обоих.
—Нам предстоит нелегкий поход, — отозвался я. — Он напивается впрок. Вы не смотрите, что он шебутной, в пути и в бою с ним не пропадешь.
Сказал и сам не поверил.
Мы продолжили после того, как я доставил напарника на второй этаж и бросил, как бревно, на кровать.
—Еще кружечку, — бормотал он. — Зачем погасили свет? Хочу танцы!
—Будут тебе танцы с барабаном в голове и флейтой в печени, — сказал я. — Завтра, как проспишься.
Он уже храпел с присвистом, погрузившись в блаженную негу пьяного сна.
Н-недомерок!
В гостиной я плюхнулся на стул и выдержал паузу, отхлебывая чай. После того как я дал слово, мосты были сожжены, так что крутиться и рвать волосы на разных неприличных частях тела мне не стоило. Ноги отпустило — и ладно. Дольмир так Дольмир. Храм так Храм. В конце концов, это их выбор. И мой геморрой. Грубо, да, зато полностью отражает суть ситуации.