Имита

Джиллиан

Ему всё это просто неинтересно.

Его интересовала только Луис.

Им разрешили войти в вестибюль дома. Встретил не хозяин дома, а управляющий. После коротких переговоров — в основном с Ливеем, управляющий кивнул и пригласил нежданных гостей последовать за собой. Он проводил их через весь вестибюль — первым этажом через всё здание, и вывел к небольшому ухоженному саду за самим домом.

Они прошли совсем немного по каменным плитам садовой дорожки. Затем садовник и управляющий остановились, а Дэниел сделал несколько шагов — по инерции. И остановился.

Луис, необычно для неё в лёгкой блузке и длинной юбке, сидела на низкой скамейке, подтянув к себе ноги, которые обнимала, и смотрела, как прыгает вокруг скамейки Прести. Кусты склонились над нею небольшим навесом, и появлялось полное впечатление, что девушка прячется.

Вынырнув в очередной раз из густой травы, дракончик замер, глядя на Дэниела. Видимо, ошеломлённый внезапным появлением знакомца, Прести не сразу на него среагировал. А потом открыл пасть и радостно заверещал!

Девушка оглянулась. Спустила ноги со скамейки. Помедлила и встала.

Дэниел сделал несколько шагов. Встал. И решительно пошёл к ней.

Было мгновение, как показалось Ливею, что Луис хотела попятиться. Она даже слегка качнулась в сторону — сбежать?

И вдруг кинулась вперёд — изо всех сил!

Дэниел поспешил к ней навстречу, поймал, обнял. Внезапно откуда-то сверху на его плечо шлёпнулся Прести, будто тоже стремясь… Дракончик успел вылечить своё крыло? Кажется, обнявшиеся этого и не заметили, да и до того ли им…

Ливей вместе с управляющим торопливо зашли в дом.

Несмотря на то что, будучи знакомым, управляющий приглашал садовода попить чаю или кофе, Ливей, обеспокоенный происходящим, вежливо отказывался. В конце концов, управляющий предложил посидеть вместе за неспешной беседой — неподалёку от выхода во внутренний сад, так что дверь туда оставалась для обоих на виду. Он сели в кресла и сначала пытались найти тему для беседы, но оба оказались слишком взволнованными, чтобы сосредоточиться на разговоре…

Дэниел и Луис вошли через некоторое время.

Ливей бросил взгляд на обоих и понял: дело плохо. Хотя оба спокойные. Даже Прести сидит на плече девушки с каким-то задумчивым, если не озадаченным видом.

Управляющий деликатно встал и сослался на какие-то свои дела, предложив вызвать его по окончании беседы.

Пара расположилась в креслах, причём Луис села так, чтобы Дэниел был от неё через кресло Ливея. Предполагавший такую ситуацию, садовод только вздохнул.

Молчание с двух сторон его не тяготило. Он терпеливо ждал, что скажут мужчина и девушка. А те выглядели так… Как будто впервые встретились.

Луис смотрела упрямо, хоть и печально. Дэниел — маска сосредоточенного покоя. Маска игрока… Ливей вздохнул.

— И что теперь?

— У меня есть призвание, — сказала Луис. — И я хочу быть певицей. Если я буду с Дэниелом, я никогда не смогу стать по-настоящему профессионалом.

Остановив собственную машинальную попытку закатить глаза к небу, садовод перевёл для себя слова девушки таким образом: я люблю Дэниела, но моё присутствие рядом с ним может быть для него опасным. Но рта открыть не успел, чтобы возразить и выразить своё мнение.

— Тебе мешает моё положение «мёртвого глаза»? — ровно сказал Дэниел. — Я могу быть при тебе телохранителем.

Ливей, услышав о «мёртвом глазе», о снайпере, постарался не вздрагивать. И вообще перестал делать попытки войти в разговор двоих. Они, кажется, воспользовались моментом, когда есть третий, чтобы поговорить спокойно. Вот только, по мнению садовода, врали они!.. Причём для того, чтобы пощадить друг друга!

Когда разговор, совершенно бесплодный, стих и упёрся в самый настоящий тупик, Ливей понял, что теперь и ему можно вставить своё слово.

И он это сделал, предложив Дэниелу уезжать. Время позднее.

Луис спокойно попрощалась и немедленно ушла к лифту на верхние этажи.

Дэниел посидел с минуту, затем встал. Уже в машине он спросил:

— Она правда боится: наши профессии настолько несовместимы, что могут помешать нашей… нашим отношениям?

Ливей сделал вид, что не заметил оговорки.

— Луис думает, что она приносит несчастья всем, кто с ней сближается, — объяснил он. — А ещё она думает, что она убивает. Что в корне неправильно, только вот убедить её в этом очень трудно. Тем более у неё перед глазами картина, которой я не совсем понимаю, но в этой картине один труп и один раненый человек. Но эта картина к ней самой отношения не имеет.

— То есть всё то, что она говорила об убийствах… Этого не было? — насторожённо спросил Дэниел, гоня машину по вечерним улицам.

— В её ауре нет следа её личности-убийцы, если ты понимаешь, о чём я.

— Не «вижу», но понимаю. Значит, она не убивала?

— Нет. У неё бывают кратковременные обмороки, когда она переживает стресс и сильное чувственное напряжение. Бывают такие последствия аварии. Но припадков, во время которых она якобы убивает, у неё нет. Думаю, ей внушили, что она убийца.

— Или подстроили ситуацию, — задумчиво предположил Дэниел.

Ливей снова вздохнул. Кто какими категориями мыслит. И вполне возможно, что здесь мужчина-снайпер прав. Вот только как доказать, что Луис не убийца?

Садовод высказал вопрос вслух.

— Организация, в которой я работал, сейчас проверяет подноготную Луис, — сказал Дэниел. — Мы проверяем каждый её шаг, связанный с этим её состоянием после больницы. Ей много чего сказали ненужного. Например, каким-то же образом удалось убедить её, что лечение в больнице оказалось настолько тяжёлым, что пришлось заплатить за него огромные деньги. На деле она отделалась всего лишь ушибами. И лежала не более недели. Но этим здорово воспользовался концерн, заставив её подписать себе собственное рабство. Интересно, как она прожила дни после той самой недели в больнице? Где она была? Что делала?