Император 2025. Изначальные. Книга первая
Шрифт:
Дверь закрылась. А я так и остался стоять с телеграммой в руках, с открытым ртом и постепенно растягивающейся глупо-счастливой улыбкой. Чего стою-то? Тренировка через час – есть время собрать вещи. Собственно, мне много и не нужно. В сумку трусы, майки, пару футболок, одни штаны в запас, фонарик и швейцарский нож – подарок папы на прошлый день рождения. Два сюрикена из выкованных лично почти четыре года назад – в специальные гнезда. И нож-метатель – тоже в специальное гнездо. Кепку-бейсболку – мою гордость с эмблемой «Топ Ган» – сверху. Все. Собрался.
В телеграмме написано, что билет меня ждет в аэропорту. Касса № 2.
Тренировка прошла легко. Владимир Петрович не зверствовал. Параллельно с нами занимались бойцы из только пришедшего пополнения. У них занятия вел старший лейтенант Васев (Вася). Небольшого роста, жилистый, с белесым ежиком волос, он шепелявил и поэтому сперва казался совсем не опасным. Ан нет! Опытный взгляд сразу видел набитые мозоли на кентах и плавную, перетекающую манеру двигаться.
Видимо, бойцы из нового пополнения этого не знали. Я стандартно тянулся после тренировки в углу зала. А Вася, то есть Васев, ходил перед строем из двух шеренг и объяснял молодым парням, которые были на голову выше его, что такое рукопашный бой спецназа ГРУ ГШ.
Больше всего балагурили в строю бойцы из второй шеренги. И, похоже, на мою тему, а также на тему практически одинакового со мной по росту Васева. Молодежь даже не подозревала, как близко от них сейчас ходит глубокий нокдаун или увечье. Но Васев не обращал внимания на непочтительное отношение. Спокойно закончил свой рассказ, окинул взглядом строй. Выбрал особо едко улыбающегося и жестикулирующего бойца, и поманил его к себе пальцем. Тот не понял.
– Иди сюда, девочка, – сказал Васев, продолжая подзывать пальцем, дожидаясь, пока тот выйдет из строя. – Фамилия, боец.
После нескольких секунд замешательства тот что-то промямлил.
– Я не услышал.
Я отвлекся, увидев, что в зал входит Петрович.
– Чего разлеживаемся? – спросил он, тут же сопроводив вопрос толчком боккэна, который держал в руках. – Вот так.
Только что стоял от меня в пятнадцати метрах, а уже стоит в боевой стойке и тычет мне в лоб. Ну не совсем в лоб. Не такой уж я беспомощный. Перекатом ушел с линии атаки, по ходу схватил свой боккэн и провел связку с обманным движением в пах, выцеливая правое колено. В том месте, где оно было, я его не нашел. Поискал бы, если б мне кто-нибудь времени дал. Замечтался и получил все же рукоятью боккэна по лбу. Перехватил боккэн в правую руку. Выпрямился и поклонился. Он кивнул.
– Растислав. Годы тебе твержу: воин всегда готов к бою, всегда, где бы он ни был, что бы он ни делал. Воин всегда готов отразить нападение. Пятьсот бросков сюрикенов, сто бросков метателей и окончим тренировку.
Вы когда-нибудь бросали с десяти метров в цель пятьсот раз сюрикен и сто раз метатель? Нет? Попробуйте. Каждая серия – десять сюрикенов и метателей. Столько, сколько у тебя на поясе и в перевязи. Пробежка к мишени и снова. Притормозишь – пожалеешь. А мне еще в Москву лететь.
Закончил метать. Поработал с одним и двумя боккэнами – это уже чтобы внутренний страх перед нагрузкой совсем заткнулся, получил раз двадцать по болевым точкам, легкие щелчки посохом от Петровича за ошибки и на этом закончил. Петрович с Васевым переговаривались и улыбались, глядя в сторону молодых бойцов, которые в кучке что-то обсуждали.
Пока Васев им что-то говорил, Петрович поманил меня пальцем.
– Будешь сегодня спаринговать на максимально скоростном уровне.
– С кем, Учитель?
– А вот с этими девочками, надо же с них платьица снимать.
Я молчал. Нет, я вот уже три года как спаринговал с бойцами роты разведки и далеко не всегда с отрицательным результатом. Но вот так, с двадцатью взрослыми парнями, самый маленький из которых выше меня на голову и тяжелее на тридцать килограммов? Это сложно. А ведь мне вечером в Москву лететь, и хочется туда попасть не на носилках и в бинтах.
Из мыслей о бедном мне и тяжкой судьбе меня вывел грохот смеха. Нет, не смеха – ржача. Ржали бойцы из группы Васева. И хотя их было всего на одного меньше, тот, которого в самом начале вызвал Васев из строя, по итогу общения ладненько так прикорнул, изображая из себя то ли спящую рыбу, то ли бревнышко, и вообще не шевелился за пределами татами.
Учитель кинул мне боккэны и направил к центру татами. Продолжая себя жалеть, я все же наблюдал за противником, который уже стоял и ждал, когда я подойду. Да уж, жалкое зрелище. Здоровый, реально здоровый бугай рыжего окраса поигрывал мышцами и улыбался. Тут меня пробрало на злость. Хоть и знаю, что нельзя.
«Чем больше злишься и не держишь баланс осознания боя, тем вероятнее проиграешь», – подумал и начал в темпе прогонять дыхательную практику по стабилизации эмоционального фона.
– Итак, бойцы, – заговорил Васев, – хоть вы еще и не заслужили этого звания. Для того чтобы вступить в рукопашный бой, боец спецназа должен потерять на поле боя автомат, пистолет, нож, поясной ремень, лопатку, каску и еще множество убивающих предметов. Найти ровную площадку, на которой бродит такое же расхлябанное тело врага, и вступить с ним в жестокую схватку. Будем считать, что с вами это произошло. Но вам не повезло, и вы встретили не расхлябанное тело, а сына бывшего командира нашего разведбата. Давайте проверим, на что вы способны, – закончил он.
Правила, которые озвучил Петрович, а по совместительству мой Учитель, пытатель и просто человеконенавистник, были просты: кто первый падает на татами, тот проиграл. Участникам выдаются боккэны, учебные мечи, которыми они могут пользоваться по своему усмотрению.
И тут же прозвучал резкий свисток. Рыжий тупо бросился ко мне, видимо, искренне веря, что сможет меня найти на рельсах своего рыжего бронепоезда, но не так все было просто. Я спокойно ушел от атаки, заплел его ножищи и крутанул вихревой круг, даже не воспользовавшись боккэнами. Бум. Тупой звук громко известил меня о том, что бронепоезд сошел с рельс и лежит. Добивать я не стал, дабы не нарушить дыхание.
В основном все бои закончились так же. Я старался никого особо не обижать и не делать больно. Один то ли осетин, то ли грузин так зло вращал глазами, что я от ужаса мягко скользнул во второй внутренний круг и двумя тычками в солнечное сплетение и в подбородок еле-еле остановил у него быстро развивающуюся проблему с глазными нервами или с вестибулярным аппаратом, а может, и со всем вместе.
Если честно, то больше ничего интересного не было. Петрович и Васев хитро переглянулись, и потом оба кивнули мне.