Император Африки
Шрифт:
— А потом один из наших, из политических, бывавший в Африке, подтвердил всё почти что слово в слово, хоть и не божился. Чудные вещи происходят там, да переселенцы и не такое расскажут. А токмо многое я про это слышал и не раз. И газету видел с фотографией этого негра. Ох и страхолюдный он, чистый колдун, унган по ихнему! Гад редкостный.
— Но братуха говорил, дюже справедливый он. Коли работаешь на своё и его благо, почёт и уважение тебе. А если воруешь, или хочешь, как его обдурить. Башку рубит сразу и на кол выставляет. Бают, у него целая изгородь из голов вокруг его дворца. Да рубит всех
— А кто служит ему и весь израненный домой придёт, того золотом и бабами любыми одарит, уважает он воинов, не бросает их в обиду, в старости да инвалидности. На словах о женщинах, вся тюремная толпа оживилась, послышались возгласы, а из-за железной двери двусмысленное хмыканье тюремщика.
— Да, бабы, это хорошо, хоть девки, хоть в возрасте. Эх, сюда бы сейчас десяток, мы бы их «разложили» бы по полной, — начались обсуждения любимой темы.
— Хватит! Заткнули все рты свои, раздухарились шакалы, — грубо оборвал скоромные разговоры вор в законе. — Ты давай продолжай, мил человек, — снова он обратился к политическому.
— Вот я и говорю, — продолжил тот, — наши-то душегубы, не знали с кем связались. Дураки, не зная броду, пошли по воду, и нарвались на смерть жуткую, мучительную. Не связывайтесь с энтими чёрными, душу погубят и дьяволу продадут, да замучат смертью жуткой, точно вам говорю!
И он красноречиво замолчал, обведя взглядом притихшую камеру, которая слушала его всеми своими ушами. Даже охранник до этого постоянно ходивший по коридору, притих и застыл за дверью, внимательно вслушиваясь в то, что говорил политический.
— Ты слова то резкие про дураков при себе держи, — недовольно сказал Тёртый, — за базаром своим следить надо, а не то и сам умрёшь смертью не радостной, хоть и понятной. Перо в бок, не лучше, яда в рот! — и он зло сплюнул на грязный пол камеры, и продолжил.
— Гладко ты стелешь, да колко спать, не в нашей среде бояться… Но, если бы не померли воры и душегубы жуткой смертью, о чём поведали мне свидетели этого, не поверил бы я в твой рассказ, а так, услышал я тебя, верю…, хоть и не до конца. Спасибо за твой рассказ, проверят его. Я маляву пошлю во все тюрьмы, пусть воры знают, о чём речь, и с кем дело иметь не надо ни за какие деньги. А душу мы и так свою давно пропили, но не чёрным же богам её отдавать, не по чину это нам русским, да христианам. Да, Ахмед? — ткнул вор в законе своего охранника, здорового татарина с лысой головой.
— Да, — ответил тот, — Аллах, всё видит, Аллах не простит! На том, разговор и угас, но информация прошла по всем тюрьмам, и больше никто не пытался напасть ни на торговые караваны, ни на военные заводы. Молва быстро разбегается, а люди боятся всего того, что не понимают и что им непривычно.
Глава 20 Барон Гинзбург и другие
Во всех странах прошли собрания Великих лож, и в Германии и даже в САСШ. Кайзера, заинтересованные люди, смогли убедить прекратить продавать Иоанну Тёмному оружие, а в последующем всё переиграть, и разорвать военный договор, после того, как всё будет решено и с англичанами и с бурами.
Вильгельм II
Он был даже готов предоставить ему политическое убежище в Германии и обеспечить безбедную жизнь. Либо в любом другом месте, где он захотел бы остаться, кроме, естественно Африки. Но что-то ему подсказывало, что, Иоанн Тёмный, никогда не согласится на это.
Форсировать события кайзер посчитал нецелесообразным, собрав по поводу этого специальное совещание и выслушав всех, кто мог посоветовать что-либо дельное. А потому, Германия, ограничилась, прекращением поставок боеприпасов к орудиям и винтовкам, наблюдая, чем закончиться противостояние чёрных против белых в Родезии.
Начальник Германского Генерального штаба, уверил его, что с теми силами и средствами, которыми располагает сейчас Иоанн Тёмный и тем уровнем обученности, который есть у его диких солдат, он никогда не сможет захватить всю Африку. Причём, он не сможет этого сделать, даже несмотря на все его предыдущие победы, и успехи его войск на побережье Красного моря и Сомали.
Итогом проведённого совещания стало решение идти на сближение с Британской империей, но не помогать в Африке ни ей самой, ни Иоанну Тёмному. Возникал ещё вопрос с американцами, деятельность которых всё больше угрожала немецким колониям, а границы американского Габона вплотную подходили к границам немецкого Камеруна. В отношении САСШ, решили пока воздержаться от резких действий, ожидая, чем же закончиться англо-бурская и англо-суданская война.
В это же время, Сенат САСШ, а также и сам президент на которого имели влияние масонские ложи, не стали принимать скоропалительных решений. Да, многие из сенаторов, тайно посещали масонскую ложу и были солидарны с теми заявлениями, что принимали их британские коллеги, и разделяли их негодование.
Но, во-первых, американцы искреннее ненавидели англичан и вместе с гибелью короля Британской империи наряду с огорчением, испытали и чувство глубокого удовлетворения тем, что случилось, и случилось без всякого на это их участия.
А во-вторых, бизнес есть бизнес, ничего личного. Африка грозила в скором времени, давать больше пятисот процентов прибыли и сулила много всяких перспектив, отодвигая время экономического кризиса и давая возможность развиваться Соединённым Штатам, так как они этого сами и хотели.
Японцы просили у них кредиты, получали их под большие проценты и строили на них военные корабли, готовясь воевать с Россией, позволяя американским дельцам развивать свой бизнес и промышленность, и обогащаться за их счёт, получая заказы на свои верфи.
Всё было хорошо, так зачем, что-то менять из-за смерти чужого монарха пусть и брата по ложе. Братья, они ведь разные бывают, и родные, и чужие, и двоюродные и троюродные, а все братьями называются. Братья по оружию, братья по духу, по крови, по интересам, да мало ли какие братья.