Император полночного берега
Шрифт:
Он отлично узнал голос жреца, которого не так давно обобрал на постоялом дворе.
– Не велик труд для того, кто общается с высшими силами, – ответил жрец.
– Ты хочешь получить назад то ожерелье? – спросил Данго.
Жрец усмехнулся.
– Ты не в меру догадлив. Жаль, что твоя сообразительность не проявилась там, на постоялом дворе, когда ты решил наложить руку на мою собственность. У нас обоих сейчас было бы гораздо меньше хлопот.
Данго облизнул пересохшие от волнения губы и приблизился к решетке.
– Мы можем быть полезными
– В жизни не встречал более жалкое и никчемное существо, чем ты, – презрительно заметил жрец. – Чем ты можешь быть мне полезен?
– Я могу помочь тебе вернуть ожерелье.
– Скажи, где оно, и я сам его верну.
– О, да, конечно, я нисколько не сомневаюсь в твоем могуществе. Но, согласись, будет гораздо проще, если я укажу тебе тех людей, которым продал ожерелье, и даже смогу безболезненно его добыть, используя свое мастерство, которое, да будет тебе известно…
Несмотря на незавидное положение, Данго нисколько не утратил своего красноречия. Жрец остановил его словесный поток:
– Будь у тебя мастерство, ты не оказался бы здесь, пройдоха.
– У каждого мастера бывают свои недостатки в работе, – не моргнув глазом, ответил Данго. – Вытащи меня отсюда, я пойду с тобой и помогу тебе.
Неожиданно жрец рассмеялся.
– Ты никчемный человечишка, но весьма забавный.
Снаружи загремел засов, дверь со скрипом приотворилась.
– Иди за мной, – жестко произнес жрец. – Вздумаешь обмануть меня… Не сомневайся, мое мастерство безотказно сведет тебя в могилу, и далеко не самым легким и быстрым способом.
Наклонив голову и ломая кустарники, лось устремился к Хорругу. Мокрый снег и земля комьями разлетались из-под широких копыт раненого зверя. Хорруг неподвижно стоял, сжимая в руке длинный кинжал. Вряд ли ему хватило бы мастерства и сноровки справиться с разъяренным животным, но Хорруг не шевелился, глядя на приближающегося зверя с той же злобой, с какой обычно смотрел в глаза своим врагам. Лося этот взгляд не впечатлил. Он неминуемо поддел бы безрассудного смельчака рогом или втоптал бы в землю, но пущенный меткой рукой дротик остановил его бег, пробив горло. Еще один дротик пронзил сердце. Коротко всхрапнув, лось уткнулся мордой в талый снег у самых ног Хорруга.
– Ты когда-нибудь чего-нибудь боишься, дружище? – со смехом спросил Аррелий, подходя к туше убитого животного.
Хорруг пожал плечами.
– На свете есть вещи и пострашнее бесхвостой лошади с рогами, – ответил он.
Аррелий снова расхохотался. К ним подошли Тороний и Аммат. Тороний проворчал, обращаясь к Аррелию:
– Сколько раз тебе говорить, балда, что зверя в сердце бить надо? Какого рожна ты ему глотку перебил?
– Ты это тем скажи, кто лосю всю задницу стрелами утыкал, – огрызнулся Аррелий. – Вон они ковыляют, меткие стрелки…
Из чащи появились двое арамеев с луками, одним из которых был Демилий, сын Торония.
– Они тоже свое получат, – заверил великан Аррелия. –
Аммат усмехнулся. И он, и Хорруг, да и все арамеи неоднократно слышали, как великан грозился выпороть своего старшего отпрыска, но даже сам Демилий не помнил, когда в последний раз подвергался наказанию от руки отца.
– Ты, княже, тоже зазря не рискуй, – продолжал ворчать Тороний, обращаясь уже к Хорругу. – Зверь – не человек, его взглядом да оскалом не проймешь, он только силу понимает, а силенок-то у него явно поболе, чем у тебя.
– Он прав, – согласился с Торонием жрец. – Твой риск не всегда оправдан. Никто здесь не сомневается в твоей храбрости и решительности, ни к чему лишний раз их демонстрировать.
– Я сомневаюсь, – мрачно произнес Хорруг и кивком указал на тушу убитого животного: – Может, займемся делом?
– И то верно, – поддержал его Аррелий. – Нас дома голодные женщины ждут.
– Да уж, если твою женщину не накормить, она тебя без глаз оставит, – рассмеялся Тороний.
Под его руководством охотники сняли шкуру с убитого животного и поделили тушу. Погрузив добычу на волокуши, охотники направились по домам, к своим семьям.
В доме Аррелия хозяев поджидали гости. У коновязи фыркали три гиппариона, а в доме у очага сидели три сотника. Один из них – Килоний, повернулся к вошедшему хозяину дома и его спутникам:
– Удачна ли была охота?
– Вполне, – ответил Аррелий.
Он кивнул Ние и Минессис.
– Займитесь мясом.
Накинув плащи, женщины вышли во двор.
– Мы по твою душу, князь, – произнес Килоний, взглянув на Хорруга.
Говоря это, он демонстративно поморщился. Избранием Хорруга князем на всеобщем тинге Килоний остался недоволен и не только не скрывал этого, а, напротив, подчеркивал. Всякий раз, когда ему приходилось называть Хорруга князем, сотник корчил гримасу недовольства.
– Ну? – угрюмо спросил Хорруг, также не скрывая своей неприязни.
Их далеко не дружеские отношения бросались в глаза каждому, и большинство арамеев недоумевало, почему Килоний так и остался сотником. Возглавив племя, Хорруг лишил этой должности многих старых сотников князя Саратония, заменив их своими, среди которых были и Аррелий с Торонием. Самого же непримиримого своего противника новый князь не тронул.
– Зима истощила запасы, – сказал другой сотник, тоже из старых. – Воины хотят знать, когда ты поведешь их в поход?
– Я дам им знать, – ответил Хорруг. – Пока мне больше нечего сказать.
Килоний первым поднялся на ноги, остальные последовали за ним.
– Не затягивай с решением, – мрачно и даже несколько угрожающе произнес Килоний. – Воины племени избрали тебя на княжение, но они всегда могут изменить мнение и поставить над собой другого князя.
Сотники направились к выходу. Уже у самой двери Килоний обернулся, взглянул на Аммата и хмуро посоветовал:
– А ты, жрец, следи за своим языком. Не всем по нраву твои речи.