Императорский воспитанник
Шрифт:
Он еще минуты две отряхивался и злобно сопел, а потом заявил Дану:
— Сочувствую. Я хоть убежать могу, а тебе до конца жизни с этими бандитами мучиться!
Даниэль вопросительно оглянулся — что значит всю жизнь? Ощущение, что он совершил, и продолжает совершать, самую большую глупость в своей жизни, нарастало и крепло в нём. Как показал текущий день — неспроста. Он как-то раньше не задумывался о том, что «три подарка» прилагаются к Каро, как нечто само собой разумеющееся.
— А чего ты удивляешься, не я ж на их принцессе женюсь. Вон она как за тобой рванула через все герцогство, сразу все понятно. Если не отобьют, конечно, — понимающе хмыкнул Карл.
Это прозвучало так… простодушно и доверительно, что Даниэль на секунду растерялся. Неожиданно ему до смерти захотелось поговорить с этим парнем, задать ему сотню вопросов. Но он лишь кивнул в ответ. От непонятного волнения, вдруг перехватившего горло, это получилось слишком судорожно и могло быть воспринято как сухость или даже надменность. Но Карл вроде бы не обиделся.
Вскоре он ушел по своим делам, клятвенно заверив, что будет нем, как рыба. Даже как две рыбы. Или три. Только бы быть подальше от этих…
Даниэлю повезло меньше. Он провел этот день в метаниях между кухней, своей комнатой и комнатой мальчишек, в которой надо было раздобыть кое-какие вещи, чтобы занять беспокойную троицу. (Теперь Даниэль уже был кровно заинтересован, чтобы их не обнаружили). К вечеру он вымотался так, что заснул, едва упав в постель и даже не успев пожалеть, что сегодня так и не удалось увидеть Каролину.
А мальчишки, выбравшись от Даниэля уже поздно вечером, в свою комнату не пошли. Дневные проказы отвлекали их от невеселых мыслей, но вечером коварные снова возвращались. И давили на сердце тяжелым камнем. Каро ведь все еще сердится. Да, караван ушел, но для них ничего еще не закончилось…
Не сговариваясь, мальчишки свернули в нужный коридор и робко поскреблись в дверь.
— Кто там? — спросил Лан. Спросил притворно — догадаться было не трудно.
— Это мы… — робко пискнул Ким, хотя по идее ему-то бояться было нечего. И Пит и Эрик первым делом скажут, что он не при чем… но почему-то все равно было страшновато.
— Проходите, «мы», — Лан приоткрыл дверь.
«Мы» робко просочились в помещение, и на Лана уставились три пары влажных глаз.
Особого опыта в таких разговорах у Лана не было. И он решил действовать так, как подскажет интуиция. Очень жалко было мальчишек. И Каро тоже. Не смотря на всю свою сердитость, она спрашивала о них каждый раз, как просыпалась. И вовсе не отдавала распоряжения искать паршивцев, чтобы отправить с караваном. Правда, знали об этом немногие.
Лан закрыл книгу. Встал, вздохнул.
— Вас, вообще, кто этому учил?
Сопение стало громче. Глаза повлажнели еще больше. Потом Эрик отвернулся, упершись взглядом в пол и хриплым шепотом спросил:
— Чему это?… — хотя все прекрасно понял.
— Содействию побегам, — уточнил Лан.
Эрик насморочно шмыгнул носом и сжал губы — ну чего он, как девчонка, в самом деле… а Пит тут же поспешно уточнил:
— Ким не знал! Честно! Мы ему даже не сказали! Скажи Каро, пожалуйста… — к концу фразы его голос понизился до шепота.
Лан посмотрел на Кима. Собственно, он уже знал, как было на самом деле, и сочувствовал Кими. Этот мальчик с самого начала вызывал очень глубокие чувства у всех окружающих. Самый смирный и спокойный из троицы, он всегда словно терялся на фоне более ярких товарищей. Но это только на первый взгляд.
— Так что я должен сказать Ее Высочеству?
Ким упрямо поджал губы. Потом посмотрел на Лана исподлобья:
— Ничего. Да, я тоже считаю, что они дураки! Но я все равно с ними вместе буду…
Лан вздохнул.
— Ну вместе — так вместе. Вы считаете, что Ее Высочество справедлива? — спросил он после некоторой паузы.
— Ну… мы же хотели, как лучше для всех! — жалобно пробормотал Эрик вместо ответа на вопрос. — Мы же не знали… что так получится.
— А что вы вообще знали? — с искренним интересом поинтересовался Лан.
— Что тебе Каро нравится, — начал было Эрик, и тут же получил хорошего пинка. Точнее — два пинка. С обеих сторон. От Питера и от Кима.
— Еще что? — спросил Лан, будто не заметив усилий Эрика устоять на своем месте. Слишком острым был вопрос, что сейчас подняли мальчишки. И Лан не знал, как к этому относиться. Вроде, мальчишки старались для него, но… нет, никаких «но»! То, что они устроили в любом случае безобразие и свинство.
— Ну мы подумали…что так будет лучше… — на Эрика было жалко смотреть. Особенно теперь, когда он гораздо ближе познакомился с Даниэлем. И после того, как тот весь день с ними возился, прятал, и даже ни разу не заорал и подзатыльник не дал (мало у кого хватало на это терпения.)
Выдержав необходимую педагогическую паузу, Лан посмотрел на Питера.
— Больше всех виноват ты, — и продолжил, успев предупредить удивлений все троих, — ты же мастер делать механизмы. Значит, обязан помнить главное правило: не знаешь, как работает устройство — не трогай. Что вы знали об их отношениях? Что вы вообще знали об интригах вокруг герцога? Последствия одной из них — сейчас на плече Каролины.
Пит отчаянно покраснел, мучительно, почти до слез. Сказать ему было нечего.
Лан на миг остановился, непроизвольно назвав принцессу по имени (чего всегда избегал в разговорах о ней) и столь же непроизвольно назвав Дана герцогом.
— И что вы хотите от меня? — спросил он.
Эрик окончательно пал духом.
— Это я во всем виноват, — выдавил он. — Только не надо нас отсылать, мы там не сможем без нее, без вас… Ну пусть как хочет нас накажет, только не так!!! — он поднял на Лана умоляющие глаза.
— Сейчас она в силах вас только отослать, — сказал Лан. С каждым сказанным словом мальчишек было жалко все сильнее. Но проучить их следовало нешуточно, а он пока не знал, как это сделать, не беспокоя Каро.
— Караван ведь ушел, — робко напомнил Ким. — Следующий не скоро. Может… Каро не умеет долго сердится. Может, ты попросишь ее… чтобы она нас наказала всех, и простила?
— Караван ушел… — вздохнул Лан. — Если бы Каролина захотела, вас бы нашли и за ковром, и под паркетом, и вообще, новый караван бы снарядили. Вы ведь должны понять: она вас выгнать не может. И простить не может. Ну, поговорю я с ней, и что скажу?