Императрица и ветер
Шрифт:
Мимо него прошла девушка: в квадрате света стала видна куртка из красной кожи, мелькнули стянутые в хвост чёрные волосы. Луксор проследил за незнакомкой, пока дверь подъезда не захлопнулась за её спиной. Он снова поднял глаза на свои окна. Никуда от этого не уйти, и ветер бросал в лицо колючий снег.
Снова хлопнула дверь подъезда, заставив его обернуться, и под свет фонаря вышла та девушка в красной куртке. Она остановилась, натягивая перчатки, но Луксору вдруг показалось, что она просто не знает, куда идти теперь. Девушка подняла голову и скользнула по
– Послушайте, вы Луксор?
Он вздрогнул и обернулся к ней. Девушка стояла в шаге от него и не прятала глаз. На чёрных волосах искрились в свете фонаря снежинки.
– Мы с вами знакомы?
– у него не было желания выяснять, что ей нужно. Он просто цеплялся за единственную возможность не подниматься в свою квартиру.
– Меня зовут Сабрина.
– Заочно знакомы, - понимающе кивнул Луксор.
– Давайте без красивостей, - тряхнула головой Сабрина.
– Ты последний, кто видел Машу.
– Машу ищут профессионалы, разве я чем-то могу помочь?
– опускать глаза пришлось Луксору. Он не смог вынести взгляд собеседницы, который говорил куда больше, чем её слова.
– Никогда не поверю в то, что ты ничего не знаешь. Ты молчишь по другой причине, вынуждаешь всех думать, что ты причастен к её исчезновению.
– Я причастен, - глухо произнёс Луксор.
– Я виноват. Во всём. Да.
Лучше бы ему сразу объявили смертную казнь, прямо здесь, под окнами собственной квартиры. Квадрат света, в котором они стояли, исчез: погасло окно на первом этаже. Теперь лицо его собеседницы скрывала темнота.
– Тогда ты должен знать, где её найти, - негромко и угрожающе сказала Сабрина.
– Я не знаю.
– Она доверяла тебе, - произнесла она, и Луксор понял: на смертную казнь можно даже не рассчитывать. Быстрая смерть - слишком роскошно для такого подонка как он.
– Я люблю её.
– Ты её не любишь. Если бы ты её любил, ты не бросил бы её одну в какой-то дыре. Ты не отсиживался бы здесь. Ты бы не строил из себя слепо-глухо-немую статую, - она отступила на шаг.
– А ты говоришь, что ничем не можешь помочь. Бросил, сбежал. Счастлив?
– Нет, - беззвучно прошептал он.
– Она могла уехать обратно в посёлок?
– голосом, лишенным всяких эмоций, произнесла Сабрина.
Было в её тоне нечто, заставившее Луксора внутренне вздрогнуть.
– Я не знаю. Что случилось?
– Дом сгорел. Полностью. Невозможно определить, была ли она там.
В полумраке ему показалось, что она закрыла лицо руками. Луксор стоял напротив, не в силах сбросить оцепенение. Сабрина отвела руки.
– Можешь гордиться. Ты живой и здоровый.
– Вселенский разум...
– только и смог произнесли Луксор.
– Ваш Вселенский разум тут не поможет, - прошипела она сквозь зубы, резко развернулась и пошла к выходу из двора.
Луксор смотрел ей вслед, пока красная куртка не скрылась за
Из всех самых задержавшихся работников Центра они, пожалуй, были наиболее задержавшимися. Рауль бормотал себе под нос и ничего не видел вокруг. Большие наушники как всегда устроились на его шее, а в руках топорщилась пачка исписанных листов. Как ни странно, Германа он заметил.
– Как, нашли домового?
– Домового?
– Герман остановился и приготовился объяснять, что здесь ошибка - розыском домовых он не занимается.
– Да. Маша говорила, он исчез, - он с удвоенным рвением зашуршал бумагами.
– Где же это было! А, потерялось. Говорят, ты теперь на её месте? И кабинет занял? Ну-ну.
Герман почувствовал себя сначала стервятником, потом серым кардиналом, а потом ещё хуже.
– Не понял про домового, - проговорил он, как ему считалось, очень отстранённо. Мол, не желаю иметь дела с вашими детскими забавами, но так уж и быть, выслушаю.
– Когда мы вошли в её дом тем вечером, она сказала, что не чувствует домового. Он исчез.
Рауль произнёс это таким тоном, что Герман тут же должен был ощутить себя ничтожеством. Маша поняла, что домового нет, а он не понял. Он - болван окончательный и лечиться не желает. А ещё на звание следователя дерзнул посягать.
– Замечательно, - кивнул Герман и чуть не прикусил язык. Надо же, как привязалось.
Рауль бросил на него странный взгляд и погрозил пальцем.
– Не шали...
...Ну и что с того, что по образованию он следователь, а штат Центра был полностью укомплектован, поэтому его взяли только на пустующее место оперативника, да к тому же ещё и в помощники двадцатипятилетней барышне.
Герман вышел на стоянку и направился к своей машине. В отличие от остальных она не была завалена снегом по самую крышу. От злости он пнул переднее колесо.
Барышня не знала, как от него избавиться, и сама была явно не тем наставником, под руководством которого мечталось работать Герману. Её послужной список, бесспорно, впечатлял, особенно история с Тёмным Патриком, но это не причина, чтобы держать траур по ней.
Разуметься, Патрика поймала она, а не язвительный Кайл, при первой же встрече попытавшийся склонить Германа на свою сторону, и даже не знойный красавец Антонио, от которого млела та часть женского населения Центра, которая не млела от Шредера. Пусть так, но история с Патриком закончилась бездарно. Взять его капитан взяла, да так и упустила драгоценную возможность допросить. Он повесился в камере. Поэтому трепета к "гениальной" следовательнице Герман не ощущал, хотя чисто по-человечески было жаль пропавшую девушку.