Императрица Вольного Братсва
Шрифт:
— Тогда почему она здесь? — задал резонный вопрос Антон, кивнув в мою сторону.
— Быть капитаном разведслужбы не самая плохая прерогатива для…гм… — смутился собственным словам Семеныч.
— Для эмпата, имеющего лишь вторую степень, — закончила я за него. — Ты ведь это собирался сказать?
— Прости, — извинился Семеныч, — не хотел обидеть,
— Ничего, — отмахнулась я. — И не такое слышать приходилось.
Несколько минут просидели молча, наслаждаясь кратким мгновением передышки. Но только я начала по-настоящему расслабляться, как глухая немного смутная вспышка чужеродного сознания ворвалась в мою голову. Будто кто-то невидимый на долю секунды выдал свое присутствие.
— Семеныч, — обратилась я к командиру отряда, — попробуй запустить пеленгатор.
— Что случилось? — встрепенулся Антон.
— Сама не могу понять, — призналась я. — Чувствую чье-то присутствие, но очень смутно.
Семеныч несколько раз смачно хлопнул ладонью по крышке прибора, тот захрипел, но заработал. Несколько чередующихся вспышек экрана — и устройство снова вырубилось. Но этих мгновений хватило Семенычу, чтобы понять, в чем дело. Он очень медленно, стараясь не производить лишних движений, повернулся к нам с Антоном и шепотом произнес:
— Отдохнули?.. А теперь — бегом марш! — Подавая пример, наш командир, с невероятной для его комплекции прытью, бросился вперед.
Нас с Антоном упрашивать тоже не пришлось. Не тратя времени на вопросы, мы побежали следом (если можно назвать бегом упорное преставление ног в вязкой массе). Буквально затылком я ощущала, как за нашими спинами из болота поднялось нечто и начало догонять нас. Доносившееся до моего слуха характерное бульканье достоверно сообщало о том, что наш преследователь просто так не сдастся.
«Руши! Как можно было о них забыть!» — упрекнула я себя. Еще перед отправкой мной были тщательно изучены все данные об Ориенте, в том числе о его обитателях. Видимо, усталость и нервное напряжение давали о себе знать. «Руши — хладнокровные рептилии, коренные жители Ориента, отличающиеся очень низким интеллектом, но огромной живучестью. Блокировать этих тварей эмпатически невозможно, так как им присущи лишь инстинкты, а показатель сознания практически нулевой. Притворяясь безобидными бережками, руши ждут, когда какая-нибудь замечтавшаяся живность удобно устроится на них. А после этого рептилия поднимает из-под брюха зубастую пасть и утягивает жертву под воду. Быстрый и бесславный конец», — так значилось в официальных сводках. Вот только в этот раз излишне доверчивой добычей должны были стать мы. Ни меня, ни моих боевых товарищей подобный расклад не устраивал.
— Зато как быстро мы стали продвигаться, — попытался обратить все в шутку наш командир, — скажите спасибо зубастику, придал нам ускорения.
Благодарить рептилию, пытавшуюся тебя съесть, вовсе не хотелось.
— А она сюда не доберется? — задыхаясь от стремительного бега, еле выговорил Антон.
— Расслабься, — успокоил его Семеныч. — У этой твари есть только небольшие наросты, больше напоминающие плавники. По суше ей не пройти.
Ответом стал протяжный стон Антона, развалившегося на плотно сплетенных корнях кустарников.
— Даже если на нас сейчас нападет сам Рыжебород, я с места не сдвинусь, — охнул парень.
— А вот мне бы хотелось встретиться с этим предводителем Вольного Братства, — размечталась я, — разберемся с ним — и дело с концом!
— Ага, — фыркнул Семеныч, — у нас в излучателях заряда осталось с гулькин нос. Еще пара перестрелок — и отбиваться будет нечем.
— Тогда я этого Рыжеборода зубами загрызу… — погрозилась я. — Да кто он вообще такой, чтобы за ним и его прихвостнями целый капитан разведки носился?!
— За ним сам Император гоняется, не то, что разведка, — вмешался в разговор Антон.
— Было бы желание Его Величества — имперские войска давно разгромили бы все Братство, — многозначительно заметил Семеныч. — Только вот этот самый Рыжебород официально закон не нарушил ни разу, а потому и изолировать его нельзя.
— Не понял, — смутился Антон, — тогда что мы здесь забыли? Ведь главной целью нашей операции и было обнаружение этого предводителя пиратов.
— Вот и дело-то в том, что обнаружение, а не поимка, — взвинтилась я. — И это больше всего бесит! Рыжебород, если он здесь и был, по всей видимости, уже покинул планету. Сидит себе где-нибудь в тепленьком местечке, а мы здесь грязь топчем!
Я не удержалась и с досады пнула ботинком один из кустарников. Птицы, сидевшие на нем, перепугались и разлетелись в разные стороны, обделав нас напоследок продуктами своего страха.
<