Императрица
Шрифт:
Мы с Тайрусом осмотрели друг друга. Он был весь в пыли, с глубокой открытой раной на щеке. Голубые глаза пытались поймать фокус. Наконец им это удалось, и Тайрус погладил большим пальцем мой подбородок.
– Ты в порядке?
Я кивнула, размышляя о Дивинии.
Либо она мертва, либо у Пасуса. В любом случае скоро он невестой не обзаведется.
– Знаю, ты не хотел, чтобы все так вышло, – сказала я Тайрусу. – Но мне пришлось ее им отдать. Иначе они бы не ушли. – И цена меня устраивала. Во имя наших жизней я с радостью избавилась от Дивинии.
– Я должен попытаться ее вернуть.
– Знаю.
Пусть попробует. Я не стала удерживать его, когда он вскочил на ноги и слегка пошатнулся.
– Я такого не ожидал, – хрипло признался Тайрус. – Нет. Не так. Ожидал, просто не так скоро.
Похоже, осознание случившегося его потрясло.
– Ничего, переживем. Иди, делай что должен. Я в порядке.
Он нетвердо кивнул. Нас окружила челядь Домитрианов. Когда Тайрус ушел, я отмахнулась от слуг, что остались со мной и теперь пытались стереть грязь с моего лица и рук. Я подняла глаза к пульсирующему пурпурному небу, такому яркому, что даже слепило. Могла ли я предвидеть нападение? Всегда ли Пасус вел переговоры с камнем за пазухой или…
Я понятия не имела, что он ударит так скоро, так решительно. Мне тоже стоило это предвидеть.
У Тайруса имелось чуть более ста тридцати трех часов, чтобы найти Дивинию. Именно столько, по сведениям люминарцев, занимал у корабля путь от планеты до безопасного входа в субпространство. Нужно перехватить ее до того – иначе Примас Дофину не вернуть.
Пасус действовал не один, а объединился с верными гелиониками. Сенатор фон Локлайт, прилетевший с нами на Люмину на «Железном сердце», открыл шквальный огонь по всем домитрианским судам на орбите, а потом улизнул прочь.
Сенатор фон Атон явно решил, что может обзавестись и другими детьми, так как последовал его примеру, а заодно оставил за собой автоматическое минное поле на случай погони.
В результате все корабли, кроме мощной, крепкой «Геры», нуждались в починке.
Сторонний наблюдатель решил бы, что Тайруса накачали успокоительным – так невозмутимо он принял новости. Империя понемногу уплывала из его рук; противники объединялись вокруг Пасуса и его будущей жены, Дивинии Домитриан. Впрочем, этот самый наблюдатель не знал, что уже пошел обратный отсчет жизни Дофины, зарубая развязанную Пасусом гражданскую войну на корню.
Я не сказала Тайрусу ни слова. Все равно знала, что случится дальше.
Мои мысли озвучила невысокая блондинка, сенатор фон Уолстром:
– Как поступим с мальчишкой Атона?
– Гладдиком? – переспросил Тайрус. – Нет. Мы его не казним. Пока.
Я уставилась ему в спину. Видимо, Тайрус думал, что со временем как-то разрешит проблему. Однако я знала: Гладдика нужно убить, причем сейчас, в ответ на прямое неповиновение его отца. Иначе до конца правления никто уже не будет воспринимать Тайруса всерьез. Никто не станет его бояться.
Вместо этого я связалась с Нивени.
– Где держат
Она немного замялась с ответом.
– Прямо здесь, со мной. Немезида, я… – Нивени оглянулась через плечо. Похоже, Гладдик жил у нее дома. Она перешла на шепот: – Думаю, он понимает ситуацию. Знает, что будет дальше. – Ее лицо исказил гнев. – Отец просто бросил его.
Очевидно.
Но именно мне предстояло позаботиться о залож нике.
Пока Тайрус дистанционно руководил погоней за «Колоссом», кораблем Пасуса, я тихонько ускользнула от приставленных ко мне люминарцев.
На планете было не так уж много гелиоников, поэтому единственная гелиосфера располагалась на окраине столицы. Крохотное унылое строение подняли на балках, чтобы хоть как-то добиться подобия того вида, что открывается из гелиосферы в космосе. Первая луна двигалась по небольшой орбите, поэтому уже зашла, но ни солнце, ни вторая луна еще не встали. Наступила истинная ночь.
Нивени полулежала на ступенях ведущей в гелиосферу лестницы.
Я торопливо осмотрелась.
– А что, кроме тебя, его больше никто не охраняет?
– Это же Гладдик, – ответила она так, будто это все объясняло. В сумерках я почувствовала тяжесть ее взгляда. – Итак, ты действительно решила его убить.
– У вас останется дюжина других заложников, не связанных с мятежными грандами. Вы можете пожертвовать одним.
– Знаю. Просто… это же Гладдик. – Она вглядывалась в мое лицо. Девушка, что знала лишь мою маску и только недавно начала понимать, кто я на самом деле.
Я вытащила нож, такой острый, что хватит одного удара.
– Необходимо передать послание. Его отец переметнулся к Пасусу. Атон обрек сына на смерть, не я.
Минуту Нивени молчала. Сквозь кислую вонь улиц я уловила какой-то тонкий сладкий аромат.
– Странно, как легко забыть, что ты не тот человек, которого я знала, – пробормотала Нивени. – Наверное, поэтому я так на тебя злилась. Потому что не распознала правду у себя под носом. Проглядела больше, чем кто-либо другой.
Запах, сладкий запах, какой-то цветок… Он не давал мне покоя.
– Я не жестока, Нивени. Убийство не доставляет мне радости. Но если мы оставим Гладдика в живых, то не только Тайрус прославится как слабый правитель, не способный выполнить собственные угрозы, но и вы сами потеряете всякое преимущество от удержания заложников, потому что и в вас начнут сомневаться. Тебе следовало бы поблагодарить меня, а не осуждать.
– Я никого не осуждаю, – бесцветным голосом ответила Нивени. – Я знаю, что сегодня произошло. Пасус открыто выступил против императора. Он предатель. Его владения конфискуют. Все, включая Люмину.
Я кивнула. Да, включая Люмину.
– Это развяжет Тайрусу руки.
– Он уже свободен. И не станет вашим врагом. Конечно, нет гарантии, что другие влиятельные люди не будут плести заговоры против вашей планеты. Ваша независимость им как кость в горле. – Я подняла клинок. – Вот как придется ее отстаивать.