Империум. Антология к 400-летию Дома Романовых
Шрифт:
В кустах у леса проявилось шевеление, замелькали серые силуэты. Выходить немцы не торопились, но и стрелять, к счастью, тоже. Присматривались, опасались подвоха. Но, рассмотрев, что никакой угрозы нет – пограничники сложили винтовки в пирамиды и заняты исключительно заготовкой досок, – решились. Из подлеска вышел офицер с двумя автоматчиками и направился в сторону Саблина. Не доходя двух десятков шагов, остановился:
– Слушаю вас, герр офицер.
Сердце Саблина радостно забилось – тот самый! Немец изменился, заматерел, дослужился до офицерского чина и физической формы, как видно, не терял – плечи вон какие широкие, двигается легко и пружинисто. Подумалось: а не авантюру ли часом ты, братец, затеял? Но вслух начал с улыбкой:
– Герр гауптман! Пока начальство спит, а политики играют в свои игры, предлагаю настоящее мужское состязание! Сейчас мои бойцы из этих досок сколотят помост, закрепят по углам столбы и натянут канаты. За час управятся. Черт, или как правильно по-немецки – сделают! Да! Мы получим настоящий ринг. И попробуем, чьи вооруженные силы крепче!..
Немец нахмурился:
– Вы – русский. Что делаете вдали от пределов вашей страны, в середине Европы?
– Мы в гостях! – Саблин старался не сбиться с взятого веселого тона: мол, война будет, нет ли – еще вопрос, а пока хорошо бы размяться по-молодецки. Всё остальное не существенно. – Россия связана с Чехословакией договором о взаимопомощи, вы это знаете. Что удивительного, если группа российских военнослужащих прибыла перенять опыт у чешских коллег?!
– Вы не пограничники, – с сомнением заметил тевтон. – Таких нашивок я не знаю.
– Нет, не пограничники. Спортивный взвод. По приглашению командования Чехословенска Армада помогаем улучшить физическую форму чешских военнослужащих. Но чехи не умеют боксировать… – перекрикиваясь, заговорщицкую интонацию передать было трудно, но Саблин постарался.
Немец мотнул головой:
– Мы здесь не для того, чтобы заниматься ерундой, герр офицер. Мы несем службу на границе великого рейха!
– Мы тоже служим великой империи, герр офицер, – откликнулся Саблин и широко улыбнулся. – Но скучно, и день-то какой хороший намечается. Как раз в такой денек попробовать, чей кулак крепче – русский или немецкий?
– Глупая затея, – отрезал тевтон и круто повернулся.
Сейчас отправится обратно в свою рощу…
– Жаль! – крикнул Саблин ему в спину. – Может, в этот раз вам повезло бы больше!
Гауптман будто споткнулся, секунду постоял, закаменев спиной, будто в широкую эту спину целились из «люгера», а потом столь же резко повернулся лицом к русскому.
– Donnerwetter! Так это вы! Я не узнал сразу…
– Так точно, герр гауптман! – веселился Саблин. – Предлагаю реванш. Заодно укрепим боевой дух наших воинов!
– Учтите, я уже не тот, что прежде. Я много тренировался, и буду… как это… – он перешел на русский, немногим лучший саблинского немецкого, – бить морда по щем зря!
– Отлично, герр офицер! – прокричал поручик. – Я готов! Через час ринг будет стоять вот тут, милости прошу!
– По одному секунданту, – отчеканил немец. – И мой судья. Чтобы всё было честно.
– Идет, – согласился Саблин. – Пусть будет твой судья… Зато хронометрист – мой!
За час пограничники управились. Помост в половину человеческого роста вырос как по мановению волшебной палочки – новенький, с пылу с жару, аппетитно пахнущий свежеспиленным деревом.
Настил выложили гладко струганными досками. Солнце, наконец-то заглянувшее в приграничную зону, заиграло теплым светом на желтой древесине. На столбы натянули толстый, «морской» канат в два ряда. Даже табуретки спроворили, для отдыха бойцов между раундами.
Саблин волновался. Наверное, немец не врал. Наверное, действительно тренировался и оттачивал удары на челюстях подчиненных. Чего нельзя было сказать о Саблине. Конечно, поручик поддерживал форму. Нагружал себя вместе с гренадерами кроссами и полосой препятствий, и в ринг выходил порой, но настоящими боксерскими тренировками это назвать нельзя. Четыре года прошло с тех пор, когда он занимался боксом серьезно, а сейчас…
Но, может, это и к лучшему.
В договоренное время от буковой рощи двинулась процессия. В окружении автоматчиков шел гауптман – в спортивных трусах, кедах и майке с имперским орлом. В боксерских перчатках. Сзади шлейфом двигались солдаты с оружием, мелькнула офицерская фуражка. Ясно, зрители. Все, кто был не занят по службе, направились поглазеть на состязание. Но и группа поддержки одновременно, если понадобится, то и огнем поддержат. И пулеметы в гнездах наверняка нацелены на ринг.
Саблин надел свой бывалый, вылинявший от пота и солнца тренировочный комплект, старенькие кеды взял у чехов и сейчас видом своим явно проигрывал крепкому, статному немцу. Ладно, не на свадьбу собрались…
Процессия приблизилась. Гауптман отделился от толпы, вместе с ним пошли двое: атлетически сложенный мужчина в спортивном костюме и унтер-офицер в форме, но без оружия. Секундант и рефери, понял Саблин. Он искоса глянул на своего секунданта Урядникова. Прапорщик знал толк в боксе, мог в нужный момент поддержать и подсказать. Но одеться попристойнее не догадался, рохля, толкался рядом в выцветшей гимнастерке и замурзанных галифе. Ну да пусть его, сказано же – не на свадьбу.
Немцы подошли.
– Мой секундант, – представил гауптман, – фельдфебель Рунге. Рефери в ринге – унтер-офицер Гросс. Меня зовут Карл Дитмар. Наши условия: бьемся до нокаута. Раунды по три минуты, количество раундов не ограничивается. Количество нокдаунов не учитывается.
Да, «ганс», который Карл, крепко тебя зацепило в тридцать четвертом, подумал Саблин. Но вслух сказал:
– Я гвардии поручик российской армии Иван Саблин. Мой секундант прапорщик Анисим Урядников. Условия приняты. Прошу. – И указал на ринг, на тот его угол, где к столбу была привязана красная ленточка. Дань уважения.
Сам поднялся в угол с синей ленточкой. Нырнул под канаты. Продышался, оглянулся.
С одной стороны помоста столпились немцы, с другой – сгрудились чешские пограничники. Из гренадеров если кто и крутится пока в поле зрения, так и те скоро пропадут. Подпрапорщик Карамзин замер у подвешенного рельса с секундомером в руке.
Унтер, исполнявший роль рефери, вышел в центр ринга. Ахтунг! Он поднял руки, посматривая на боксеров. Карамзин ударил в рельс – гонг!
– Бокс! – крикнул унтер и свел руки.