Империум. Антология к 400-летию Дома Романовых

Злотников Роман Валерьевич

Удавалось это далеко не всегда, но когда удавалось, то чрезмерно злило Советы. Красные мстили тем, что массово переманивали к себе легко поддающийся очарованию красивых лозунгов простой рабочий люд, особенно из пограничных к Советам областей – Витебской, Смоленской, Тверской. А когда Империя приютила целую плеяду талантливых деятелей искусства – кого из заграницы, а кого прямо из рук НКВД – Рахманинова, Мандельштама, Малевича, Цветаеву и Ахматову с Гумилевым, Советы направили усилия на то, чтобы вернуть из эмиграции и обустроить в Советской России Бальмонта, Толстого и Прокофьева, переманить на свою сторону Горького, а также прекратить преследования Мариенгофа и создать все условия для Беляева

и Шостаковича.

– Константин Алексеевич, вы себе даже не представляете, как кстати вы здесь появились! – прервала неловкую тишину смуглая черноглазая Катя и обернулась к подругам. – Девочки, вы не поверите, но мой батюшка выделил нам самолет!

Катин батюшка, князь Аслан Леванович Геловани, заместитель председателя Государственной Думы, души не чаял в единственной дочери и исполнял все ее капризы, и когда Катя попросила самолет, выполнение ее желания было только вопросом времени.

Девушки вмиг забыли о манерах и совершенно неприличным образом запищали от восторга. Одно дело – изучать теорию и науку о полетах, и совсем другое – получить возможность применить все эти знания на практике.

– А что, что за самолет? – спросила Надя, когда первый восторг чуть схлынул.

– Биплан У-2, – довольно ответила Катя и обернулась к Калинину, – Константин Алексеевич, вы ведь будете учить нас летать?

Калинин в замешательстве посмотрел на Циолковского. Тот ответил спокойной улыбкой. Прекрасно поняв причину нерешительности военлета, Надя уверенно заявила:

– Не переживайте, Константин Алексеевич, никто из наших родителей не против, неприятностей у вас не будет.

И содрогнулась от собственной лжи. Ее отец и так не одобрял интереса дочери к неженским наукам, а уж что будет, если он узнает о полетах! Впрочем, сейчас отца нет в городе; из-за обострения политической ситуации в Европе генерал-аншеф проводит инспекцию войск под Брянском и, похоже, задержится там надолго. Что до ее матери, великой княгини Татьяны Николаевны, то ее она упросит ничего прежде времени мужу не говорить.

Надя лелеяла заветный план в один прекрасный день прийти к отцу и уговорить его создать первый женский летный полк – как в Советах. Впрочем, Советы она ставить в пример не собиралась, чтобы не злить отца без надобности – красных он не терпел. Надя полагала, что когда покажет ему свои замечательные летные навыки, отец согласится.

В качестве запасного варианта Надя рассматривала двоюродного дядю Георгия Михайловича, графа Брасова, командующего Кавказской дивизией – он отличался веселым нравом и некоторым презрением к условностям, и она могла обрести в его лице союзника.

Наконец, как крайний вариант, оставался сам Император Российский Андрей I. Впрочем, Надя не была уверена, что если и правда дойдет до того самого «края», она решится обратиться к нему с такой просьбой.

Андрей I, муж ее тетки, Ольги Николаевны, слыл человеком жестким, крутого нрава, но, будучи сам бездетным, к своим племянникам и племянницам питал некоторую симпатию. Что до его резкости и угрюмости, то Наде казалось, что она понимала, почему император таков. Если бы на нее обрушилось столько ненависти и подозрительности, сколько на него, когда он взошел на престол, она бы тоже растеряла всю доброту и любезность.

Во времена революции и гражданской войны, когда красные шли по всей России, когда арестовали Надиного деда, Николая II, и отправили его со всей семьей в ссылку, Андрей Павлович Власов был обычным штабс-капитаном. Но именно под его командованием отчаянная группа белых офицеров освободила семью Романовых из заточения в Екатеринбурге.

Когда стало известно, что Андрей Власов спас Императора, к нему стали стекаться верные царю силы, и он через какое-то время возглавил Белую армию. Под руководством Андрея Власова красных вытеснили до самой северо-западной границы, где они оставались и поныне, занимая бывшие Псковскую, Новгородскую, Архангельскую и Олонецкую губернии, а также Петербург. Именно Андрей Власов вернул Романовым Москву и сохранил им большую часть бывшей Российской Империи.

И где-то между всем этим храбрый, веселый и отчаянный штабс-капитан Андрей Власов завоевал привязанность старшей дочери царя, Ольги, и с благословения Николая II они обвенчались в безымянной церквушке в саратовской глубинке, когда императорская семья возвращалась в столицу.

А дальше случилась цепь печальных событий, в которых подозрительные умы немедленно усмотрели страшный заговор и обвинили в нем молодого штабс-капитана – уж слишком удачно все для него складывалось.

Вскоре по возвращении в Москву умер от осложнения, последовавшего за воспалением легких, Николай II. Его единственный сын Алексей, всегда отличавшийся слабым здоровьем, умер всего месяц спустя. Брат Николая II, Михаил Александрович, был убит красными двумя годами ранее. Прочие великие князья – родственники Николая II, коих насчитывалось четырнадцать, имевшие право на престол, один за другим погибали или от рук красных, или при прочих трагических и нелепых обстоятельствах, пропадали без вести, исчезали бесследно за границей или же заявляли отказ от всех прав.

И на престол в итоге взошел муж Ольги Николаевны, спаситель семьи Романовых и избавитель Российской Империи от красных Андрей Павлович Власов, из мелкопоместных Орловских дворян Власовых. Назвался Андреем I Романовым и провел следующие годы, подавляя бунты недовольных его воцарением и безуспешно борясь с прочно укоренившейся верой, что император он незаконный и что это он убил Николая II и всех его наследников.

Минуло почти двадцать лет, репутация Андрея I как самозванца и убийцы твердо укрепилась в народе, но к новому царю, тем не менее, привыкли и считали его не худшим, в общем-то, правителем. А сам дядя Андрей из веселого и бесшабашного штабс-капитана, каким, если верить рассказам тети Оли, он был когда-то, превратился в мрачного, резкого и недоверчивого человека.

Надя встряхнула головой. Не стоит загадывать так далеко вперед. Пока надо просто радоваться, что у них есть и самолет, и опытный инструктор, и перво-наперво научиться летать. А дальше видно будет.

– Ну так что, Константин Алексеевич, – обратилась она к Калинину, – когда начинаем?

* * *

Надя с восторгом ощущала, как с каждым новым полетом все лучше и лучше подчиняется ей крылатый механизм, как послушно выполняет все команды, как постепенно даются ей все более сложные фигуры пилотажа.

– Константин Алексеевич, – обратилась она к Калинину после того, как умело приземлила легкий биплан, – а ведь на вот этой вот базовой модели можно сделать приличный бомбардировщик…

Мысль о практичном недорогом бомбардировщике или штурмовике уже давно занимала Надю. После аншлюса Австрии Германия захватила Чехословакию. Европа застыла в напряженном ожидании – кто следующий? Остановится на этом Гитлер или нет?

Тревожное ощущение надвигающейся войны было схоже с чувством, которое возникает перед грозой. Оно усиливалось, разливалось по всей Европе и постепенно превращалось в уверенность. Пусть Советы и Империя никак не желали сотрудничать, не желали даже ставить подписи под одним и тем же соглашением о помощи в случае нападения Германии, которое прислали им европейские государства – воевать им, похоже, все равно придется. Вместе или по отдельности, но в любом случае – против одного врага. И к войне этой лучше бы приготовиться заранее.