Империум. Антология к 400-летию Дома Романовых
Шрифт:
– Право, Остап, вы, верно, преувеличиваете, – вежливо возразила Лиза. – Да, мы из Империи, а они – из Союза. Но все-таки все мы – русские. Российские. Не немцы какие-нибудь – с чего им немедленно подозревать нас в преступных замыслах? Тем более мы сразу объясним, с какой целью едем.
– И потом – нам есть, что им предложить, – добавила Надя, но Остап снова не дослушал.
– Да что с вами говорить! – взвился он. – Вы же сидите себе в своих красивых дворцах и дорогих лицеях и ровным счетом ничего о настоящей жизни не знаете! Ни о здешней, в Империи, ни уж тем более о том, что творится у красных!
Девушки
– А со мной-то что там будет, вы не подумали? – попробовал он еще раз. – Меня, как перебежчика, на месте застрелят, без суда и следствия! А я, видите ли, жить хочу!
И снова ни грана сочувствия. Настырные девушки просто продолжали выжидательно на него смотреть.
Поняв, что до упрямых избалованных молодых княгинь ему не достучаться, Остап махнул рукой и снова сказал:
– Нет. Нет, нет и нет! И это не обсуждается!
– Остап, вы готовы? – нетерпеливо окликнула Лиза.
Непризнанный потомок князей Багратион-Имеретинских с тоской оглядел съемную комнатушку, в которой он так мирно и спокойно провел последние полтора года, и тяжело вздохнул.
Четыре девушки в скромных неприметных нарядах сидели в машине и ждали его.
Остап запрыгнул на сидение рядом с недовольным, но смирившимся с судьбой водителем женского лицея Гаврилой и обернулся. Девушки устроились на заднем сидении – притихшие, радостно взволнованные, глаза блестят возбуждением и предвкушением приключения.
Дурочки.
А это все – дух свободного антрепренерства, что уже не раз толкал Остапа на отчаянные и безрассудные авантюры. Стоило только Надежде упомянуть, что она выкрала секретные самолетные разработки самого Циолковского и хочет передать их красным, как все в Остапе встрепенулось. На доставке таких сведений или человека, ими обладающего, можно ох как неплохо заработать! Это тебе не контрабандную «Правду» поставлять да передавать через границу письма.
И прежде чем осторожность возобладала, Остап потребовал несколько недель на подготовку побега, связался со своими людьми с той стороны – и вот он сидит в автомобиле с четырьмя высокородными княжнами, две из которых – племянницы самого Императора, и на полном серьезе собирается помочь им убежать!
Да, девушки, может, и дурочки, но и он не умнее.
Дорогой Гриша,
Спешу поделиться с Вами по секрету поразительной новостью. Отец Нади, несмотря на все ее старания, так и не пожелал пойти нам навстречу и разрешить продолжить полеты. О создании женских летных полков он тем более слушать не стал. Стоит ли мне объяснять Вам, как пали мы духом после таких известий?
И тут, дорогой Гриша, к нам на спасение явились Вы. Да, да, не удивляйтесь, именно Вы! Мне вспомнились слова Ваших писем о том, как иначе все могло бы сложиться у меня, живи я в Советах, что у Вас женщин раскрепостили, что они свободно учатся в летных школах и становятся авиатриссами. И мы с подругами решились изменить свою судьбу. Дорогой Гриша, мы собираемся приехать в Советы!
Как и когда это произойдет, я еще не знаю. Сами понимаете, никто нас так запросто не отпустит, нам придется бежать. У меня есть один знакомый товарищ, который все это время помогал мне передавать Вам письма и получать Ваши; он и пообещал нам устроить побег.
Как я уже говорила, когда именно мы с подругами окажемся в Советах, я не знаю, но точно знаю, что когда мы пересечем границу, я непременно хочу попасть в Гатчину и, наконец-то, познакомиться с Вами.
Отвечать мне пока не стоит, потому как уже в скором времени я отправляюсь в путь. Надеюсь, в следующий раз мы с Вами будем беседовать уже при встрече.
Ваша Лиза.
Майор НКВД Антипов закончил читать письмо и встревоженно уставился на полковника госбезопасности Сервакова, сидевшего за соседним столом.
– А вот это уже проблема!
– Какая проблема? – удивился полковник. – Все получилось в лучшем виде, в точности как мы хотели. Четыре княжны, две из них – из императорской семьи, сбежали из Империи. Сами, добровольно перешли на сторону красных. Еще и секретные разработки принесли. Политический резонанс будет ошеломительный!
– Да, но… – майор нахмурился. – Они ведь не по идеологическим причинам. Они просто хотят летать…
– Не суть важно. Главное, как это будет выглядеть в глазах других стран. А выглядеть это будет так, как мы преподнесем.
– И белые подумают, что мы их выкрали…
– Не подумают, когда обнаружат тайную переписку княгини Елизаветы с нашим летчиком. А они обнаружат.
Тут майор Антипов спохватился.
– Вот как раз о летчике! Товарищ полковник, у нас другая проблема. Елизавета написала, что по прибытии в Советы рассчитывает встретиться с Григорием Василевским.
Тут полковник госбезопасности растерял свое благодушие – резко выпрямился на стуле и нервно постучал ручкой по краю стола.
– Да, товарищ майор, это ты прав, это проблема…
И надолго замолчал.
– Что будем делать? – не выдержал ожидания майор.
– Что – что? Придется найти ей этого… летчика.
– Господа, послушайте! Я вам христом-богом клянусь, что не производил никаких секретных разработок новых самолетов!
Пенсне Циолковского сползло на кончик носа, седые волосы были всколочены, а сам изобретатель – искренне растерян и несколько испуган. Ранним утром в лицей явились жандармы во главе со штабс-офицером охранного отделения, срочно потребовали Константина Эдуардовича и отвезли в управление, где вот уже который час задавали ему вопросы, ответов на которые он просто не знал.
Сердце трепыхалось в груди, а на душе было жутко и холодно – все это очень напоминало Циолковскому несколько недель, что он провел на Лубянке через два года после революции. Тогда тоже нагрянули, увели и задавали вопросы, на которые у него не было ответов. И если бы не ходатайство какого-то влиятельного неизвестного лица, и если бы не тайная переправка в Империю, еще неизвестно, что бы с ним было.
Но тогда, в Советах, его вызволили белые. А теперь, когда он в Империи – теперь его кто вызволит?