Империум. Антология к 400-летию Дома Романовых

Злотников Роман Валерьевич

Девушки удивленно переглянулись, а смешливая Катя прыснула.

– Капитан Журавлев, командир авиабатальона. А вы, девушки?.. – выжидательно посмотрел он на них.

– Рядовая Геловани, – первой отозвалась бойкая Катя и ответила на крепкое рукопожатие капитана, стянувшего с рук кожаные перчатки.

– Рядовая Кирилловская, – подхватила Наталья.

– Рядовая Карташева, – рассеянно сказала Лиза, высматривая кого-то за спиной командира.

– Рядовая Александрова, – представилась Надя, пожимая руку капитана.

Журавлев

почему-то задержал Надину ладонь в своей, окинул девушку внимательным взглядом, и она почувствовала, как кровь против воли приливает к щекам.

– Надежда Дмитриевна? – зачем-то уточнил капитан.

– Так точно, – ответила Надя, с отчаянием ощущая, что вдобавок к щекам теперь у нее горят еще и уши. Да что с ней, в самом деле, такое?

– А у меня для вас сюрприз, – по-прежнему улыбаясь так, что у Нади отчего-то перехватывало дух, сообщил он и махнул рукой, приглашая идти за собой, – пойдемте, я вам покажу.

Отвел девушек немного в сторону, а там…

У Нади снова захватило дух, но теперь уже не от улыбки их командира, а от того, что увидела она четыре У-2, спешно переделанных под бомбардировщики, с пулеметами и креплениями для бомб, но, самое главное, у этих самолетов была броневая защита и новый, более обтекаемый фюзеляж. Все в точности как в ее разработках!

– Ваших ведь рук дело? – услышала она голос командира.

С восторгом обернулась к нему:

– Это что же – для нас?

– Для вас, – не разочаровал ее капитан Журавлев.

Улыбнулся ей одними глазами, а потом лицо его снова приняло решительное, почти суровое выражение, и он приказал:

– А сейчас – шагом марш в часть и доложить дежурному о прибытии в расположение! Через час быть готовыми к учебному вылету!

* * *

Лиза уверенно приземлила самолет и легко выпрыгнула из кабины на землю. Надины разработки были хороши – несмотря на добавочный вес броневой защиты, У-2 ничуть не потерял в маневренности, а с новым фюзеляжем даже, казалось, прибавил в скорости. Лиза настолько расхрабрилась, что уверенно выполнила мертвую петлю.

Девушка обернулась к нагоняющим ее подругам.

– Ой, девочки, как уже хочется в настоящий бой! – возбужденно воскликнула раскрасневшаяся Катя. – Признаюсь, мне просто не терпится поскорее сбить какого-нибудь юнкерса!

Подруги согласно зашумели.

Сквозь звонкое многоголосье внезапно пробились тихие слова Натальи:

– А мне нет…

Увидев пораженные взгляды подруг, она вскинула руки.

– Нет, нет, вы не подумайте! Мне очень нравится летать. Но… Знаете, пока мы сидели дома и представляли себя военными авиатриссами, это казалось ужасно романтичным. Но теперь, когда война стала вдруг такой реальной…

– Но немцы не спросят у нас, хотим мы с ними сражаться или не хотим, – жестко ответила Катя. – Прилетят, начнут бомбить, и выбора у нас не останется.

Наталья тихо вздохнула.

– Да

знаю я. Знаю. Просто наяву все это вовсе не такое, каким представлялось… И потом, вот уж никогда не думала, что буду воевать за Советы! – с тихим смешком добавила она.

Надя резко остановилась.

– Мы, Наталь, не за Советы воевать будем. Мы будем воевать против немцев.

Дальше шли молча, обдумывая Надины слова и мысленно с ними соглашаясь.

На краю взлетного поля, как всегда – в длинном кожаном летном плаще, как всегда суровый и хмурый, заложив руки за пояс, девушек поджидал капитан Журавлев.

Впрочем, за две недели, что они провели в авиационной части, Лиза привыкла к командиру и знала, что суровость его – больше видимость, а на самом деле он доволен их сегодняшним вылетом.

И тут сердце трепыхнулось в груди. Лиза приложила ладонь козырьком ко лбу и всмотрелась. Неужели?..

– Елизавета Сергеевна? – подошел к ней Гриша Василевский и улыбнулся своей теплой, душевной улыбкой.

Рядом взлетали и опускались самолеты, по взлетному полю гулял шальной ветер, ее подруги наперебой рассказывали что-то строгому командиру, а неподалеку околачивались, словно за кем-то присматривали, двое мужчин энкавэдэшной наружности, но ничего этого Лиза не замечала.

Она смотрела в васильковые Гришины глаза и таяла.

* * *

Хейнкели и юнкерсы, словно призрачные хищные птицы, появились с рассветом – внезапно и незаметно. Они стремительно пронеслись над аэродромом, так низко, что, казалось, почти задевали крыши, и в утренней тишине загрохотали взрывы.

Оглушительно взвыли сирены, заставляя сердца уходить в пятки.

С запозданием проснулись зенитки, стали палить по юрким немецким самолетам.

А те все кружили и кружили над авиационной базой, раз за разом возвращались и атаковали. Бомбили самолеты прямо на земле, сбивали пытавшиеся подняться в воздух. Бомбили взлетное поле, бомбили центр связи, бомбили казармы и служебные постройки. Бомбили людей.

Они улетели, только расстреляв весь боезапас.

Ошеломленные неожиданным нападением, оглушенные взрывами и паникой, люди медленно приходили в себя – и начинали подсчитывать потери. Половина самолетов. Несколько построек. Десятки раненых. Есть убитые.

Как ни удивительно, все четыре усовершенствованных по разработками Нади У-2 остались целы и невредимы.

Но не их пилоты.

Когда утих грохот, выбравшиеся из-под завалов Надя с Натальей обнаружили Лизу сидящей рядом с Катей. Девушку ранило осколком; Лиза прижимала к боку Кати скомканную простыню, стремительно пропитывающуюся кровью.

Надя испуганно ахнула и бросилась к подруге; Наталья метнулась в санчасть.

– Катенька, Катюша, все будет хорошо, слышишь? – твердили Лиза с Надей, держа ее за слабые руки. – Все будет хорошо, мы еще полетаем!