Империя добра
Шрифт:
4.1
– Глупости все это. – Наблюдатель сидел на кровати, обхватив голову руками. – Всё это глупости.
В комнате темно и тихо. Нет лампы-ночника. Верхний свет включать не хотелось. Он так давно не видел сны, что даже испугался, в особенности того, что он знал этого человека – он видел его здесь, в эксперименте. Это был один из испытуемых, но от того становилось только ужаснее от воспоминаний об этом сне. Во рту пересохло. В темноте, спотыкаясь о невидимые препятствия, он пробрался к крану, подставил руку к датчику и принялся жадно и громко пить. Сладковатый поток воды остудил мысли, они отступили куда-то в темноту и затаились.
П
Мы
Она улыбалась, смотрела в окно, а потом стала говорить, сама, я только кивал и, наверное, тоже улыбался в ответ, но точно помню, что мне было хорошо. Так мы сидели и больше ничего не хотелось. Она говорила со мной и мне всё было понятно, не нужно было переспрашивать или думать, что она говорит. Иногда она задавала мне вопросы и я легко находил на них ответы, легко отвечал и ей это нравилось, нравилось, что я говорю.
Она коснулась моей руки и потянула к себе, а потом коснулась своими губами моих. Я немного испугался, но мне понравилось. Она сняла с меня верхнюю одежду и бросила её на пол, около дивана. Мы оба засмеялись. Потом она встала и подошла к стеклу. Она очень красиво раздевалась, медленно и очень красиво. Удивительно, но её тело так отличалось от моего. Мне оно нравилось больше, чем моё, но мне не хотелось такое же тело. Сложно объяснить. Просто нравилось смотреть, но не хотелось иметь такое же тело. Когда она была совсем без одежды, она подошла ко мне, нагнулась так, что наши лица были напротив друг друга и я увидел как красиво повисли её мышцы груди, которые я качаю; так вот, она сказала мне глядя прямо в глаза и не моргая: «Жди меня здесь. Я скоро приду». И что-то было в этих глазах и словах, что я чуть с ума не сошёл. Жарко стало неимоверно. Огонь. Я аж вспотел. Всё, что я мог – это сказать «хорошо», но вышло как-то глупо, будто я занят чем-то и вдруг она меня спрашивает. И я так нерешительно говорю «хорошо». Потом раздался шум воды и только тогда я понял, что сижу один на диване.
Не знаю, сколько времени прошло, но она вернулась, вся мокрая, на голове были наушники, из наушников шел звук, не знаю точно какой. Она, взяла меня за руку и потянула к окну, потом встала ко мне спиной и замерла. Я не понимал, что она хочет, стал гладить её, как расправляют подушку перед сном. Кажется, ей это нравилось. Я так подумал, потому что она водила головой и закрыла глаза, так делают, когда ощущения, которые ты испытываешь, они приятные. Я так делаю, когда в спортивном зале, робот гладит мое тело и я подумал, что ей тоже будет приятно если я её поглажу.
Мне очень нравилось то что происходило и я готов был стоять так хоть до вечера. Вдруг, из ниоткуда в отражении окна появилось лицо, такое искаженное и ненастоящее, и сразу же что-то горячее коснулось меня сзади, тонкое и горячее. Больно стало, очень больно. Какая-та сила потянула меня назад и стало темно. Я узнал его.
4.2
Парень проснулся весь мокрый от пота, он ощупал себя сверху донизу лодыжки вспотели – такого не случалось с ним даже на серьёзных тренировках. Память ещё успела сохранить образы сна, но они с легкостью расплывались и стоило большого труда возвращаться к этим образам, укладывать этот ряд картинок в некую логичную последовательность. Было не по себе от того, что это присходит с ним. Опять что-то новое, чего не было раньше. Он не мог дать этому определения, он не знал правильных слов и переживал непонятные чувства, опять же без названий. Будто кто-то ещё жил там за поверхностью глаз и появлялся лишь тогда, когда всё вокруг него погружалось в темноту.
Он не понимал, что произошло. Но он увидел знакомые лица. Девчонка, которая теперь тоже была добра с ним, и человек без имени, который явно был зол. Там, за темнотой, мир оказался другим с точностью до наоборот. Противоречие нарастало в нём и он не умел разрешить его, а потому всё, что оставалось делать – заплакать, чтобы скорее изгнать образы из памяти, чтобы скорее забыть и почувствовать себя в безопасности.
Д
Я иду по коридору и этот коридор ведет меня к нему. Я просто хочу увидеть его. Знакомая дверь, неотличимая от десятков других дверей здесь. Мне открывает Парень. Странно увидеть его здесь, но что же, подождём Наблюдателя вместе. Я готова потерпеть.
Становится скучно говорить ни о чём, становится противно быть искуственно-вежливой. Я решаю поцеловать его, по-детски, в губы. Он сразу же краснеет. Одно прикосновение губ и алая краска заливает его лицо. Чтобы не засмеяться, я стягиваю с него верхнюю одежду, а в этот момент неслышно смеюсь. Удалось выиграть время. И это было не зря. Тело Парня выглядит ещё лучше, чем тело Наблюдателя. И не такое худое. Парень действительно крепкий малый. Не даром он не выходит из спортзала. Хочется гладить его торс и мышцы, но я сдерживаю себя. Лучше поиграем ещё немного. В принципе, какая разница, кто из них. Этот, по крайней мере, интересуется мной, а не избегает.
Я покажу ему кое что, чего он точно никогда не видел. И я показываю, прямо у окна, при свете дня, я раздеваюсь для него так, как никогда ни для кого не раздевалась. Я действительно вкладываю душу в этот процесс, я очень стараюсь и хочу получить результат. Ему ведь тоже понравится. Он больше не будет на меня сердиться.
Пока он ошарашенный сидел на диване, потеряв дар речи, я оставляю его и направляюсь в душ. Мы сделаем это, так я решила. По дороге из душа я беру наушники с тумбы. Заодно узнаю, что слушает наблюдатель – Мусоргский, вот это выбор! Я люблю музыку и мужчин. Это хорошее сочетание. То, чего так и не получилось с Наблюдателем, получится с ним. Я хочу стоять всё так же у окна, будто вновь пытаюсь повторить то, чего не было. Я же понимаю, что буду представлять его, а не Парня. Для этого я даже не стану смотреть на него, а закрою глаза. Ну, начинай.
А он стоит и гладит меня. И больше ничего, но я жду, я понимаю, что ему нужно время. Он начинает внезапно. Настоящий огонь разливается по всему телу. Становится жарко и хорошо.
4.3
Она открыла глаза и нашла себя в своей комнате, в своей постели. Возбуждение витало в воздухе, по телу продолжало разливаться приятное тепло. Но радости не было. Будто демон говорил в ней, будто демон был там, под покровом ночи. Она вспомнила то время, когда ей нравилось нравится, когда она разрешала себя трогать незнакомым мужчинам и не только трогать, и не только мужчинам. И вспомнила мрак и тусклые фонари, которые сопровождали её тогда постоянно, от ночи к ночи. Демон говорил в ней, извиваясь и показывая язык. И не было Библии, но была молитва; и она, спустившись с кровати, обратилась к стене, где находилось воображаемое распятие, начала усердно молиться, то и дело крестясь и опуская голову к полу.
5.0
Наблюдатель вернулся в свою комнату с ежедневного обхода территории. Он решил понаблюдать за происходящим в саду с высоты. Распахнув дверь, он увидел белый лист, сложенный вдвое. Лист лежал прямо перед входом, как будто его кто-то просунул в щель по дверью. Но щели не было. Во всех комнатах установлены специальные герметичные двери, чтобы внутри можно было индивидуально дозировать воздействие на испытуемых всеми доступными средствами.