Империя добра
Шрифт:
Чтобы создать нового человека, нужно создать вокруг него среду, отличную от его старой среды. Это не только информационная среда, но и материальная. Он понимал это, как никто другой и в своей роли он постоянно корректировал проект. Находясь здесь, он изучал, в том числе, и воздействие среды на испытуемых. Периодически среду видоизменяли, предъявляя новые стимулы и убирая старые, особенно неэффективные. Делалось это мастерски, под покровом ночи, когда испытуемые крепко спали. За это отвечали несколько систем: питания, снабжения водой, вентиляционная система и даже звуковая. За несколько дней до планируемых изменений в рацион питания вводились специальные элементы, рассеивающие внимание и подавляющие волю, повышающие сонливость. С водой происходило тоже самое. В ночь работ в вентиляцию подавали газ, повышающий сонливость. Конечно, дозы газа регулировались
Д
Что такое любовь теперь, сейчас, в данный момент, через секунду? Мне не дано судить, давать определения, называть шёпотом. Кто я, чтобы осуждать других?
Определять – значит навязывать свою точку зрения. Оголить себя – значит заставить мужчину подчиниться. Подчинять – манипулировать. Манипулировать – подавлять волю. Сегодня я пыталась подавить его волю, но вот что интересно – в результате мне пришлось подавлять волю внутри себя – страстное желание. Чтобы мы оставались на равных позициях. Чтобы мы продолжали быть равными.
Я помню, как в меня вливали новую мораль. Вливали с помощью капельниц. Но я помню, несмотря ни на что, каково это – обладать мужчиной, сводить его с ума, заставлять бегать за собой, делать так, чтобы он страдал без тебя. Я видела его глаза. Он готов был сдаться при первом же моем наступлении. Значит ли это, что и он готов поступиться равенством, ради страсти? Поддаться мне, хотя бы на час, уступить и превозносить меня, то есть делать меня выше в собственных глазах?
В моей крови уже поселился элемент, отвечающий за воздействие на нервы, когда ты совершаешь ошибку. Не для себя ошибку, а для них. Ошибка – это конфликтная ситуация. Я чувствую всем телом что-то вроде озноба, когда начинаю быть недовольной чем-то или кем-то. Чтобы избежать этих неприятных ощущений я предпочитаю оставаться в стороне от остальных. Безконфликтность, как необходимость. Мы все – часть этой необходимости. Но что, если мы хотим не быть этой частью? Сорвать и с себя, и с другого все и отдаться чувству, не контролируя равенство позиций, но подчиняясь и подчиняя в ответ. Мы постоянно думаем о действии, забывая чувствовать действие. Быть причиной бывает так приятно, не менее приятно, чем быть следствием; и только сменяя роли, попеременно погружаясь то в одну, то в другую, мы и начинаем чувствовать, а не только понимать.
Конечно, стабильность требует соблюдения правил, которые продиктованы безопасностью. Но страх становится абсолютом в этой борьбе разума над чувствами. А что, если я скажу то, что думаю и чувствую, но это нарушит баланс, называемый бездействием? И так каждый день, внутри каждого из нас, в глубине, скрытно от всех, но прежде всего от самих себя. Обман, ради веры в общие правила. Не это ли потеря себя в обмен на стабильность системы? Именно поэтому никогда не будет любви между теми, кто здесь находится. Ни любви друг к другу, ни к обществу, ни к этому саду за толстыми стеклами моей комнаты, ни даже любви к себе. Да и знает ли кто-нибудь здесь что это такое? Откуда им знать, если никто здесь никогда вместе не встречал закат, не пел другому песен, не писал стихов, не ждал под дождем на остановке автобуса, чтобы поехать на свидание. Ничего этого не было. Вместо этого останется молчание и страх вызвать удивление со стороны других.
Любовь не боится ничего. Она делает нас и счастливыми, и ответственными. И она делает нас по-настоящему равными – безусловно, по собственному желанию. Потому, когда он смотрит на меня так, он готов быть со мной на равных, он готов открыться мне, зная, что я готова открыться ему. И это будет любовь. Я, доверяясь ему, знаю, что в этот самый момент он доверяется мне. И это будет любовь. И он, взяв мою руку, отдаст мне часть своего тепла.
И было бы хорошо признаться себе, что это лишь в моей голове и завтра я проснусь и всё будет по-прежнему. Стабильно. Безопасно. Нейтрально.
Она продолжала думать и спать совсем не хотелось. Изредка она вставала, чтобы пройтись и как бы тем самым запустить по-новой маховик размышлений, после возвращалась к дивану и погружалась в его уютные объятия уже с новыми мыслями, но мыслями о том же самом. Так, незаметно накручивалась спираль времени, словно волосы на палец, исчезая в бесконечности ряда образов, выходивших из недр памяти и, побыв на свету, пропадавших там же. Было тихо. В комнате горел свет, пожалуй единственное светлое окно в этой непроглядной тьме ночи.
2.0
Погода опять наладилась. В спортивном зале было мало людей. Парень по-привычке делал упражнения и одновременно записывал ролик для своего блога. Перекладина, бег, отжаться и снова бег, теперь уже на последнем дыхании. Таким способом создавался эффектный завершающий кадр репортажа. Он выключил записывающее устройство, вытер пот со лба и сел прямо на пол в ожидании новой потребности, которая всегда настигала его сама и зачастую внезапно. Пара фигур в другом конце зала продолжали тренировки, создавая вместе с тем новые шедевры для своих блогов. Они не вызвали у него интереса, а про себя он отметил, что некоторые движения можно было бы выполнять и лучше, но в слух, разумеется, он это не произнес. Ближе к нему, на тренажере, собранным в плоскость, такую конфигурацию используют для работы с мышцами живота, он увидел Девчонку. Она не делала упражнений, а просто лежала на конструкции, свесив ноги. Это обстоятельство крайне заинтересовало Парня. Он подошёл к ней, она тут же поднялась и сидя, не говоря ни слова, смотрела на на него. Про себя он подумал, что у неё интересные глаза, они больше обычных. Так он подумал, но не сказал вслух. Разумеется.
– Привет. Я увидел тебя и решил подойти.
– Привет. – Она отвела глаза в сторону.
Обычно никто не беспокоил её, когда она отсиживалась в зале, чтобы не сидеть в переполненном саду. Ей не нравилось, когда вокруг было много людей. А теперь этот Парень. Зачем только она не начала делать упражнения, когда он подошёл к ней. Ведь слова бы не посмел сказать и, скорее всего, убежал бы. Но он был здесь и ждал продолжения разговора. Поэтому ничего не оставалось делать, как снова посмотреть на него и улыбнуться, желательно ничего не значащей улыбкой. Он улыбнулся ничего не значащей улыбкой в ответ.
– Я видел, что ты не занимаешься, а просто лежишь. И мне стало интересно, почему ты не занимаешься. – Он замялся. – Если хочешь, я могу рассказать об упражнениях. Я веду свой блог о здоровом образе жизни.
Нужно было что-то предпринять. Наверное, правильнее было бы встать, если он стоит и пожать ему руку, поблагодарив за предложение обучить её, но она не спешила этого делать. Это не приходило ей в голову. Нормы требовали от неё быть вежливой и спокойной, относиться к другим, как хотелось, чтобы относились к ней. Но вместо этого она представила, как вскакивает со скамейки и устраивает скандал, обвиняет Парня в домогательствах, во вторжении в личное пространство, причинении морального вреда и прочее, и прочее, только удержаться и не ударить его, а то она будет обвинена в побоях; но она не удержалась и ударила. Только это был не Парень, а какой-то мужчина на улице и от него плохо пахнет; он тянет свои руки к ней, грязные руки с не стриженными давно ногтями, под ногтями грязь; она видит это, потому что эти ногти прямо у неё перед глазами; он всё водит ими, что-то бормочет неразборчиво, хочет обнять её за талию и ниже, но она уворачивается; вокруг темнота, холодная стена под спиной, руки тянуться в сумочку, нащупывают рукоятку выкидного ножа, грязные руки незнакомца касаются её бедер, неприятное дыхание становится ближе, ещё немного и её стошнит; сумочка падает на сырой тротуар, одно движение, потом второе, потом третье, вокруг асфальт покрывается кровью; бег по переулкам, сумка осталась на тротуаре, тусклые огни улиц, опять темнота, бег на последнем дыхании; горячая ванна, слёзы, таблетки, сон, кошмары, опять таблетки, алкоголь и так несколько раз.
Но что это? Она ведь просто сидит на скамейке и не отвечает уже минуту или целую вечность, а Парень не уходит и ждет ответа, видимо, боится быть невежливым, или он замер, застыл? Вот что значит нервничать, потому что ты не выполняешь правила. Она встаёт, жмёт ему руку, внутри всё успокаивается, становится легче.
– Это было бы здорово. – Начала она. – Но я бы хотела отдохнуть, а не заниматься. – Мысль потерялась. – По крайней мере не сейчас.
Он нашелся не сразу, что сказать. Поначалу его глаза блуждали поверх неё, потом в пол, но вот он собрался с силами и готов говорить.