«Империя!», или Крутые подступы к Гарбадейлу
Шрифт:
Наверху самодовольный Гайдн побивал вертлявого нытика Филдинга в «Супербратья Марио».
— И вообще, что такое «тяжелые наркотики»?
— С чего это ты интересуешься, Берил?
— Да в новостях передавали. Только об этом и разговору.
— Может, героин, кокаин? — высказывает осторожное предположение Филдинг.
Он переводит взгляд на Олбана, тот переводит взгляд на Верушку, а она только усмехается.
— Это вы о чем? — спрашивает Юдора.
Время позднее, завтра с утра пораньше Филдинг повезет в Гарбадейл двоюродных бабушек Берил и Дорис, а Олбан с Верушкой поедут на ее машине. Сегодня заказали ужин в ресторане «Рогано», в центре
— И где граница? — интересуется Берил. — Я хочу разобраться — в цене?
— В годы моей молодости, — заявляет Дорис, — никто не разъезжал по заграницам, чтобы разобраться в себе. Люди дома сидели — и все было хорошо.
— Это мы о наркотиках, Юдора, — объясняет Верушка своей матери.
— О наркотиках? В самом деле? — уточняет Юдора и обшаривает глазами стол в поисках предмета беседы.
Верушка улыбается:
— Я думаю, речь идет о наркотиках группы «А». 43
43
…о наркотиках группы «А». — К группе «А» в Великобритании относят наиболее опасные наркотики, такие как героин, кокаин и др.
— А при чем тут наркотики, доченька? — спрашивает Юдора.
Это хрупкая, оживленная старушка — впрочем, какая же она старушка, поправляет себя Филдинг: дочке-математичке, видимо, слегка за тридцать, так что мамашке всего-то пятьдесят с хвостиком. Костюм цвета беж, темная блузка. Пепельная блондиночка с модной стрижкой. Сам я, конечно, ни-ни, думает Филдинг, но если кому приспичит, это не самый плохой вариант. Все-таки не Дорис и не Берил — тьфу, даже думать противно. Нет, правда, стильная штучка эта мадам Юдора. Одна походка чего стоит — утраченное искусство.
Чем черт не шутит…
— Кто будет десерт? — спрашивает Олбан, когда они вторично просматривают меню.
Он склоняется к Берил, чтобы пошептаться.
— Понятия не имею, — отвечает Верушка своей матери.
— Курить хочется. Как ты думаешь, можно?
Верушка делает страдальческую мину.
— Юдора, прошу тебя!
— Ну понятно! — говорит Берил, выпрямляя спину.
— А ты после школы брал себе промежуточный год? 44 — спрашивает Дорис у Филдинга.
44
Промежуточный год — годичный интервал между окончанием средней школы и поступлением в университет или колледж, когда молодые люди путешествуют по миру и при этом обычно занимаются благотворительной деятельностью или работают. Антропологи сравнивают эту традицию с архетипической практикой первобытных племен, которые на определенный срок изгоняли молодого человека из своей среды, чтобы тот доказал свою зрелость и готовность к любым жизненным испытаниям.
— Монтировал общественные туалеты в Мозамбике, — говорит он ей. — Еле ноги унес. Рванул туда из-за одной старой песни Боба Дилана. 45 — Филдинг качает головой. — Господи, надо же было так купиться. Попал, короче говоря.
— Я правильно поняла: пока мы все будем чествовать Уин, вы с ним собираетесь жить в палатке? — спрашивает Верушку Берил.
— Только я, — отвечает Верушка.
Она уже достаточно выпила. Не надралась, конечно, как Филдинг, ведь ей с утра
45
…в Мозамбике… Рванул туда из-за одной старой песни Боба Дилана… — Имеется в виду песня «Мозамбик» из альбома «Желание» («Desire», 1976), в которой есть следующие слова:
Хотел бы я пожить в Мозамбике.
Солнечное небо, голубое, как вода,
И парочки танцуют щека к щеке.
Хорошо провести там неделю-другую.
Там много красивых девчонок,
И много времени для любви,
И каждый рад поболтать…
— Уж для тебя-то найдется место в доме, — говорит ей Берил.
«Ври больше, — думает Филдинг. — В доме народу будет — чертова туча: родня съедется, верхушка "Спрейнта", юристов толпы».
— Жить в палатке — это не самоцель, — говорит математичка бабке Берил. — Главное — восхождение.
— Восхождение? Куда, к вершине?
— Именно.
— У вас целая группа?
— Я, пожалуй, закажу сыр, — размышляет вслух Дорис. — И, возможно, рюмочку портвейна.
— Нет, — говорит Верушка, — я одна.
— В самом деле? Одна? Это не опасно?
— Опасно, — соглашается Верушка. — Спасибо, я не буду десерт, — говорит она, возвращает официанту меню и откидывается на спинку стула, скрестив руки на груди. — Вообще-то восхождение не полагается совершать в одиночку. Теоретически должно быть как минимум трое: если один получил травму, второй остается с ним, а третий идет за помощью. Но в наши дни это не критично: существуют мобильные телефоны, миниатюрные рации, проблесковые маячки, всякие карманные ракетницы, термоодеяла, джи-пи-эс, спальные мешки — чего только нет. Так что появились шансы разбиться со всеми удобствами. Рекомендацию не лазать по горам в одиночку никто не отменял, но это уже не считается безответственным поступком. — Она ковыряет ногтем между зубами и полощет рот водой.
— Доченька! — нахмурившись, одергивает ее мать.
Верушка, усмехаясь, чуть-чуть склоняет голову — вроде как извиняется.
— В общем, надеюсь, что никогда не узнаю, как выглядит вертолет спасателей изнутри, — обращается она к Берил.
— Смелая ты, как я погляжу, — говорит ей Берил, — лазать по горам в одиночку.
— Либо смелая, либо безрассудная, — соглашается Верушка. — Зависит от исходного определения. С моей точки зрения, я эгоистка или, можно сказать, улитка.
— Можно ли заказать улитку? — в ужасе переспрашивает Дорис, не сводя глаз с Верушки. — На десерт?
Берил слегка касается руки Дорис:
— Она себя называет улиткой, милая моя.
— А, понимаю.
— Но почему улитка, деточка?
Верушка пожимает плечами:
— Не люблю ходить в связке. Ползу, как улитка по склону, в одиночку. Но это риск. А значит — эгоизм. Вот и все. — Она опять подносит к губам стакан с водой.
— Стало быть, потому ты и не выходишь за Олбана? — спрашивает Берил Верушку, которая в этот момент набирает полный рот воды и чуть не фыркает, что чревато неприятностями.
— Простите, Берил, как вы сказали? — Ее губы трогает не то улыбка, не то усмешка.
— Подумать только, — говорит Юдора, заговорщически наклоняясь к Дорис, — я сама задавала ей тот же вопрос.
— Берил… — начинает выговаривать ей Олбан, как директор школы провинившейся ученице.
Можно подумать, сейчас скажет: «Сама себя позоришь!» У Филдинга есть подозрение, что Олбан заливается краской, но с уверенностью не скажешь — слишком тусклое освещение. Да и Верушка вроде бы слегка зарделась. «Так-так, — думает Филдинг, — задергались, голубки!»