Империя Инферно. Несущие Свет
Шрифт:
Эту семью он больше не видел. Проезжая однажды мимо их дома, Руслан заметил на воротах замок. Ни через неделю, ни через месяц и год они так и не открылись.
И вот, спустя годы, встреча снова состоялась.
Граф улыбнулся.
– Что ж, с возвращением вас… мадемуазель.
– Бросьте, Руслан Романович! Какая я вам мадемуазель?
– А какой я тебе Руслан Романович?
Её смущённая, но чарующая улыбка придала его забвению. Вера опустилась на кровать подле графа, как бабочка на помятый
– Ты чего? – робко спросила она.
– Я бы поцеловал твою руку, да боюсь, у тебя раздражение появится, – сухо ответил он, отведя взгляд.
– Да, выглядишь неважно, – в свою очередь виновато призналась Вера. – Как же ты так, Руслан? Слуги сказали, ты чудом выжил…
– Преувеличивают. Ты-то где была все эти годы?
– У родственников. Но теперь я вернулась домой.
– Вместе с матерью, я полагаю? – спросил он с тихой надеждой на обратное.
Вера опустила глаза и слегка отодвинулась от него.
– Её больше нет, Руслан. Давай не будем об этом.
– Как скажешь, – немедленно отреагировал граф. На самом деле, её нелюдимая, странноватая мать была последней, кто его сейчас интересовал. Напротив, отсутствие Анны давало множество самых интересных привилегий.
– Я вернулась ещё до наводнения, а здесь, кроме тебя, у меня никого нет, – проговорила Вера приятным грудным голосом, в котором сквозила нотка грусти. – Ты, наверное, помнишь, какой затворницей была моя мать. Никаких связей, никакого выхода в свет, ни друзей, ни просто знакомых. Я хотела…
– Он ещё в постели, мохнатый притворщик!
Гайдаров вероломно ворвался в спальню и только потом заметил Веру. Застыл на мгновение, расплылся в галантной улыбке и отвесил поклон, стягивая с рук перчатки и откидывая их в сторону.
– Мадемуазель? Прошу простить мою дерзость! Барон Степан Аркадьевич Гайдаров. Но для вас просто Стёпа.
Вера встала с кровати, едва он появился, и Степан, как бы прося, взял её руку и поднёс к губам. Светящийся нежной улыбкой, показательно смущённый и гладко выбритый.
«Гад ты, просто-Стёпа!» – обозлился про себя Руслан.
– Очень приятно. Я Вера, – с лёгкой растерянностью произнесла она. Степан оживился:
– А не Каржавина ли Вера вы часом? Имел когда-то удовольствие мельком видеть вас. У меня ведь отменная память на женские лица, знаете ли.
Вера слегка улыбнулась и отняла руку.
– Так это вас лет шесть назад лакеи выставили взашей за развязное поведение и неприличные намёки моей гувернантке?
Волхонский не сдержал звучной усмешки, и Гайдаров залился бордовой краской.
– Да я ж!.. Я тогда… Уверяю вас, меня не так поняли, не захотели дослушать! Если вы окажете мне честь впустить меня в свой дом, я из шкуры вылезу, чтобы доказать вашей гувернантке
– Я уже выросла, Степан Аркадьевич, и в гувернантке более не нуждаюсь, – вежливо сказала, не глядя на Степана, Вера и обернулась к графу. – Скорейшего вам выздоровления, Руслан Романович. Я буду рада новой встрече… когда вы поправитесь.
Степан попытался было обратить на себя её внимание, но с последним словом Вера бросила краткое: «До свидания, господа!», приклонив голову, и спешно удалилась, оставив двух друзей заворожено смотреть ей вслед.
– Ты смотри-и-и… – задумчиво протянул Гайдаров. – Вон оно что из этого выросло-то! Ну-ну.
Руслан встал с кровати, подошёл к зеркалу и с горечью увидел там истощённого, обросшего щетиной полумертвеца с бледной, почти прозрачной кожей.
«Блеск! Браво, Руслан Романович, просто браво!» – раздражённо подумал он и попытался пригладить волосы, чёрт знает уже сколько дней не ведающие ничего, кроме подушки.
А Степан так и смотрел на дверь, за которой скрылась Вера.
– Ну-ну… Выросло… – бормотал он себе под нос. – И встрече, говорит, буду рада, взрослая стала… Ай, плутовка!
– Слюни подотри, – кольнул его Руслан, и Степан точно бы очнулся, нахохлился и чопорно уставился на друга.
– А чего это ты подорвался, да к зеркалу сразу?
– Приводить себя в порядок. Ты не этого добивался? – парировал граф.
– Я-то много чего добиваюсь, Романыч, коли сильно захочу, – самодовольно заметил барон. – И, как видишь, своё обычно получаю.
– Добился, и хватит с тебя на сегодня.
Гайдаров согласно закивал головой.
– Даже если, даже если… На сегодня-то оно, может, и хватит, конечно. А завтра, как ни крути, будет новый день.
Он водрузил на голову цилиндр и стал натягивать перчатки, демонстративно разглядывая каждый оттопыренный палец.
В это время в открытые окна ворвался стук парадных дверей, и помещики стрельнули друг в друга вызывающими взглядами. Гайдаров заторопился, брякнул: «Бывай, Романыч!» и засеменил к выходу. Руслан, недолго думая, вылетел на балкон.
– Вера!
Девушка подняла голову. Облачённая в тёмную мантию, она стояла у коновязи со своим вороным и жемчужно-белой баронской кобылой.
Солнце пригревало, но ветер обтянул мурашками обнажённый графский торс. Руслан героически подавил дрожь, и голос его прозвучал спокойно и почти беспечно.
– Приходи завтра на ужин.
Вера немного растерялась.
– Вы уверены?
– Абсолютно! Пообщаемся в более приятной и менее суетливой обстановке. Без посторонних. Как тебе будет удобнее – в пять или ближе к восьми?
Она не ответила. Оседлала коня, развернула его в сторону открытых ворот и с лёгкой, немного скованной улыбкой оглянулась к графу.