Империя мертвецов
Шрифт:
– Вы хотите сказать, что это были хорошо организованные беспорядки?
– А вы собрались цепляться к словарным определениям? Во всяком случае, франкены, когда это случилось, не просто шатались туда и сюда без цели.
– Среди зрителей были пострадавшие?
– А зрителей вообще не было. Представление давали лично для короля. Вы, конечно, скажете, что «к счастью», но это же возмутительно! Тратить государственную казну на подобные развлечения! Уж лучше бы их там всех перебили – и нет проблемы.
Похоже, даже президент, которого вышвырнули с должности за коррупцию, способен сочувствовать простому
– Даже Великобритания с Российской империей до такого не скатились! А Бразилия и вовсе превращается в одну большую фабрику по производству мертвецов. Там появились общины, ратующие за добровольное самоомерщвление. Людей подначивает некий Консельейру. Мол, надо отдать жизнь за свой народ и таким образом создать богатое общество. А на самом деле это просто проявление крайней нищеты. В Китае и Африке за ночь пропадают целые деревни. Вы понимаете почему?
Я вежливо склонил голову к плечу, и Грант бросил:
– На экспорт.
Похоже, зря я полагал, что количество человеческих смертей не регулируется законами свободного рынка и не может увеличиваться в ответ на спрос. Свободная экономика свободно распоряжается своими средствами. Все, что когда-либо может произойти, однажды произойдет. Девиз «Труд делает свободным» в наш век несостоятелен.
– Даже Япония. За ними наблюдают, но никто не поручится, что все смерти естественные. Островные государства склонны к экспериментам, потому что любое происшествие очень легко изолировать. Эта страна двести пятьдесят лет вообще никого к себе не пускала. Если вдруг эти острова снова пропадут с мировых карт, никто и не заметит. Мы с Его Императорским Величеством особенно тщательно обговорим этот вопрос, и я настоятельно посоветую ему как можно скорее развивать парламент, но не знаю, успеет ли он.
Я решил пока отложить вопрос о том, кто же это «наблюдает» за Японией, и вместо этого уточнил:
– Посредством военных сил «Пинкертона», разумеется?
Но Грант не уловил моей иронии:
– Именно так. С помощью подконтрольных военных сил. Даже британская армия не сможет обезопасить собственное снабжение без частных военных предприятий. Своевольные ополченцы не годятся для защиты нового государственного строя. Закон о Posse Comitatus [49] и в США наделал много шуму. Предприятия, располагающие высокопрофессиональными и дисциплинированными военными, – это жизненная необходимость! Если при четком делении на живых и мертвецов не разграничить правительство и армию, свободная экономика потеряет все предохранители. Ей необходим механизм, который удержит удила.
49
Закон об окружных отрядах, т. е. отрядах, собираемых местным блюстителем порядка для защиты жителей округа или поимки преступников.
– Разве вы не упомянули несколько минут тому назад, что мертвецы, эти гаранты свободного рынка, не так давно сорвались с цепи?
Глаза и рот у Гранта и так плотно обступали нос, а теперь он так наморщился, что лицо, кажется, даже уменьшилось:
– Вот я и говорю, что нам нужны агенты! Инцидент в замке Фалькенштайн и бразильское дело должны перейти в американскую юрисдикцию! Уолсингем старательно этого не замечает, но за пределами Британской империи есть целый большой мир! Кто-то должен думать о планете в целом! Мне, конечно, не нужно вам объяснять, что мертвецы, которых производят в Афганистане и Китае, в основном экспортируются в Англию?
– И в США, полагаю?
Грант замахал рукой, как будто разгоняя алкогольный дурман у себя в мозгу:
– Вы упускаете суть моих аргументов! Британская империя – это просто Британская империя, а Штаты за какие-то пять десятков лет станут синонимом всего мира! Для вас, британцев, индустриализация отрасли мертвецов – наверное, всего лишь грустная повесть, которая разворачивается где-то за границей, но для нас, в Америке, это личная трагедия.
Не пойму, мания ли это величия или наивность молодой нации.
– Я вас оценил. В Афганистане вы справились блестяще!
Я не мог напрямую спросить, сколько ему известно, и хотел попробовать что-нибудь прочесть по лицу Батлера – тот как раз вошел с подносом, на котором стоял чайничек и чашечки для саке, – но глаза мои невольно скользнули к его саркастической усмешке. Бывший глава государства может получить доступ к такому количеству информации, которое обычному человеку не снилось. Нет, не только обычному человеку, но даже шпиону, и это, в общем-то, понятно. Но не может же Грант знать о том, что я даже на родину не докладывал!
Барнаби потянулся к чайничку, а на чашки даже не взглянул.
– Не советую недооценивать разведку США, – сказал Грант, словно настоящий глава бандитской организации, на которого он, признаться, весьма походил. Мысленно я заменил в его реплике «США» на «Пинкертон» и снова перевел взгляд на ухмылку Батлера. Президент почитает самого себя за игрока, но вероятно, что он лишь пешка в руках частного военного предприятия.
– Мы должны сразиться со «Спектрами»… Вы наверняка слышали о них в Афганистане. Кончился тот этап, когда можно было выбирать средства. Теперь нам нужны люди.
Я не сразу понял, что он имеет в виду. В Афганистане я узнал, что «Спектры» – некая неуловимая группировка или же удобное, хоть и не имеющее за собой реальной основы обозначение нескольких террористических групп, но откуда вдруг это слово всплыло здесь, в этом окружении?
– Вы про то воинственное сообщество?
Грант патетически кивнул:
– Истинно так. Про организацию, что взяла на себя функцию нашего мозга.
Барнаби, который опрокинул в себя весь чайничек, неистово закашлялся. Я с укоризной посмотрел на него и тут заметил, что Адали подмигнула, подавая какой-то знак.
Раз мы можем посмотреть в небо только посредством мозга, то небо заключено у нас в мозге, и, следовательно, наш мозг просторнее небес. Нет, он лишь одна из границ, за которой возвышается стена непознаваемого. Подобно тому как кожа на лице разделяет то, что внутри и снаружи.
В ответ на стук дверь тихонько приоткрылась, и мы с Пятницей проскользнули в комнату Адали в Энрёкане. Ее слишком симметричная фигура прильнула к двери, отрезав покои от остального мира.
– Я прошу о помощи, – сказала она.