Империя страха

Бардин Юлиан Андреевич

— Ну давай, краснодонский подпольщик, крепись, — почти сочувственно проговорил Дег­тярев, — сейчас я проковыряю в твоем боку еще одну дырочку.

Однако прежде чем смертоносная сталь кос­нулась тела допрашиваемого, тот заголосил:

— Не надо! Я все скажу...

* * *

Антон прислушивался к раздающимся из ванной комнаты крикам. Ему понравился трюк Гвоздика с мнимым захватом, и он довольно ухмылялся, сидя за кухонным столом. Лямзин уже хотел покинуть убежище, когда

его слуха достиг едва уловимый шум шагов за окном. Кто-то крался к дому.

Встав за оконную занавеску, майор посето­вал на то, что не вернулся в прихожую за писто­летом. Но было теперь поздно — кто-то явно проник в дом, воспользовавшись незапертой дверью, и единственным оружием комитетчика стал длинный кухонный нож, крепко зажатый в кулаке правой руки.

Тихо приоткрылась дверь, и на фоне осве­щенного коридора показалась фигура вооружен­ного мужчины, за спиной которого проследова­ли еще три такие же тени, бесшумно двигавшие­ся в сторону ванной комнаты.

Человек, вошедший в кухню, не стал зажи­гать свет, двигаясь на ощупь и выставив перед собой готовое к бою оружие.

Лямзин в эту секунду желал только одно­го — чтобы незнакомец приблизился как можно ближе. И его желание исполнилось: человек оказался как раз напротив майора.

Резко отдернув штору, Антон шагнул на­встречу противнику и воткнул нож в его неза­щищенную грудь.

Тот даже не успел понять, что же в конце концов произошло, когда длинное лезвие прон­зило его едва ли не насквозь, пробив легкое. Пистолет выпал из безвольно поникшей кисти, а губы человека окрасились кровавой пеной. Темно-бурая жидкость вместе с остатками отле­тающей жизни вытекала из смертоносной ра­ны — он умер, еще не достигнув пола.

Лямзин проворно подхватил обмякшее тело и бережно уложил его на гладкий линолеум. Затем, подобрав оружие, майор тихо распахнул окно и выпрыгнул на улицу под проливной дождь. Но едва он успел проделать пару десятков шагов, как за его спиной послышались чьи-то отчаянные крики:

— Сеню зарезали!

— Держите его! — вторил другой голос, явно принадлежавший старшему группы, — он не мог далеко уйти.

Никогда в жизни Антону еще не приходилось так быстро бегать, как в этот раз. В несколько прыжков преодолев десятиметровое расстояние, он выскочил за ворота, обнаружив впереди приткнувшийся к кустарнику серебристый «Мерседес».

Обежав машину и убедившись, что ключей в замке зажигания нет, майор хотел броситься в лес, но споткнулся о корягу и едва не пропахал носом влажную землю, зацепившись рукой за крышку багажника. Ладонь скользнула по кнопке замка, и багажник открылся, обнажив вместительное пространство.

На раздумье понадобились считанные доли секунды, и майор запрыгнул внутрь, плотно прикрыв за собой крышку.

Едва комитетчик успел спрятаться, как послышался приближающийся топот нескольких пар ног.

Рядом с «Мерседесом» остановились двое мужчин, в одном из которых Лямзин узнал голос старшего:

— Куда он делся, сука? — выплюнул из себя тот.

— Хрен его знает, — заговорил второй и уверенно предположил: — В лес небось ломанулся, куда же еще.

На несколько секунд повисла гнетущая тишина, и Антону показалось, что его убежище рассекречено — он направил оружие в сторону предполагаемых противников. Но волнения развеялись с первыми словами старшего:

— Ладно, пусть пока побегает... один черт, за шлюхой своей вернется.

— Кстати, — вставил второй, — он мог слышать, как раскололся Пенек, поэтому может отправиться на квартиру в Чертаново.

Старший несколько секунд подумал, а затем сказал:

— Ты, Андрон, возьми Бублика и поезжайте за телкой. Бублик пусть останется с Петрухой в засаде, а биксу притащи сюда. С нею нам будет спокойнее.

Голоса стали отдаляться, и до Лямзина донесся обрывок фразы, сказанной Андроном:

— Куда же они дели цепь? Может, комитетчик с собой забрал, — предположил говорящий, — тогда этих пока мочить нельзя...

Он продолжал рассуждать в том же духе, но майор этого уже не слышал — в эту секунду Антон думал лишь о том, как помочь приятелям, попавшим в западню. «Эх! — пронеслось в его голове, — был бы у меня тогда ствол, я бы не дал им приблизиться к ребятам. Ну да что теперь...» — оборвал он себя.

Прислушиваясь к отдаленному гвалту голосов, Лямзин выбирал момент, чтобы покинуть убежище, и в этот миг вновь раздались приближающиеся шаги.

Хлопнула дверца автомобиля, и майор ощутил, как затряслось его тело от вибрации включившегося двигателя. Почти в ту же секунду автомобиль тронулся с места, увозя невольного пассажира в неизвестность.

Сколько продолжалось их путешествие, Ан­тон не знал — часы остались лежать на ломбер­ном столике в прихожей особняка. Ему каза­лось, что время остановилось и мгновения тя­нутся нестерпимо долго.

Неудобство положения заключалось не толь­ко в тесноте и темноте, но и в том, что на пово­ротах его тело швыряло из стороны в сторону, а голова то и дело билась о какую-то металличес­кую конструкцию.

Боясь потерять способность действовать, Лямзин пытался время от времени шевелить за­текающими конечностями, но мерзкое ощуще­ние колючей тяжести в ногах не давало покоя.

Ко всем неприятностям добавилось и то, что в багажнике «Мерседеса» располагались мощ­ные динамики стереосистемы, включенной едва ли не на всю катушку. В какой-то миг майору показалось, что колонки установлены в его го­лове, груди, животе и вообще во всем теле.

Наконец автомобиль замер, заглушив дви­гатель; смолкла и надоевшая музыка, которую сменил приглушенный звук беседы в салоне «Мерседеса». Если бы не эти чертовы динамики, Антон, может быть, и смог бы что-нибудь услы­шать, но сейчас он едва различал стук собствен­ного сердца.